ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Май 13, 2022

Прощальный бой

— Как вам бой Райана Бейдера и Чейка Конго? (поединок состоялся 6 мая в Париже на турнире Bellator 280, Бейдер победил единогласным решением судей)

— Райан отработал в своей манере. Уверенно, набирал очки. Если соперник не закатывает ему бой или не может ему противостоять, то все бои Бейдера похожи. Райан не выделяется ударной техникой, но у него есть поставленный удар, который он бьет с определенной дистанции, с определенной корявостью. Чтобы он, там, ломал или душил — такого нет. Можно было предположить, что этот бой будет именно таким.

— Рады, что Бейдер выиграл?

— Да, я рад. Надеюсь, что мне сделают реванш с ним.

— Есть ли уже разговоры, чтобы у вас был бой за титул с Бейдером?

— Мы разговаривали со Скоттом Кокером. Но пока он сказал: «Давай дождемся завершения этого поединка [между Бейдером и Конго], потому что он уже назначен». Хотя мы и до этого обсуждали реванш. Надеюсь, что Скотт согласится дать мне последний бой за звание чемпиона. К тому же рейтинг Bellator позволяет. Думаю, будет ожидаемый бой.

— Этот бой точно будет последним в вашей карьере?

— Честно сказать, я пока в себе силы чувствую. Но не такие, как раньше. Вижу, как в моих молодых ребятах пышет молодость. Где-то им не хватает техники, знаний и еще чего-то, но они перекрывают это своим напором. С другой стороны, у меня есть опыт, скорость, выносливость не подводит. Травмы, правда, лезут, еще есть кое-какие пробелы. Я думаю их устранить.

— Вы давно стояли в спарринге пять раундов? Чемпионский бой рассчитан на пять раундов, и Бейдер дышит хорошо.

— С ребятами мы работали в Кисловодске, стоял с ними от и до. У нас не пять раундов, а больше было.

— И как себя чувствовали?

— Слава Богу.

— То есть молодым не уступаете в выносливости?

— Ну, нет, конечно (смеется). Они удивлялись. У меня был строгий пост. Ребята у нас не постятся, по благословению. А когда у меня нет боев, я воздерживаюсь, стараюсь храм посещать, ограничивать себя в еде. Там приходилось больше сидеть на капусте, свекле и противостоять ребятам. Единственное, я употреблял добавки: BCAA, протеин в ограниченных количествах.

— То есть многораундовые спарринги вы проводили в этом году в Кисловодске, а не в прошлом? Я сначала подумал о вашей подготовке перед боем с Тимоти Джонсоном (состоялся 23 октября 2021 года, Емельяненко победил нокаутом в первом раунде).

— Да. Когда Вадим Немков готовился к бою, мы все ему помогали. Работали по определенной программе: кто-то — конкретно на Вадима, остальные — между собой. Мы много работали с Толей, Кириллом, Валентином, Вадимом.

— Вы хотели бы выступить в августе?

— Если Бог даст. У нас были предварительные разговоры. Мне задали вопрос: «Как ты смотришь на то, чтобы провести бой в одном карде с Вадимом?» Я только за. Вроде как есть возможность провести бой на большом стадионе.

— Не сложновато ли все это будет? Учитывая, что вы важную роль играете для ребят, даете подсказки во время боев. Если вы будете драться в одном карде с Вадимом, получается, он останется без ваших подсказок. Плюс он будет биться перед вами, и вы будете за него переживать.

— Переживания никуда не денешь. Но мне многократно приходилось с моими ребятами выступать. Думаю, с этим мы справимся. В плане подготовки будем тренироваться все вместе, а не под кого-то разбивать сбор. Мы с Вадимом все-таки в тяжелых весах, поэтому будет легче.

А в плане подсказок Вадим — думающий боец. Вот это меня радует. Есть какие-то нюансы, на которые можно обратить внимание, но он уже дорос до того уровня, где он может сам. Плюс ребята могут его поддержать — тот же Валентин, тот же брат его Виктор, который очень грамотно подсказывает.

