3 октября в Сочи президент России вместе с лидерами еще четырех государств принял участие в заседании Валдайского клуба, посвященном на первый взгляд проблемам Азии. Между тем, рассказывает специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников, хотя Владимир Путин озвучил на встрече такие сенсационные новости, как та, что Россия, оказывается, помогает Китаю строить систему предупреждения о ракетном нападении, главным героем пленарного заседания Валдайского клуба стал, без сомнения, президент Филиппин Родриго Дутерте.
Пленарное заседание Валдайского клуба должно было начаться в 17 часов. При этом все утро у Владимира Путина происходили двусторонние встречи. В Сочи приехали кроме него еще три президента — Азербайджана, Казахстана и Филиппин — и король Иордании. Все они готовились поучаствовать в и без того витиевато долгом заседании Валдайского клуба (в этом году тема звучит таким образом: «Заря Востока и мировое политическое устройство»), и в этом состояла главная новость формата пленарного заседания-2019. Очевидно, что такой формат должен был вдохнуть новую жизнь в эти ежегодные заседания. То есть организаторы могли выдохнуть.
Двусторонние встречи проходили в интригующем месте. Вообще, это традиционно был комплекс «Поляна 1389».
Нетрадиционность, которую позволили себе организаторы, состояла в том, что для двусторонних встреч был выбран лобби-бар «Гранат». Полутьма тряпичных гранатовых светильников, цветы в горшках на баре вместо ликера Amaretto и водки Beluga…
Столики, такое впечатление, просто сдвинули, и получился один чудесный, переговорный… А, нет, переговорный все-таки привезли с собой…
В такой душевной обстановке Владимир Путин одного за другим принимал коллег и расспрашивал их про обстановку на Востоке. Особенное внимание привлекал в связи с этим, конечно, президент Филиппин Родриго Дутерте, насчет которого глава, например, «Росатома» Алексей Лихачев накануне встречи переживал: не сдает ли? На встрече с одним из самых высокопоставленных своих московских собеседников, говорят, президент Филиппин минут за 20 всего один раз назвал коллегу Трампа собакой. А раньше-то меньше десяти — никак.
Все, разумеется, надеялись, что господин Дутерте наверстает былую форму во время встречи с Владимиром Путиным. Но даже и здесь президент Филиппин выглядел, скажем так, неубедительно: так, просто обратил внимание, что у Филиппин, если что, есть военный корабль.
Интересно, что с каждым из своих собеседников Владимир Путин, после того как заканчивались переговоры в узком составе, то есть с участием таких видных членов делегаций, как Сергей Лавров и Дмитрий Песков и их визави, успевал еще и остаться один на один: было, видимо, что сказать и не для записи, которую потом можно, а то и нужно, как теперь принято, опубликовать. Впрочем, Владимир Путин накануне ведь признался на Российской энергетической неделе (см. “Ъ” от 3 октября), что он всегда учитывает именно эту особенность таких переговоров (так что, судя по всему, поэтому и оставался в конце концов вообще с глазу на глаз с людьми, которым ему хотелось что-нибудь сказать действительно по существу).
В начавшейся наконец итоговой пленарной сессии заседания Валдайского клуба пугало прежде всего то, что должен ведь чистосердечно и по широкому кругу вопросов высказаться каждый из пяти лидеров.
За это время внимание к пленарному заседанию имело все шансы сойти на нет. То есть это был рискованный эксперимент, тем более что буквально накануне заседания случился и вовсе форс-мажор: свое желание принять участие в работе Валдайского клуба (а скорее всего, для того, чтобы встретиться с российским президентом самым простым способом) высказали еще два лидера более или менее восточных государств.
Семеро на сцене и в дискуссии — это был уже очевидный перебор, и, видимо, организаторы вздохнули с облегчением, когда два этих потенциальных участника, не ожидавшие, что ли, что им не откажут, захлебнулись в волне собственного энтузиазма и не смогли так запросто сорваться на Красную Поляну.
Речь Владимира Путина претендовала на глобальность. Журналисты федеральных телеканалов сразу, а то и загодя стали сравнивать ее, конечно, с Мюнхенской речью российского президента. Впрочем, нельзя сказать, что для этого не было никаких оснований. Владимир Путин говорил тогда о том, что мир должен быть многополярным, а сейчас великодушно настаивал, что один из этих полюсов уже находится на востоке (о том, что еще один — в России, никому тут и напоминать не надо было).
