Свидетели этого разговора говорят, что присутствующие встретили заявление Мишустина угрюмым молчанием. Похоже, цвет нашего чиновничества оказался неподготовленным к столь неожиданному повороту разговора. Уметь говорить правду — это значит уметь признавать свои ошибки. Что мало кому дано.
Не следует думать, что играть в прятки с народом — это особенность России. Едва ли найдётся страна, где чиновники говорят народу полную правду. Основная разница между демократическими и недемократическими государствами состоит не в отсутствии вранья, а в балансе правды и лжи, который считается допустимым в обществе. В демократических системах позитивный баланс в пользу правды существует не благодаря чиновникам, а в силу наличия реальной оппозиции: если власть слишком уж начинает завираться, то, выступая с обличением лжи, оппозиция набирает популярность и может выиграть на следующих выборах.
«Преступное молчание»
Впрочем, есть немало примеров (в том числе и в демократических государствах), когда власть и оппозиция договариваются (разумеется, негласно) о допустимых пределах вранья, мотивируя это интересами сохранения стабильности и общественного спокойствия. Это как бы скрытая форма цензуры: прямых запретов на ту или иную информацию нет, но обществу выдаётся дозированная часть правды. В США, например, при обоюдном согласии республиканской и демократической партий длительное время скрывали, с одной стороны, преступные масштабы уничтожения мирного населения во время вьетнамской войны, а с другой — масштабы потерь в самой армии США. Правда стала всплывать лишь после того, как в самих США начались массовые антивоенные протесты. На этом фоне острее стала выступать американская пресса. Известный английский философ и общественный деятель Бертран Рассел назвал сговор американских властей по поводу войны во Вьетнаме преступным молчанием.
«Всё на благо народа»
В советской истории ХХ в. такого рода умолчаний было множество. Народу врали по поводу масштабов гибели людей во время Гражданской войны, замалчивали ленинские репрессии против Церкви и священнослужителей. Долго скрывалось, какой ущерб отечественной науке, образованию, культуре и техническому прогрессу был нанесён вынужденной эмиграцией после 1918 г. Советские газеты писали об «отщепенцах» и «предателях», а среди них были великие учёные, инженеры и деятели культуры, внёсшие заметный вклад в развитие европейской цивилизации ХХ в. Замалчивались трагические итоги раскулачивания, коллективизации, сталинских политических репрессий. Мало кто в стране знал о существовании ГУЛАГа и о массовом использовании труда заключённых. Долго занижались цифры потерь солдат и мирного населения во время войны 1941–1945 гг.
На протяжении всего советского периода скрывались не только масштабы демографического, интеллектуального и культурного погрома, учинённого большевиками в собственной стране, но и постоянно преувеличивались результаты «сталинской индустриализации». Советские газеты пестрели репортажами об успехах. А народ стоял в очередях за штапелем, ситцем и простенькой обувкой. К концу советского периода страна не только не была «украшена садами» (лозунг 1947 г.), но и вынуждена была — при самых больших в мире сельхозугодьях — ввозить хлеб из-за границы. Импорт зерна прекратился лишь в начале 2000-х годов. Главный лозунг КПСС «Всё для блага народа» оказался фальшивкой.
«Жить не по лжи!»
По сути, большую часть ХХ в. страна прожила в системе большой лжи. Она проникала во все инстанции советской системы: в партию, комсомол, профсоюзы, заражала культурную элиту. Сколько фальшивых романов, стихов и песен, прославляющих партию, правительство и вождей («Ленин — это весны цветенье», «Партия — наш рулевой»), было написано в советский период, сколько снято «свадебных фильмов»!
Призыв отказаться от государственного вранья прозвучал в 1974 г., когда в самиздате вышла статья А. Солженицына «Жить не по лжи!». В открытой печати она появилась лишь в 1988 г. Интересно, что слова Солженицына были обращены к советской интеллигенции. Ему казалось, что если интеллигенция перестанет врать, то и народ постепенно научится жить не по лжи. Увы, Александр Исаевич заблуждался. Несмотря на пустые полки магазинов, жизнь в коммуналках, плохие дороги, на то, что в подъездах воровали лампочки, а с припаркованных машин — стеклоочистители, ложь о «советском образе жизни» отравляла и народное сознание. Миллионы советских людей были ослеплены пропагандой и верили в то, что «никто на свете не умеет лучше нас смеяться и любить».
Верили в «победную поступь» советской дипломатии, в «ТАСС уполномочен заявить», в освободительную миссию «ограниченного контингента советских войск в Афганистане». Вывод советских войск из Афганистана в 1989-м преподносился как результат большой политической и военной победы. Правда становилась всё более дефицитным товаром.
* * *
Известно, что Сталин не любил выступать с публичными речами. Он, судя по всему, понимал цену слов и обещаний и предпочитал, в отличие от Ленина, не разбрасываться словами. Не было у него и пресс-секретарей. Но и политический вес его слов был огромен. Его ближайшее окружение — Молотов, Микоян, Каганович, Жданов — речами тоже не злоупотребляли. Преемники Сталина в Кремле эту традицию нарушили. Начиная с Хрущёва, все говорили без умолку. Цена слов и обещаний, вылетающих из кабинетов Кремля, всё более девальвировалась.
Требование М. Мишустина к высшим чиновникам не искушать народ «необоснованными обещаниями» — это в некотором роде отсылка к призыву А. Солженицына «жить не по лжи». Призыв «попридержать язык» более чем своевременен. Уже несколько лет социологи фиксируют нарастающий дефицит доверия к власти и, как следствие, к потокам информации, исходящим из официальных сфер. По данным фонда «Общественное мнение», за последние 10 лет доля телевидения в ежедневном информационном меню граждан сократилась на 12%, а доля интернета возросла почти на 30%. У молодёжи степень бегства от официоза ещё выше. Она черпает новости и суждения из социальных сетей, в блогах, в мессенджерах. Сказать, что там господствует правда и ничего, кроме правды, было бы слишком смело. Неразберихи, путаницы, игры и фальшивых новостей там выше головы. Но сам факт бегства населения от официальной пропаганды налицо. Премьер Мишустин уловил тревожные звонки. Но удастся ли ему в рамках правительственных полномочий изменить ситуацию?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
0
20.00
