Чему научили детского омбудсмена дети Донбасса? На что они жалуются? Может ли подросток в летние каникулы устроиться на работу? Мария Львова-Белова представила доклад президенту о защите прав детей в 2021 году и ответила на вопросы "Российской газеты".
У вас нет ощущения, что при всей нашей сегодняшней взрослой симпатии и дружелюбном настрое к детям, мы их не слышим?
Мария Львова-Белова: Да, я очень часто сталкиваюсь с этим. Нам надо учиться договариваться с детьми. Я поняла это как раз в поездках на Донбасс. Ребят очень серьезно проработали антироссийскими настроениями. И когда я с ними общалась, поняла, что с детьми всегда можно договориться. Но для этого нужно увидеть в ребенке человека. И пусть он будет со своими интересами, амбициями и желаниями, отличными от наших, мы должны уметь пожалеть его, отогреть и полюбить. Когда он понимает, что ты с ним не потому, что ты чиновник и тебе так положено, а потому, что реально за него переживаешь. Нам надо научиться не навязывать свое в ультимативной форме, а предлагать альтернативу. Уметь уступать - я тебе уступлю в этом, а ты уж, пожалуйста, уступи мне в этом. Мы привыкли обращаться с подростком так, будто он еще лежит поперек лавки (помните поговорку "Воспитывай, пока ребенок лежит поперек лавки"?).
Но сейчас время такое, когда дети знают все о своих правах, на них сваливается огромное количество информации и влияния со всех сторон, не всегда позитивных и положительных. А когда еще играют гормоны, и кажется, что весь мир у наших ног (мы же сами были в этом возрасте и помним это состояние) - ломать ребенка - не выход.
За полгода на посту Уполномоченного по правам ребенка какие детские обращения вам особенно памятны?
Мария Львова-Белова: Был один случай, когда ребенок сам отстоял свою судьбу. У этой девочки и ее младшей сестры умерла мама. Папа женился заново, в новой семье родился ребенок. Через некоторое время умирает и папа. Бабушки и дедушки требовали, чтобы девочки жили с ними, потому что мачеха чужая тетка и ничего детям дать не может. Родственники забрали девочек силой, опека встала на сторону кровных родственников. Девочки были доведены до крайнего состояния, старшая, которой всего 14, писала и звонила моим сотрудникам. Умоляла, чтобы их вернули к мачехе. Вроде бы ничего плохого, дети с бабушкой. Но девочкам было очень тяжело, они поменяли школу, им не разрешали ходить на танцы, которыми они занимались, запретили общаться с мачехой. Мы стали разбираться, договорились, что на полгода передадим девочек мачехе под временную опеку и посмотрим, как будут развиваться события. Это была победа. Я общалась с мачехой и девочками и видела, что это действительно лучшее, что могло быть у этих детей.
Как часто вам удается слышать самих детей?
Мария Львова-Белова: Я много езжу по регионам, чтобы понять, как чувствуют себя сироты, ребята с инвалидностью, активисты, подростки, постоянно в контакте с нашим Детским общественным советом. Ребята напрямую пишут мне в мессенджерах, соцсетях, и таких обращений много, но это даже не обращения, а просьбы о помощи или совете.
Как выглядят сегодня детские просьбы? О чем они?
Мария Львова-Белова: Один мальчик увидел, как живет бедная соседка - одинокая женщина с детьми, попросил им помочь. Многие дети предлагают свои инициативы. Подростки пишут - помогите, мы хотим работать. Я пошла к Антону Котякову, министру труда и соцзащиты. Вместе с ним и Ольгой Баталиной, первым замминистра труда и соцзащиты, договорились, что особое внимание будем уделять подростковой занятости. Нужно продумать какие-то преференции для работодателей, потому что пока для работодателя подросток - это множество ограничений и требований, которые нужно соблюдать. Сейчас в законодательстве прописаны специальности, по которым подросткам нельзя работать, а мы подумали, было бы здорово, если бы были прописаны те, по которым можно. Чтобы это были не только разнорабочие - "менеджеры территории" (как правило, ребят в летние каникулы берут на уличные работы), но такие профессии, например, из IT-области, которые давали бы не только занятость, но и знания. Сейчас в 11 пилотных регионах, среди которых Пензенская, Пермская, Нижегородская области, мы запускаем проект "Подростки России" и отработаем эти инициативы. Еще один момент, который нужно урегулировать - контроль и мотивация юного работника. Есть случаи, когда ребята приходят и говорят - буду сидеть, в носу ковырять, а уволить вы меня не сможете. Потому что в законодательстве прописано, что для увольнения подростка требуется согласие родителей, органов опеки, комиссии по делам несовершеннолетних. Нужно, чтобы ребенок не только знал свои права, но и понимал - работать надо хорошо, это конкуренция и желающих занять твое место много.
Каких советов просят современные дети?
Мария Львова-Белова: Одна девочка вернулась домой после победы в конкурсе "Большая перемена" и тут же ощутила на себе травлю со стороны учителей и одноклассников: "думаешь, умнее всех?". А она приехала с новыми впечатлениями, окрыленная надеждой, что сейчас они все вместе будут внедрять проект по школьной безопасности. Но столкнулась с нежеланием и даже завистью. Она спрашивает - "Что делать? Тихо сидеть и учиться на пятерки или бунтовать?" Мы договорились о дипломатических переговорах, объяснили, что девочка не выскочка, а совместный проект принесет много хороших бонусов как для взрослых, так и для детей.
Что помогает вам не сдаваться, видя детскую боль?