Наконец-то Владимир Путин сказал то, что, похоже, давно собирался, по поводу ввода российских войск в Сирию. Он признался, что многие отговаривали его от этого решения, интересовались, понимает ли он, «в какое осиное гнездо мы полезли»:
— Мы нанесли поражение, можно сказать, побеждавшему в Сирии международному террористическому интернационалу.
ИГИЛ господин Путин называл террористическим квазигосударством с террористической армией. И чем более зловещими выглядели эти определения, тем большую ценность приобретало то, что Россия и ее союзники разгромили носителей этих определений.
Коллеги господина Путина в своих выступлениях активно поддерживали его идеи (по-человечески это было понятно).
В чем-то опасения насчет рисков, заложенных в таком количестве спикеров в одном месте и в одно время, подтвердились: уже на выступлении президента Азербайджана Ильхама Алиева я видел в зале довольно крепко спящих людей.
Впрочем, эту ситуацию в своем выступлении, мне кажется, исчерпывающе прокомментировал Касым-Жомарт Токаев:
— В Азии спят в одной кровати, но видят разные сны!
Президент Казахстана, кстати, предложил переименовать (раз уж, видимо, приехал) Валдайский клуб «из форума в организацию», причем, судя по дальнейшим его словам, боевую.
Надо сказать, и вся речь Касым-Жомарта Токаева была боевой, более того — он показал себя просто энергичным оратором, каким никак нельзя было бы назвать его предшественника на этом посту. И это была главная новость в его выступлении.
Модератор, научный руководитель Института востоковедения Виталий Наумкин (и это был еще один сюрприз пленарного заседания) был без преувеличения хорош. Он является убежденным полиглотом (так, например, он — действительный автор учебника языка острова Сокотра), и каждого спикера Виталий Наумкин встречал и провожал замечаниями на их родном языке, чем неизменно поднимал настроение не только им, но и всем участникам пленарного заседания (кроме, разумеется, так неудачно прикорнувших). Они уже начинали, по-моему, ждать: что, и с господином Дутерте господин Наумкин заговорит на языке этого оригинала?
Ну да, заговорил:
— Президент Дутерте в полной мере теперь воспользовался предоставленной ему трибуной, чтобы не только утвердить право Филиппин на обладание одним из полюсов народившегося многополюсного мира, но и главное — чтобы лишить такого права Соединенные Штаты Америки.
— Они подрезают наши крылья, ослабляя нас!.. В какой вселенной это можно оправдать! — восклицал он.— Мы устали от их крестовых походов! Пора бросить им вызов!.. Я не против США… США — близкий друг Филиппин! Я не против либерализма в политике и экономике!.. Либерализм — это лучший путь к справедливому обществу!.. Но мы против определенных поступков некоторых субъектов международного права!..
Когда после выступлений началась дискуссия, Виталий Наумкин стал проявлять себя в качестве модератора, мне показалось, не таким безупречным образом, как до этого. Он по бумажке зачитывал вопросы каждому лидеру, и они отвечали так же — словно бы по бумажке.
Все это продолжалось до тех пор, пока снова не начал говорить Родриго Дутерте. Он начал — и не собирался останавливаться.
— Некоторые утверждают,— рассказывал он,— что какие-то мои утверждения побуждают убивать наркобаронов. Честно говоря, я был бы рад, если бы это происходило!
Он предупредил прежде всего Соединенные Штаты:
— Не унижайте мою страну, иначе я вас уничтожу!
Президент Филиппин рассказал, что когда возглавил страну, то выяснил, что десять филиппинских генералов связаны с торговлей наркотиками.
— А на днях, когда уже ехал сюда, я узнал, что еще два генерала занимаются тем, о чем я говорил!
Господин Дутерте стремительно погружал присутствующих в свой мир, вязкий, тяжкий и даже безумный. В этом мире никто уже не слышал про тех десять генералов и уже не услышит про этих двух.
В этом мире такие люди оклеивали комнаты в своих домах купюрами вместо обоев (блестящая, кстати, идея для последователей полковника Дмитрия Захарченко в России).
— Если надо кого-то убивать — значит, надо! — повторял президент Филиппин.— А если надо будет меня повесить — я даже сам на себя петлю надену!.. Но я всегда призываю: стреляйте первыми, прежде чем вас убьют! Если я увижу вас мертвыми на месте преступления, то я вас еще и пну: как вы это допустили?!
