ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Март 12, 2020

— Это правда, что в кино вы попали благодаря Жерару Депардье?

Елена: Да, и это судьба. Началось с того, что мы с Депардье встретились на моем первом благотворительном вечере в Санкт-Петербурге. Он мне рассказывал, что удивился моей отваге и настойчивости, когда я уговаривала Владимира Владимировича Путина выйти на сцену, а тот отказывался. Потом мы долго с Жераром общались, ездили в детский дом, в больницы, были на ужине для меценатов. И после длительного пребывания в России он мне признался: «Готовлю проект про Распутина. Всю жизнь мечтал его сыграть. У меня с Распутиным особая энергетическая связь. И я хочу, чтобы ты снималась в этом фильме». Депардье предложил мне сыграть одну из главных ролей в картине — Марию Головину (которую в итоге сыграла Ксения Раппопорт). Я, конечно, была обескуражена, для дебюта слишком серьезно и рискованно. Зато мне подошла роль поменьше… К этому моменту я уже занималась актерским мастерством с преподавателем, которая в то время была вторым режиссером Романа Виктюка, и мы с ней довольно многое прошли… Она суровая и требовательная. Например, ломала меня, борясь с моей светскостью. Нужно было убрать привычку «держать лицо». Это когда у тебя пожар за спиной, а ты абсолютно невозмутима… В этом я мастер. (Улыбается.)

— Ну да, у актера же, наоборот, пожар должен полыхать на лице и зрителям передаваться.

Елена: Конечно! Но научиться демонстрировать эмоции для меня было самой сложной задачей. Я все чувствовала, но не умела показывать, это было заложено воспитанием в детстве и дальнейшей жизнью. И тогда педагог стала давать мне специальные задания…

— Какие?

Елена: Ужасные! Например, я на Рублевке заходила в бутики и разговаривала на тарабарском языке, дико жестикулируя. Меня принимали за сумасшедшую, и, конечно, мне было дико неловко, тем более что меня могли узнать! Или нужно было в метро пройти без жетончика на глазах полицейского. Когда я это сделала, преподаватель мне сказала: «Я думала, ты не сможешь». А я смогла! Хотя для меня это была катастрофа, потому что я лучше заплачу в три раза больше, но сделаю так, как нужно по закону и по правилам. Для меня нарушить общепринятые нормы очень сложно. И вот я открывала себя другую… Мне кажется, для актерской профессии это вообще необходимо.

— А в семье как-то заметили эти изменения в вас?

Елена: Нет. В семье я не могу себе позволить, чтобы это было заметно. У нас патриархат. Моя профессия, чем бы я ни занималась, не должна отражаться на семейной жизни. Так было заведено с самого начала. Муж — номер один.

— И это понятно, ведь, когда вы познакомились, он был взрослым влиятельным мужчиной, а вы юной девочкой…

Елена: Да, я училась в институте на втором курсе. Мне было 19 лет, а Владимиру (муж Елены — Владимир Киселев — музыкант и бизнесмен. — Прим. ред.) — 39. Его сорокалетие мы встретили вместе… У меня не было никакого жизненного опыта. Домашний послушный ребенок, который живет с родителями. Наша любовь стала для меня школой в психологическом плане. Все рядом с Владимиром было по-другому, не так, как в моей прежней жизни. Я считаю его гениальным человеком. А любой гениальный человек — мощная харизматичная личность и может подавлять, даже не разговаривая с тобой. Володе никогда не надо было кричать на детей. Если он сердится, один его взгляд имеет огромное влияние. Такая сила ему дана от природы! Иногда я думаю, что он не всегда отдает себе отчет, насколько мощно воздействует на окружающих. Когда он злится, даже не понимает, что в этот момент у людей просто отнимаются ноги. Представляете, как я ощущала себя первое время рядом с ним? В своей семье я всегда была центром, а тут мое мнение не всегда имеет значение. Другая жизнь. Особенно сложно, когда ты сильно любишь. Думаю, если бы я так не любила, мы бы долго вместе не пробыли. Мне сейчас муж говорит: «До сих пор не могу понять, откуда в 19-летней девочке была такая мудрость».

— Откуда?