Немков и Андерсон

— Что вам понравилось и не понравилось в бою Вадима и Кори Андерсона?

— Не понравилось, что этот бой долго переносился. Нам объявили одну дату, потом вторую, потом третью. Конечно, Вадим все это время много работал. Последний звоночек был уже на сборе в Кисловодске. Мы не обратили внимания, потому что подумали, что он чуть перегрузился. Но все отметили, что Вадим был сам не свой. Наелся настолько, что парня нужно было оставить в покое, дать отдохнуть.

Немножко удивил Кори Андерсон. Неприятно, что после проведения запрещенного приема он запрыгнул на решетку и начал радоваться так, будто победил. Когда выполнил запрещенный прием, тут надо в первую очередь извиниться, а Кори стал радоваться своей победе. Меня, например, это очень не порадовало. Я напрягся. Вадим тоже встал и сказал: «Почему он нанес удар головой, а радуется так, будто победил?» Тот же Скотт Кокер. Ему задаю вопрос: «Как так?», он говорит: «Мы сейчас видео пересмотрим». Спасибо судьям, руководству Bellator за то, что вынесли справедливое решение.

— Вы, наверное, видели довольно грубые высказывания Кори Андерсона в ваш адрес. Расскажите со своей стороны, что было после боя между ним и вами.

— Он начал радоваться, скакать по рингу. Я был в маске, меня особо никто не слышал. Только те, кто был со мной на расстоянии одного-двух метров. Мы постоянно встречались глазами с Кори, я показывал ему: «Ты ударил головой». Он вроде как глаза отводил, мол: «Я хотел локтем [ударить]». Но, извините меня, где голова, а где локоть? Ударить головой или ударить локтем — это совершенно разные вещи. В любом случае, даже если так, наверное, ему надо было подойти и сказать: «Вадим, извини. Хотел или не хотел, но так случилось». А человек начал праздновать свою победу. После, когда уже вынесли решение, он хлопнул Вадиму по руке. Тогда я уже снял маску и сказал: «Слушай, ну это же твой фол. Ты ударил запрещенным приемом. Ты ударил головой». И он уже развернулся, сказал: «Да, мой фол. Извини». Уже нормально пожал руку. Вся его команда после этого подошла. Вот все, что произошло. А так у нас не было возможности пообщаться, побеседовать или даже перекинуться несколькими фразами. Да и как можно признать тебя победителем, если ты провел запрещенный прием, и, во-вторых, если бы ты победил, то, наверное, сейчас был бы с двумя поясами — чемпионским и поясом «Гран-при» — и как минимум с чеком. Но так Господь управил, надо подумать над этим, сделать выводы.

— Еще по поводу Андерсона. Вы сказали, что он вас удивил. Поясните чем?

— Он грамотно работал в партере. Грамотно, скажем так, контролировал, контактировал с Вадимом. Но, опять же, скажу, что Вадим бился не в своей манере. Раз или два взорвался и ушел. Я не понимал, почему он не работал как умеет. Удержать Вадима на сборах никто не мог. Говорю не про последнюю неделю сбора, а про предыдущие, когда в нем были еще силы. С ним очень сложно было работать.

А здесь Кори его переводил и занимал верхнюю позицию очень легко, подбирал под себя, контролируя. Видно было, что для Кори это не составляет особого труда. Мы анализировали бой с Вадимом. Он говорит: «Не то чтобы бензин закончился, просто чувствовал, что сам не свой».

— Вы за то, чтобы Вадим провел сбор в Дагестане с Магомедом Анкалаевым? Если, конечно, будет такая возможность.

— Да, я Магомеда давно знаю по его удачным выступлениям, еще со времен Союза ММА. Я за то, чтобы Вадим провел сборы с Магомедом. Может быть, попросим его к нам приехать.