Родриго Дутерте затмил сейчас, казалось, всех остальных ньюсмейкеров на сцене, включая Владимира Путина. Более того, я поймал себя на том, что его хочется слушать и слушать и даже верить и верить. Да, это был тот самый магнетизм, которым в этом зале обладал только один человек.
— Я хотел, когда был мэром,— продолжал президент Филиппин,— купить 24 тыс. М16 в США для борьбы с наркобаронами, но один конгрессмен в Соединенных Штатах сказал: «Не продавайте ему, он будет использовать это для убийства!..» У вас, я им сказал, есть ЦРУ, вы хоть разберитесь сначала (в том, что происходит на Филиппинах.— А. К.). Даже здесь сейчас есть офицеры ЦРУ, и они нас слушают! — неожиданно констатировал господин Дутерте.
Владимир Путин заулыбался, ему, похоже, по душе пришлись эти слова. Да и вообще, мне кажется, он был тут едва ли не единственным человеком, который не хотел, чтобы Родриго Дутерте останавливался: с ним было нескучно.
Уже Виталий Наумкин просто упрашивал президента Филиппин хотя бы приостановиться, но тот был неумолим:
— Еще минуту, пожалуйста! Я бы хотел еще поговорить о свободе вероисповедания!.. Я не киллер, но некоторые так говорят!.. Но вы все,— посмотрел он на своих собеседников,— этим занимаетесь: убиваете! А я еще никого не убил своими словами здесь!..
В конце концов титаническими усилиями модераторам удалось остановить его, а Владимиру Путину — перебить повестку президента Филиппин сообщением о том, что Россия сейчас помогает Китаю в строительстве системы ракетного предупреждения (так он это назвал), которой сейчас обладают только Соединенные Штаты и сама Россия.
Впрочем, что бы сейчас ни говорил Владимир Путин, я все время ловил себя на том, что испытываю большое напряжение в связи с тем, что в любое мгновение может вдруг снова восстать и приникнуть к микрофону президент Филиппин.
Модераторы старались сопротивляться этому ощущению.
— Профессор Бонифаций из Франции,— сообщил Федор Лукьянов,— спрашивает: Макрон сказал недавно, что какие-то глубинные структуры Франции препятствуют отношениям с Россией. Что вы об этом думаете, Владимир Владимирович?
— Так кто президент Франции — я или Макрон?
Да все было уже тут в полном тумане.
Владимир Путин между тем высказался и про американские выборы-2016, и про выборы-2020 (не так ярко, как накануне на Российской энергетической неделе, но все-таки по просьбе бывшей знаменитой ведущей CNN Джилл Доэрти высказался), и про искусственный интеллект, и про пользу формулы Штайнмайера, и про то, кто начал первым — Гитлер или Сталин, или они оба начали первыми («Сталин развязал войну?! Это верх цинизма!..»), пока наконец напарник Виталия Наумкина не задал следующий вопрос.
— Можно ли поставить знак равенства между Востоком и Западом? — переспросил Владимир Путин (Федор Лукьянов скорее спрашивал все-таки о том, не пора ли перестать делить мир на Восток и Запад.— А. К.).— Это как в одежде унисекс: что для мужчин, то и для женщин! А давайте спросим президента Филиппин!
То есть Владимир Путин хотел развлекаться. Но из Родриго Дутерте, казалось, словно вышел весь переполнявший его воздух. Он, оказывается, выговорился и потух.
Да, видимо, пора было заканчивать.
Хотя нет, он вдруг на какое-то мгновение встрепенулся:
— Мы всегда подбираем крошки с их барского стола!
Но все-таки этот миг стоило признать агонией.
Последний вопрос, адресованный Владимиру Путину, был очень простым:
— Каким вы видите будущее мировое устройство?
Владимир Путин в двух словах ответил. Смысл, как я понял, в том, что не следует торопиться, но существующую систему международных институтов и структур стоит постепенно менять в соответствии с реалиями существующего мира. Было такое впечатление, что господин Путин через какое-то время готов этим начать вплотную заниматься.
— Мы напитались мудростью и знаниями из разных частей мира,— признался, заканчивая эту встречу, Федор Лукьянов.— Президент Казахстана произносил: «В Азии спят в одной кровати, но видят разные сны…» Что делать в одной постели — мы в это вмешиваться не будем… А Валдайский клуб займется гармонизацией снов.
Собственно говоря, разве не этим все свое время он занимался раньше?
0
75.00
