Донбасский поселок Коммунар, находящийся недалеко от Макеевки, больше месяца подвергался массированному обстрелу из «градов». Казалось, каратели вознамерились стереть его с лица земли. Но ополченцам удалось отбросить киевские части, и сейчас поселок приходит в себя. Восстанавливаются разбитые шахты, ремонтируются дома, заново подводится электричество.
Сельчане питаются в основном в бесплатной социальной столовке. Продукты сюда подвозят местная жительница тетя Люба по прозвищу «Дед Мороз» и ее неизменный сопровождающий — боец армии ДНР Николай, позывной — «Кощей». Тетю Любу в Донбассе знают все: на своем уазике она развозит гуманитарную помощь по разным уголкам региона. А странное прозвище — потому что эта энергичная колоритная женщина ходит в футболке с надписью «Дед Мороз за мир и правду». К истории, о которой пойдет рассказ, тетя Люба имеет самое прямое отношение.
В эту столовую местные приходят не только поесть, но и погреться — ведь в большинстве домов тепла нет, а еще новости послушать, свои рассказать.
Однажды, когда машина социальной помощи привезла очередную гуманитарку, в столовую вошла женщина с десятимесячным ребенком на руках. Она обратилась к сопровождавшим груз ополченцам со странной просьбой: куда-нибудь пристроить этого ребенка и его брата, который годом старше. Бойцы удивились: а ты им кто? Никто. Оказалось, месяца два назад мамаша отдала малышей соседям — сказала, что съездит на несколько дней по делам, и канула. Детей кормить нечем, да и условий содержать — никаких.
— Верно говорит! — подтвердили люди в столовой. — Мы их кормим всем селом, чем придется. Младший, боимся, заболеет, ему же специальное питание нужно.
Потрясенные ополченцы направились за вторым ребенком, который, по словам женщины, остался с ее матерью, 80-летней старухой.
— Когда мы зашли в дом, в нос шибанул запах нестираных пеленок, — рассказала мне потом тетя Люба. — В доме холод, антисанитария. За старушкой самой нужен был уход. И старая она, и не совсем в себе. Малыш у нее по пояс голый бегал босой по ледяному полу, представляете? Я, как увидела, схватила его на руки, стала укутывать. Он сразу прильнул ко мне, доверчиво так...
Детей одели, обогрели. Прежде чем увезти, пригласили милиционера, честь по чести составили протокол: беспризорных детей забирает социальная служба ДНР. Машина направилась в интернат.
— Пока ехали, детей не было слышно, — вспоминает боец «Кощей». — «Дед Мороз» держала младшего, старший сидел у меня на коленях, оба тихие такие. А как их покормили, да еще и детишки интернатские с ними посюсюкались, тут же повеселели.
Однако в интернате дети школьного возраста. А этим требовался Дом малютки. Бойцы позвонили в правительство своей молодой республики.
— Время уже было к ночи, — вспоминает сотрудник общественной приемной правительства ДНР Ринат Билялов. — Мы собирались расходиться по домам, и тут звонок от «Деда Мороза». Везем детей, говорит, срочно найдите Дом малютки. Я задумался — это же не в один день делается. И тут наша сотрудница Анна, позывной «Тополь», которая слышала разговор, говорит: «А давай их мне. Пусть поживут, пока все утрясется. У меня трое, еще двоих как-нибудь размещу».
Анна с мужем служат в армии ДНР. Она медработник, он боец. Их дом разбомбило. Теперь, когда не на передовой, живут в общежитии. Два сына — семнадцати и двух лет, а еще десятилетняя дочь. Я встретился с Анной на блокпосту. Тоненькая, хрупкая. Даже удивительно, как справляется с тремя детьми и военной службой. При упоминании о Кирилле и Стасике, малышах из поселка Коммунар, улыбнулась.
— Когда привезла их в общежитие, все всполошились. Начали искать одежду, памперсы, молочную смесь. Тащили буквально из всех комнат. И каждый хотел с ними понянчиться. Такие пацаны — всем понравились. Рыжие, общительные, обаятельные. Моим детям они тоже пришлись по душе. Конечно, потеснились.