— Осознали, что на ближайший сбор стоит пригласить больше спарринг-партнеров, похожих на Андерсона? Я понимаю, что Валентин Молдавский классно борется, и он показал это в поединке с Бейдером. Но все-таки Вадим к нему привык, поэтому, наверное, нужны ребята, с которыми он не привык бороться.

— Ребят мы приглашаем. Зовем действующих спортсменов, поэтому кто-то приезжает, а кто-то не может, сам готовится, выступает параллельно или еще что-то происходит. У нас на сборах постоянно кто-то присутствует из сборной России, либо из профи, тот же Женя Гончаров. На этом сборе помогал Олег Попов.

Приезжают известные, хорошие спортсмены, но в этот раз как-то получилось так, что конкретно к этому бою Вадима ребята сами выступали. Например, Виталий Бигдаш.

Габдуллин

— Как и после чего между вами и Радмиром Габдуллиным возникло недопонимание? Потому что со стороны казалось, что у вас все замечательно... До поры до времени.

— В том-то и дело. Я пытался с человеком разговаривать, направить в правильное русло, настроить на правильную манеру общения с людьми, помочь с ведением организации и так далее, но... Радмир говорит: «Да-да-да», — а выходит и делает совершенно свое. И, когда он подумал, что он единоличный правитель, скажем так, нашей организации, когда отказался признавать, слушать и собирать президиум, стало понятно, что человек заблудился.

Есть вещи, которые мы не будем озвучивать в СМИ. Хотелось бы, чтобы парень все-таки одумался, чтобы это не выливалось в общественное пространство. А так — если одна треть голосует за созыв президиума, то президиум должен собраться. Тут даже большая часть, две трети, голосует за, а Радмир рассылает всем письма, что вы не имеете права, что ваш президиум нелегитимен и все в таком ключе. И тут понятно, что человек либо не читал устав нашей организации, либо просто заблудился.

Я выгляжу мягким, но сам по себе я очень жесткий. Как правило, пытаюсь до человека достучаться, но если это не доходит, то я принимаю меры. Мое окружение — они мягкие, обычно меня сдерживают. Они говорят, мол: «Давай не так, давай вот так. Давай попроще, потише». А сейчас даже мое окружение не выдерживает, понимаете? Просто не выдерживает таких действий, такую бессовестность.

— Почему вы тогда, в 2018 году, решили поддержать его кандидатуру, учитывая то, что он тогда еще был достаточно неопытным руководителем (Габдуллин стал новым президентом Союза ММА России, в то время как за Федором остались должности почетного президента и председателя наблюдательного совета)?

— Он был достаточно неопытным, но показал себя правильным, адекватным и вроде как стержневым парнем. Долгое время возглавлял судейскую коллегию и был человеком принципиальным и несгибаемым. Но сейчас даже в судейской деятельности творятся просто безобразные вещи. И все это поддерживается как раз Радмиром. Те вещи, с которыми он боролся, он сейчас сам...

— А сможете привести какой-нибудь пример?

— Например, как к нашим судьям относятся на профессиональных турнирах. Сейчас никак не решается этот вопрос. И на региональных турнирах — все как-то по звонку, по непонятным вот этим вещам. Люди судей оскорбляют, унижают.

— То есть на судей давят?

— На судей давят конкретно. Раньше он [Габдуллин] отстаивал права судей. Если тогда судьи действительно работали непредвзято, то на данный момент ситуация полностью поменялась.