Елена: Думаю, что сверху. Мне кажется, это даже не воспитывается. Для симпатичной девочки, окончившей на отлично школу, самостоятельно поступившей в престижный вуз, единственной любимой дочки папы и мамы, совершенно нормально было бы фыркнуть на какое-то грубое замечание, на недопустимое к себе отношение — и уйти… А я этого не делала. Я понимала, с Володей так нельзя… Хотя, признаюсь, попытки уйти у меня были — просто по более серьезным поводам. Но я не смогла. В моем муже есть гипнотическая сила. Однажды после какой-то ссоры мне стало понятно, что надо расстаться. Позвонил Володя, и я ему сказала: «Все, это конец…» А он говорит: «Ты сейчас соберешься и приедешь ко мне». — «Нет», — ответила я и, как под гипнозом, собралась и поехала к нему… Мы 28 лет вместе, и я понимаю, что это судьба, сопротивляться которой бессмысленно. Я сейчас себе маленькой сказала бы одну важную вещь: «Лена, не надо идти поперек, сопротивляться тому, что предрешено». Ты можешь затратить много нервов, энергии, где-то даже разрушиться, но все равно все будет так, как должно быть. Есть вещи, которые тебе не дано изменить.

— А когда произошла ваша с Владимиром судьбоносная встреча?

Елена: Даты у нас разные. (Сме­ется.) Мне кажется, что это 19 июня, а ему — 21-е. Познакомились мы на первом международном фестивале популярной музыки «Белые ночи Санкт-Петербурга». Муж его организовывал, а я оказалась там случайно. У каждого человека есть такой эпизод, после которого вся его жизнь меняется. Мы должны были выступать с девочками из моей танцевальной группы, но в последний момент оказалось, что все хореографические номера уже расписаны. И нам предложили выносить цветы для участников на сцену. Меня это не интересовало совершенно, но нас «соблазнили» тем, что там будут мировые звезды — Boney M., например. И вот на лестнице концертного зала «Октябрьский» я столкнулась с Володей. Я бежала вниз, он — наверх…

Кстати, когда мы отмечали 25-летие совместной жизни, фестиваль «Белые ночи Санкт-Петербурга» проходил в том же месте, в «Октябрьском». Мы специально так запланировали — это был подарок нам обоим. И лестницы там точно такие же остались — обычные серые, совершенно не романтичные на первый взгляд, но только не для нас! Мы снова там стояли, а в этот момент на сцене «Октябрьского» выступали наши дети со своими номерами… Говорят, что на самом деле не мужчина, а женщина выбирает. В нашем случае все было наоборот. Владимир меня увидел и поработил… Не в прямом смысле, конечно, но ему вообще невозможно ответить «нет». Он спросил, откуда я, и дал свой мобильный телефон. Тогда, в 1992 году, мобильные телефоны в Санкт-Петербурге были всего у нескольких человек. Огромного размера, такая сумка, внутри которой аппарат со шнуром, с трубкой…

Я не планировала звонить, так воспитана. Но сложилась такая ситуация: приезжаем мы с девочками в последний, самый ответственный день фестиваля (финал был в гостинице «Прибалтийская»), а нас не пускают — оказывается, для вручения цветов в финале нашли других, из специального модельного агентства. Но нам уже очень хотелось попасть на фестиваль — пообщаться, потанцевать, посмотреть на это завораживающее представление. И я поняла, что единственное, чем я могу спасти ситуацию, — позвонить Владимиру.

Еще по дороге произошло странное происшествие: меня вез молодой человек, которому я очень нравилась, и вдруг он остановился и соврал, что машина сломалась. Видимо, что-то предчувствовал. Я до этого никогда в жизни не ловила машину, службы такси тогда фактически не существовало. И он совершенно не ожидал, что я буду голосовать посреди дороги. В тот день я совершала поступки, абсолютно мне не свойственные, сама себя не узнавала. И Владимир себя не узнавал — вообще-то он не раздавал всем подряд номер своего телефона, только в исключительном случае… И как организатор был настолько загружен, в таком стрессе, что ни на кого не обращал внимания… Но у нас все сошлось тогда…

— А вас не смущало, что у Влади­мира была семья, две дочери?