Бойцы решили оставить ребят у себя — пусть будут сыны полка. Воспитателей много, есть кому ухаживать, чем кормить. А скучно уж точно не будет.
Семеро по лавкам
Навели справки. Выяснилось, что мать «подкидышей» — 32-летняя жительница поселка Коммунар Светлана. Семья многодетная, дом, где они жили, разбомбило — вот и вся первичная информация. Стали искать детей. Троих Золотовых нашли в Макеевском доме-интернате № 35 — Дима и Максим, 10 и 9 лет, старшая сестра — 11-летняя Настя. От них узнали, что есть еще дошкольники Катя и Артем.
— По слухам, они находились на украинской территории, — рассказывает Ринат. — Но где искать? Неожиданно пришла весть. Из Цюриха. Иностранка обратилась. Каким-то образом по интернету она узнала о подобранных ополченцами малышах.
Иностранка оказалась бывшей жительницей Макеевки. Она решила забрать всех детей к себе, а заодно и сообщила важную информацию: Катя и Артем находятся в детском доме в Харцызске. Когда-то этот город был под украинской нацгвардией, но к тому моменту уже перешел под контроль ополченцев.
Тем временем новость о малышах разошлась по непризнанной республике. И через несколько дней объявилась мама. Приехала в Дом правительства и объяснила, что не бросала детей. Просто ездила на украинскую сторону, чтобы получить детские пособия. В ДНР их тоже выплачивают, но с задержками и перебоями. А других источников дохода у нее нет.
В общественной приемной с ней провели беседу, подключив психолога. Убедили, что детей до той поры, пока она не решит свои материальные проблемы, лучше отдать в Дом малютки. Там они, по крайней мере, будут сыты и одеты, а кроме того — в тепле и под профессиональным присмотром. Женщина согласилась, написала расписку: «Очень прошу помочь мне во временном определении детей в Дом малютки...» и т.д.
Однако через день в общежитие неожиданно нагрянула полиция с макеевским инспектором по делам несовершеннолетних и обвинила бойцов в краже детей. В отношении тети Любы, «Кощея» и Анны возбудили уголовное дело. Не помогла даже расписка. Это мама вдруг передумала. Понять ее можно. Фронтовая полоса, нелепые слухи... Может, сказал кто-то: больше не увидишь своих детей — вот и всполошилась.
Вопрос о возврате, как говорится, завис. К тому же малыши затемпературили, и их отвезли в Макеевку, в детскую больницу, рассказывает Ринат. Оказалось, ничего страшного: у одного режутся зубки, у другого — экзема.
В Новороссии народ такой — решения принимает быстро, а исполняет еще быстрее. Вот и директор донецкого Дома малютки № 1 «Теремок» Раиса Прилипко, выяснив, где находятся Катя и Артем, тут же съездила в Харцызск и забрала их к себе. До кучи, как говорится.
Побороть страх
Я побывал в «Теремке». Во дворе роскошные ели с бегающими огоньками, комплекс детских площадок, внутри повсюду ковры, цветы благоухают, как в оранжерее. И никакой казенщины. Помимо спален, игровых комнат и столовой, есть бассейн, сауна, спортзал и даже комната эмоциональной разгрузки, где на стенах плавают звезды и крутятся светящиеся шары.
— Здесь с детьми работают психологи, — объяснила Раиса Андреевна. — Ведь многие из них пережили бомбежки. Чтобы побороть чувство страха, они должны научиться безбоязненно дотрагиваться, например, до этих шаров с молниями внутри.
По ее словам, дети, которые попадают в «Теремок», оживают на глазах — становятся веселыми, раскованными.
— Когда мы привезли Золотовых, Катю с Артемом, они выглядели забитыми,— рассказывает Раиса Андреевна. — Всего пугались, смотрели настороженно. И что меня поразило, многие виды еды им были незнакомы, даже кисель. Теперь другое дело! Я вам их сейчас покажу.
Через несколько минут привели ухоженных, улыбчивых, сияющих детишек. Очень ярко сияющих — в буквальном смысле слова. Потому что оба рыжие. Кто мальчик, кто девочка, я поначалу и не понял, поскольку оба коротко пострижены.