Сейчас Радмир пытается отчитаться... Вот по тому же президиуму — мы с ним списывались, и он: «Я не могу быть на президиуме». И после разослал всем письмо, что это нелегитимный президиум. Президиум все-таки собрался. Но даже понимая, что президиум легитимный — или что должен быть легитимным, потому что проголосовали за него две трети, — Радмир не попытался созвониться, состыковаться. То есть это звонок такой уже серьезный. Человек должен был сказать: «Ребята, извините, я не могу присутствовать, потому что в это время должен быть там-то и там-то. Давайте перенесем на день, на два, на три. Понимаю, что должен быть на заседании, я хочу быть. Но, извините, не могу». Ситуация накипела такая, что из состава президиума 14 человек из 16 присутствующих голосуют за недоверие к действующему президенту, плюс еще три голоса [против Габдуллина] передали. Я мало говорил. Там люди говорили, которые присутствовали на президиуме, — и единогласно проголосовали за внеочередную конференцию. Единогласно. Тут надо собирать всех и общаться. Все-таки в общественной организации правящий орган — это президиум, а не Радмир Габдуллин со своим окружением. Решения принимает президиум. А все остальные уже исполнители. Радмир и его команда — исполнители.

Когда были значимые соревнования, если была возможность, я собирал президиум. Мы встречались, общались, обозначали проблемы. Здесь человек перестал собирать президиум. С людьми, которые высказывали что-то ему в глаза, он перестал общаться и заблокировал номера.

— Вы будете выдвигаться на пост президента?

— Нет, я не буду выдвигаться на пост президента.

— У вас уже есть кандидатура, которую вы готовы поддержать?

— Думаю, в ближайшее время президиум выдвинет кандидатуру.

Шлеменко

— Вы решили отреагировать на высказывания Александра Шлеменко. С чем это было связано? Непривычно видеть вашу реакцию на чьи-то слова (Шлеменко в интервью Boxing TV: «Я вообще не понимаю Федора. Зачем это было? Это как в ситуации с его родным братом, которого он называл Иудой. Здесь то же самое — это его спарринг-партнер, Радмир его человек. Это им воспитанный человек, из его команды. Почему нельзя просто встретиться и поговорить? Мое мнение: все это плохо для Союза, это его дискредитирует»).

— Александр затронул тему, которой не владеет. Либо у человека просто нет совести совсем. Как показывает его ответ — наверное, второе ближе. Потому что я в СМИ не выливал информацию. Озвучивал только перед членами президиума. К тому же Радмиру эта информация поступила заранее. Я написал заявление, он его не озвучил. Потом кто-то выставил эту информацию в СМИ. Радмир начал говорить, что для него это первоапрельская шутка, что он не знал об этом. Хотя ему положили мое заявление на стол 28 марта — и он его подписал. Человек [Габдуллин] называет меня братом, божится, Бога в свидетели себе берет... Но он лжет, просто лжет.

Я хотел, чтобы эта информация осталась внутри Союза. Ну, если уж она просочилась в СМИ — ладно. А они тут же начали ее комментировать, защищаться, переворачивать все с ног на голову, в свою пользу — что это я ее якобы вылил [информацию в СМИ]. Хотя я не нападал. Они начали на этом очки набирать, популярность. Этим, соответственно, вводят людей в заблуждение. Я же только объяснил: «Я не выливал эту информацию в СМИ, это делаете вы». Человек, имеющий дар рассуждения, сопоставит факты, посмотрит, почитает, что произошло, и поймет, кто есть кто, кто чем занимается.

— Вы сказали Metaratings: «У Александра Шлеменко есть свое отношение ко мне». Что вы имели в виду? Если руководствоваться его комментариями в СМИ — по вашим боям и прочему, — они были уважительными. На мой взгляд, во всяком случае.

— Думаю, Александр Шлеменко знает, когда сказать уважительно, а когда — неуважительно. Просто надо почитать все его комментарии. Но мне неприятно, когда Александр начинает поливать Анатолия Токова, который победил его в честном поединке. А Александр говорит: «Ожидал от него большего». Начинает его просто поносить. Ну не можешь ты смириться со своим поражением — не выливай это... Не ставь себя блогером беспринципным. Не знаю, как это назвать даже... Толик победил его в Америке, ничего предвзятого там не было. Судьи были даже не беллаторовские, а атлетической комиссии. Если почитать [комментарии Шлеменко] - нет-нет да покусывает моих ребят. Мне это неприятно. Мы с моей командой каждый раз переживали за него и его ребят — за Корешкова Андрюху, за Сарнавского Саню. Переживали за них как за своих, как за друзей по команде. А с той стороны все какие-то обсуждения да осуждения, все какой-то негатив. Будто мы что-то плохое делаем — денег заняли и не отдали.