Елена: Об этом знали все, кроме меня. А я не знала даже того, что Владимир имеет отношение к этому фестивалю. И позвонила, не зная толком, может ли он помочь. Я просто поду­мала: а вдруг? Еще мне казалось, что ему не больше тридцати лет. А потом фестиваль транслировали по телевизору, и я Володю показала маме: «Вот он!» А у меня мама от музыки далека, она тоже Володю не знала, не помнила его по группе «Земляне». Единственное, она спросила: «Лена, а ты уверена, что ему тридцать?» Я говорю: «Да, конечно». Это потом я узнала и про разницу в 21 год, и про то, что он женат… Это была катастрофа. Но остановиться мы уже не могли. Нас к тому моменту многое связывало. С самого начала отношений один из нас начинал фразу, а второй мог продолжить, так мы чувствовали друг друга. Все было серьезно. Не просто интрижка… Вот говорят: не зарекайся… У меня было много подружек, у которых случались не очень приятные истории с женатыми мужчинами, и я всегда считала, что со мной такого никогда не произойдет. Но произошло. И начались наши с Володей испытания... Это про тот период я сказала — не нужно себя мучить, если предназначено быть вместе. А мы друг у друга пили кровь... Когда началась наша история, он ведь тоже не думал, что все так серьезно. У Володи была прекрасная жизнь, все хорошо. И тут вдруг — какое-то безу­мие… Как-то муж мне сказал: «Лена, наверное, если бы не было всех испытаний, мы бы столько не прожили вместе»… Возможно, он прав.

— Когда вы успокоились?

Елена: С появлением сыновей я перестала в это погружаться и чувствовать свою вину. И с этого момента для меня лично началась совершенно другая жизнь, я поняла, что счастлива. Действительно счастлива! Когда родился Юра, а потом Володя, я ощутила, что стала очень сильной! Старшему, Юре, сейчас 22 года. Он родился 21 декабря. Это к разговору о том, насколько у мужа сильная энергетика. Сын должен был родиться 26 декабря. А мужу предстояло улетать с внучкой и со старшей дочерью в какую-то поездку. Это святое — нормальная история в нашей семье. Там все по плану… И вот муж привез меня в больницу 21-го и сказал: «Я завтра улетаю, а сегодня ты родишь». Я говорю: «Володя, ты шутишь?» Можно смеяться, но произошло так, как он сказал. Он выдохнул, узнав, что у него мальчик, и на следующий день счастливым улетел…

— Сейчас Юра учится в МГУ, занимается музыкой, поет под псевдонимом ЮрКисс, а какой он был в детст­ве?

Елена: Гиперактивный, ранимый и очень неусидчивый мальчишка. Совершенно не похожий на меня, непонятный мне. Со своим внутренним графиком, ритмом. Для меня это была катастрофа. Я себя ругала, что что-то не так делаю, его ругала, что он все делает не так, а потом в какой-то момент отчасти увидела в нем мужа, а еще поняла, что дети — это отдельный космос. Ребенок тебе не принадлежит, не должен быть удобным для воспитания. Теперь Юра очень изменился. Сам себя трансформировал и продолжает работать над собой. Ведет себя как зрелый мужчина, как будто ему сорок. У него все по плану, он занимается собой, у него йога, правильное питание, образование, музыка, бизнес… А младший сын, Володя, в отличие от брата всегда был для меня понятен как открытая книга. Он очень старательный и трудолюбивый. Даже слишком! Это хорошо для результата, но плохо для здоровья. И я такая же. Сама страдаю от своего комплекса отличницы.

— Вам же ваш дед-военный говорил: если утром открыл глаза, нельзя лежать, ты должен встать, идти и делать что положено…

Елена: Да, я до сих пор так живу. Муж ругается: «Почему ты не можешь посидеть, полежать?» И дети стали такими же, глядя на меня. У меня при обеспеченном муже была возможность заниматься собой с утра до вечера. Просто получать удовольствие от жизни, никуда не лезть. Но если я шла с детьми в бассейн, то сама брала тренера и плавала на соседней дорожке. Учила с ними языки. Делала все то же самое, что они. И, когда дети уставали, мой пример учил их упорству и терпению. Можно сколько угодно заниматься разными прогрессивными программами, но, я уверена, главный воспитательный момент — пример родителей. Я легко могу встать в воскресенье, взять тряпку и пойти мыть пол, пылесосить. Я их маленькими все время приучала: «Встали — заправьте кровать». — «Ну, у нас же есть кому заправлять». — «Я заправила, и вы заправьте. Сегодня есть кому заправить, а завтра нет». Дети всегда копируют поведение родителей.

— Хорошо, вы можете воспитывать детей своим примером, но муж, наверное, слишком занят для этого?