Они охотно рассказали, как здесь живут-поживают. А еще — что ждут — не дождутся Нового года, поскольку к Деду Морозу у них имеется заветная просьба — увидеть своих братьев и сестру, по которым очень соскучились. Об этом они просят каждый день перед сном. Артем — мысленно, а Катя пишет желания на листах и кладет себе под подушку. Она умеет писать, хотя ее никто не учил.
Я спросил, что еще хотят они от Деда Мороза? Ну конечно же, подарков! Конфет — леденцов на палочке, может быть, даже «Твикс», мечтательно ответили они. Впрочем, по поводу «Твикса» оба тяжело вздохнули — слишком несбыточное желание, такое никогда не осуществится. Надо сказать, они не слишком хорошо знают, какие вообще бывают конфеты. Об этом лакомстве у ребят такое же смутное представление, как и о киселе. А что еще хотите, спрашиваю. После некоторого молчания Катя робко прошептала: куклу. Артем отозвался: машину.
Пока ребята совещались, Раиса Андреевна отвела меня в сторону и, понизив голос, рассказала, что сейчас хлопочет о том, чтобы официально оформить в «Теремок» малышей из макеевской больницы. И не только она, но и правительство ДНР. Тогда уже четверо детей из семьи будут вместе. Конечно, хотелось бы забрать сюда и старших из интерната, но этого никто не позволит. «Теремок» — дошкольное учреждение.
Конфеты и кукол — в машину
На следующий день корреспондент «Культуры» решил собрать всех сестер и братьев вместе — не ждать же им, в самом деле, милостей от Деда Мороза. В смысле, настоящего, не тети Любы. Дозвонился до больницы. Но там заявили, что детей в Дом малютки не отдадут. В конце концов, говорят, у них есть мать, как она скажет, так и будет.
Хорошо. Звоню в Макеевский интернат и прошу у заведующей разрешить Золотовым посетить брата и сестру, которые находятся в Донецком доме малютки.
— Ни в коем случае! — отрезала директор Лариса Свинарь. — У нас куча плановых мероприятий, дети должны участвовать.
Я стал уговаривать, рассказал, что есть шанс воссоединить всю многодетную семью, пережившую столько мытарств. Собеседница смягчилась. Только спросила, видимо, по инерции:
— А под чью ответственность я их отдам?
И не дожидаясь ответа, уже задала вопрос по сути:
— И где мы возьмем транспорт?
В конце концов, договорились, что ответственной будет мать детей (она еще об этом не знала), а транспорт организую я.
Оргвопросы решены — теперь за подарками. И спецкор «Культуры» рванул по магазинам. Купил около десяти кило разных конфет — шоколадных, с орехами, с черносливом, тянучек, десяток плиток шоколада. Малышам — несколько коробок молочной смеси, мягких кукол и других игрушек. Старшим — радиоуправляемую машину, точную копию револьвера, стреляющую пистонами, и куклу Барби. Быстро распределив подарки по пакетам, я завез их в «Теремок» и рванул на автобусе в Макеевку, чтобы там заказать такси до Донецка на всю ораву. Одной машины могло и не хватить. Однако неожиданно пришла помощь. Позвонила тетя Люба — «Дед Мороз» и сказала, что она в том районе развозит гуманитарку, так что, если есть необходимость, сможет забрать нас всех в свой уазик и отвезти в Донецк.
Договорились встретиться в больнице, где лежали Кирилл и Стасик. Я застал их спящими. Они лежали в отдельной палате и тихо сопели. И сопеть им еще надо было больше часа, строго сказала медсестра. Ничего не оставалось, как положить в кроватки спящих малышей игрушки, выставить на столик подарки и скромно удалиться на манер мавра, сделавшего свое дело. О том, чтобы вести сюда ораву братьев и сестер, даже речи не может быть, замахали руками медики. «Это же детская больница, мужчина, как вы не понимаете?!»