«ММА Юниформ»

— Это история еще из 2018 года, но ее по-прежнему вспоминают. Процитирую статью: «С 2017 года все бойцы, участвующие в российских соревнованиях, обязаны выходить на бои в экипировке единственного сертифицированного производителя. Это ООО «ММА Юниформ». Единоличный владелец компании — Оксана Емельяненко, жена Федора». Можете прокомментировать?

— Да, конечно, могу. Изначально «ММА Юниформ» была создана для того, чтобы зарегистрировать на нее мой бренд The Last Emperor. Вадим Финкельштейн согласился его передать. Позже появилась моя команда [Fedor Team] — я стал ее одевать. Завел в компанию «ММА Юниформ» порядка 5 миллионов рублей. Сшили костюмы, ребятам выдавали одежду абсолютно бесплатно. И стали параллельно развивать этот бренд.

В Союзе ММА ребята выходили на соревнования кто в чем — UFC, Bellator, M-1. На конференции или президиуме — не помню точно — приняли решение, что все нужно приводить в порядок, чтобы бойцы выходили в одной утвержденной экипировке. Тогда у Вадима Финкельштейна была «ММА Империя». Но было много жалоб. Поэтому я в качестве альтернативы предложил свою компанию. Как раз Оксана занималась, ей это нравилось. Но к тому времени она уже отошла от руководства компанией, поскольку была в положении. Управлением стал заниматься Владимир Дудниченко. Он закрывал все хвосты, возил экипировку — в одном месте пошить, в другом раскроить, в третьем наклеить какие-то вещи опознавательные. Мы разрабатывали все сами.

В это время Союз ММА был абсолютно открыт для предложений других компаний. Информация о том, что он был закрыт, не соответствует действительности. Потому что компания Вадима Финкельштейна продолжала работать с Союзом. Просто он не пошел по этому направлению, а стал печатать мои какие-то лейблы и так далее. Он пошел по другому пути. Но были перчатки «ММА Империи», были перчатки Fairtex и других компаний, но они выпускали перчатки, не захотели делать другую экипировку — штаны, рашгарды и все остальное. Поэтому Володя этим занимался.

Знаю, откуда была та статья. Она имеет своего рода заказной характер. И когда пошли эти неприятные разговоры, я принял решение закрыть компанию. Я не зарабатывал на ребятах абсолютно. Оплачивалась работа генерального директора Владимира Дудниченко, юристов, еще кого-то. Но на спортсменах Союза ММА я не зарабатывал вообще. С этой компании ни копейки не получил. Вложил туда 5 миллионов рублей, забрал — миллион четыреста. Понимаете, да?

Старался сделать что-то доброе, полезное для спортсменов, ведь сам прошел их путь, знаю, что такое нужда. Допустим, в федерации самбо или дзюдо ты, хочешь или нет, обязан выйти в красной самбовке или синей, белом кимоно или синем. И никого не интересуют твои финансовые затраты. Мы старались на ребятах абсолютно никак не зарабатывать. И даже после того, как я закрыл компанию, ко мне неоднократно обращались, чтобы передал права, дал возможность развивать, двигать эту экипировку. Но я отказался, потому что неприятно все-таки — вроде делаешь доброе дело, а на твою семью начинает литься грязь заказная.

Причем ребята до сих пор носят экипировку из первого, второго, третьего пошивов. Когда моя фирма участвовала в изготовлении экипировки, жалоб не было абсолютно никаких. А сейчас их очень много.