Елена: Володя никогда не терял связи с детьми. Кстати, именно он первый увидел, как Юра пошел, впервые встав на ножки. Это было ночью, я спала, а Володя часто не спит… Все свободное время муж проводил и проводит с сыновьями. И они общаются все больше и больше. Я этому рада — мужу есть что им передать, чему научить. Меня всегда поражало, что родители отправляют детей в переходном возрасте учиться в Англию. Особенно те родители, которые чего-то добились в жизни. Ведь они сами — просто кладезь житейской мудрости. Кто еще расскажет ребенку, как в этой жизни чего-то добиться, как выжить? Мне не понять этого. Во-первых, ты получаешь уже не своего ребенка. Я это видела сплошь и рядом. Во-вторых, теряется связь, теряется контакт.

Конечно, есть народная мудрость, что воспитывать надо, когда ребенок поперек лавки лежит. Все основы, азы закладываются в очень раннем возрасте, я согласна. Но все равно, в переходном возрасте, когда ребенку нужен реальный совет, а он в другой стране, ему не к кому обратиться, кроме соседа по комнатке в кампусе… Просто я столько важных вопросов услышала от своих сыновей, когда они были в переходном возрасте, что однажды у меня даже волосы дыбом встали. Я была в ужасе: а если бы на такой вопрос отвечал чужой человек, который равнодушен к моим детям? Сколько ночей мы с ними просто проговорили, я вспоминала истории из жизни, своим опытом делилась…

— Вы друзья с сыновьями?

Елена: Друзья. И это счастье.

— А они не хотят сниматься в кино, это же интересная история?

Елена: Нет, не хотят. Им нравится петь. Они постоянно в творческом поиске и каждодневных репетициях. Младший сын, который выступает под творческим псевдонимом ВладиМир, сейчас пробует продвигаться в англоязычном направлении, как Vladekay. В плане музыкальности они в отца. Он же, несмотря на серьезный бизнес, никогда не прекращал заниматься творчеством. До сих пор по ночам встает, сочиняет, пишет музыку и аранжирует, в том числе для меня… Он изначально видел меня певицей. Петь мне очень нравится, и сцену мне бы не хотелось оставлять. Но мне безумно интересно и кино. Причем по многим направлениям. Продюсирование связано с моим экономическим образованием. У меня есть азарт выйти на какую-то ступень и заработать в прокате. Мне нравится и актерская работа, вычитывание сценария, работа с режиссером над ролью, работа на площадке с партнерами.

— У вас в каждом фильме роскошные партнеры: Лавроненко, Нагиев, Татьяна Васильева и многие другие. И ваша собственная актерская карьера стремительно стала развиваться. Небольшая роль графини в «Распутине», потом больше — в сериале «Мата Хари», затем главные роли в «Пилигриме», «Ребрах», «БУМЕРанге», «Сирийской сонате», над которой сейчас работает ваша кинокомпания «Русский Север»...

Елена: Есть еще сериалы для канала «Россия». И блокбастер «Арктика», который мы готовим с Петром Бусловым.

— Вы по поводу кино так же советуетесь с мужем, как и по поводу музыки?

Елена: Безусловно, мне всегда важно его мнение! Хотя иногда муж переживает, что в этой сфере не всегда может мне дать профессиональный совет. Но как человек творческий, он интуитивно понимает, что больше может понравиться зрителю, вникает в творческие концепции каждого нашего кинопроекта, встречается с моей командой, которой я очень доверяю. Я бесконечно благодарна ему за то, что у меня есть такая возможность — заниматься любимым делом, а именно кино. Я человек слышащий и слушающий. У меня нет самодурства: хочу так — и будет, как я сказала!.. Поэтому мне важно работать с профессионалами. И еще: что в музыке, что в кино я не выстраиваю карьеру. Делаю то, что очень люблю, может быть, поэтому все и складывается.

— Ужасно интересная получилась беседа, но мы забыли про Дмитрия! Скажите, а у вас какие в ближайшее время проекты?

Дмитрий: Моноспектакль «Евгений Онегин» буду играть в сопровождении симфонического оркестра 21 марта в Зале церковных соборов храма Христа Спасителя. Всегда очень вдохновляюсь после выступления в этих стенах — словно незримое благословение получаю. А еще впереди тот самый проект с Леной, где я, как писали журналисты, ее «избиваю». В реальности же мы очень с Леной подружились и уже мечтаем о большом кино. У нее потрясающая команда. Я рад, что хотя бы на какое-то время стал частью этой команды, и надеюсь, что наша совместная работа будет иметь продолжение.