У дверей лечебного учреждения меня уже ждал уазик, из окна которого свисал флаг ДНР. Вышел сопровождающий тети Любы — ополченец «Кощей». Тряхнул мне руку, сообщил, что у него сегодня день рождения, но праздновать, как обычно, некогда. Через двадцать минут мы подъехали к интернату. На пороге толпились родители, ждавшие своих детей, ездивших на концерт. Здесь содержат не только сирот, но и тех, чьи родители не могут ежедневно заниматься детьми. В воюющем Донбассе таких немало. Стояла среди них и Светлана — в вязаном берете и дубленке.
— У нас был большой дом в Коммунаре, — поведала она мне свою невеселую историю. — И вот в августе средь бела дня наш дом накрыло «градом». Мы всей семьей были во дворе. В доме находились только Настя да маленький Кирилл, который спал. Дом рухнул. Детей засыпало. Я и охнуть не успела. Только увидела, что Настя выбирается из-под обломков. К счастью, она не пострадала. Я побежала к Кирюше. Раскопала его. Он тоже остался цел по счастливой случайности.
Семья временно укрылась у соседей. Но поскольку бомбежки не прекращались, пришлось перебраться в Макеевку, где родители освободили им двухкомнатную квартиру. И тут новая напасть: у мужа появилась другая женщина, к которой он вскоре и ушел.
Словом, многодетной матери ничего не оставалось, как сдать старших детей в интернат, младших доверить соседке, а со средними отправиться за линию фронта в надежде получить «детские». Пособий, кстати, на украинской территории выбить тогда не удалось, поэтому женщине вскоре снова пришлось — через линию фронта.
— Соседка растрезвонила, будто я отсутствовала два месяца, хотя на самом деле — меньше недели, — с досадой сказала моя собеседница. — И теперь меня за это все осуждают. Я же не себе эти пособия — их-то надо чем-то кормить?
На этих словах на улицу вышли два мальчика и девочка.
Снова вместе
Старшая, Настя, ехать в Донецк поначалу не хотела. После долгих уговоров она, в конце концов, села в машину, но тут же отвернулась к окну и всю дорогу проплакала. Ни мать, ни остальные не могли понять, в чем причина. Объяснил Дима, ее брат. Оказывается, Настя хочет, чтобы все браться и сестры были вместе. Так мы же и едем встретиться со всеми, чего слезы разводить, заметил я. Так-то оно так, но потом же все равно разъедемся, объяснил чуткий Дима.
Подъехали к «Теремку». Настя медленно выходила из минорного настроения. Зато братья, напротив, едва ступив на порог, сразу бросились обниматься с Катей и Артемом. Настало время подарков. Насте я вручил Барби, и она наконец-то повеселела. Да и другие дети оживились. Такое количество конфет они видели впервые. Младшие сразу начали шелестеть обертками шоколадных Дедов Морозов. Старшие неожиданно принялись горстями черпать из своих пакетов конфеты и ссыпать их младшим, хотя гостинцев у всех было поровну. Такие вот щедрые ребята. Всеобщее оживление вызвала машина с пультом управления. Мальчишки начали гонять ее по комнате. Катя с нежностью обняла подаренную куклу и больше из рук ее не выпускала. Счастливая мама, которая так и не разделась, сидела на диване и ловила детей, чтобы прижать к себе то одного, то другого.
Однако все на свете кончается. Через пару часов нужно было везти детей обратно в Макеевку. К этому времени они уже наигрались, наобнимались и перемазались шоколадом.
Когда одевались в вестибюле, мать тяжело вздохнула и еле слышно прошептала:
— Когда еще вот так увидимся?
— Увидитесь! — решительно сказала заведующая Раиса Андреевна. — Теперь дорогу знаете — будете приезжать в гости. В любое время.
Мы вышли на улицу. Оглянулись. Катя с Артемом прилипли носами к окну и махали нам вслед.
На громадных елях бегали огоньки и, казалось, растворялись в темном небе. Тучи рассеялись, выглянул месяц, и все вокруг как-то сказочно просветлело. И на душе стало светлее, даже несмотря на то, что со стороны аэропорта нет-нет, да и доносились залпы. Однако и они вскоре затихли.
— Просто сказка, — прошептала Настя.
И снова заплакала. Слишком много это для детской души вот так все сразу — и война, и мир, и встречи, и расставания... Не помещается.
96.0
14.96