Мария Львова-Белова: Теория маленьких шагов. Когда ты пытаешься увидеть не большие, но позитивные результаты своей работы и работы команды. Одна мама забрала ребенка с синдромом Дауна из дома ребенка; другая мама, ощутив нашу поддержку, находит силы взять в себя в руки, а значит, ее шестеро детей не отберет опека… Эти маленькие радости и дают силы для больших проектов. И, конечно, укрепляет вера. Вера в то, что Господь дает по силам. Он же знает, какая я. И если я сейчас на этой должности, значит, я справлюсь. И, конечно, очень поддерживает семья - муж и дети.
Как вы думаете, кто сегодня главный враг детства?
Мария Львова-Белова: Отсутствие занятости наших детей. По данным СК России, в 2021 году произошло 753 суицида несовершеннолетних - это два человека в день. И хотя за последние три года их количество все-таки снизилось, это все равно большие цифры. Несовершеннолетних, совершивших преступления, по данным за прошлый год, почти 30 тысяч человек, состоят на учете в подразделениях по делам несовершеннолетних почти 110 тысяч. И зачастую органы профилактики тоже не знают, что с ними делать. Поэтому мы сейчас очень заинтересованы в создании новых пространств для ребят. Что-то вроде клубов без формализма, куда может прийти любой подросток с улицы. Похожие пространства уже есть и показывают хорошие результаты. Спорт, туризм, волонтерские проекты, профориентация, возможность сезонной подработки - должны оказаться для ребят привлекательнее, чем разрушение себя и окружающих. Мне кажется, мы не до конца понимаем, как важно ребенку самовыразиться и стать успешным. Недавно я была в ситуации неуспеха. Мне надо было выполнить определенную функцию, и я вдруг поняла, что не умею это делать, а все вокруг - могут. Мне стало очень некомфортно, я понимала, что выйду за пределы помещения и снова буду Уполномоченным по правам ребенка и т.д. Но я представила - каково детям в ситуации неуспеха? Ты приходишь в школу, у тебя все плохо. Приходишь в семью, а тебя не понимают родители. И что делать? Мне кажется, очень важно ситуацию успеха создавать для них всеми возможными способами.
О чем болит сердце детского уполномоченного?
Мария Львова-Белова: Обо всем. Физическая безопасность, агрессивное информационное окружение, деструктивный контент в сети. Посмотрите статистику - 103 тысячи преступлений против несовершеннолетних (в 2020 году было 90 тысяч случаев), против жизни и здоровья - 9 тысяч преступлений, сексуального характера - почти 17 тысяч… Если что-то где-то произошло, первый вопрос - а где был уполномоченный. У всех есть представление, каким должен быть уполномоченный: стоять у каждой двери, защитить от всех маньяков, собак и всего остального. Но как это сделать - никто не знает. Как установить правила чуткого и бережного отношения к детям в семьях, школах, детских домах, на улице, в интернете? Об этом и болит сердце. Что можно где-то не успеть, где-то не доработать. Но я точно знаю, мы с командой делаем все возможное. Детский уполномоченный - как детский дипломат, который переведет ребенку язык взрослого, и наоборот.
О личном
Вы часто упоминаете, что вы православный человек. Успеваете ходить в храм?
Мария Львова-Белова: Это одно из важных дел недели. У меня были случаи, когда я думала "не пойду, отдохну", и потом все идет наперекосяк. Я экономлю полтора часа выходного и не приобретаю ничего, а время, проведенное в храме, - бесценно. Оно восстанавливает, дает силы. А еще я попросилась петь на клиросе в московском храме. В церковном хоре я пою уже 20 лет. Когда мы приехали в Москву, муж начал служить, и я поняла, что мне очень не хватает пения.
Вы закончили джазовый факультет, поете в церковном хоре. Инклюзивное поместье для инвалидов назвали в честь Луи Армстронга. Не много ли музыки? Она как-то помогает по жизни?
Мария Львова-Белова: Джаз был в моей жизни во всех проявлениях. Я выросла в семье музыкантов. У меня поющие родители. Когда мы нашей большой семьей собираемся - родители, братья, сестра, наши дети - мы обязательно поем под гитару. Мой папа был джазменом. Я преподавала в музыкальной школе гитару. Музыка - это пространство, где нет ограничений. Ты можешь быть инвалидом, одиноким, семейным, музыка всех уравняет. Джазовая импровизация очень похожа на жизнь. У каждого из нас своя мелодия жизни. Никто другой не может ее повторить, она уникальна. Ты начинаешь ее играть и не знаешь, какой она будет, это непредсказуемо. У меня в жизни все именно про импровизацию. Я начинаю играть и понимаю, что в финале должна прийти в тонику (самый устойчивый звук. - Прим. авт.). Должна спасти этого ребенка, построить дом для ребят с инвалидностью - но каким образом я приду в эту тонику, какой будет эта мелодия - я не знаю. Это всегда творчество и это очень интересно.
Ключевой вопрос
Смогут ли дети Донбасса отдохнуть в наших лагерях?
Мария Львова-Белова: Вчера мы как раз устраивали детишек в "Созвездие". Недавно из подвалов Мариуполя привезли 31 ребенка на отдых в подмосковном пансионате. У нас есть квотированные места в региональных и федеральных лагерях. Министерство просвещения выделило места детям из ДНР и ЛНР в "Артеке", "Орленке". Но не все родители хотят, чтобы ребенок поехал в лагерь. Кто-то боится буллинга, кто-то - что придется срочно вернуться, а ребенок где-то в лагере, многие просто боятся разлучаться с ребенком. Есть моменты, когда в силу особенностей ребенка или его психологического состояния ему нежелательно ехать в лагерь. Но если ребятишки и родители хотят, мы стараемся найти для них места.
0
48.00
