ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Март 2, 2017

Отец семейства Джеймс, который, впрочем, известен почти всем просто как Джей, по первой букве имени, и Джес — известная в хип-хопе семейка. В середине 1980-х старший Принс основал влиятельный хьюстонский лейбл Rap-A-Lot, на котором выпустил некоторые из самых мрачных и бескомпромиссных записей в истории музыки, включая Mind Playing Tricks On Me группы Geto Boys, названную журналом Rolling Stone пятой в списке величайших рэп-песен всех времен. Двадцать с лишним лет спустя его сын Джес прочертил траекторию карьеры Дрейка — от подающего надежды канадского рэпера, пытающегося найти признание в соцсетях, к одному из самых влиятельных артистов эры стриминга.

Иди к нему. Скажи, что у тебя есть миллион долларов, чтобы начать собственный лейбл

«Хьюстон — это особое место, — объясняет Дрейк, оторвавшись от написания эсэмэски. — Здесь можно найти вдохновение за пару дней. Этот город стал большой частью моей жизни, потому что тут со мной подписали контракт. Семья Принсев здесь важные люди. Я видел это своими глазами и сразу же захотел получить такое же уважение к себе в Торонто, какое тут питают к Джею, изменяя жизнь к лучшему и делясь с людьми музыкой и мгновениями, которые будут длиться вечно».

Какое-то время Дрейк, — приехавший в город, чтобы отпраздновать 29-й день рождения Джеса, — и клан Принсев спокойно делают селфи с 5000 фанов, заполонивших Либерти-роуд, не обращая внимания на истеричные вопли диджея «Дрейк уже в здании!».

Но несколько часов спустя, как только заходит солнце, Дрейк берет микрофон и, подбежав опасно близко к краю крыши, начинает концерт. И в этот момент — на крыше закусочной в бедном афро-американском районе на Юге выступает артист, который не просто самая большая звезда хип-хопа, но один из всего лишь двух людей (другим был Майкл Джексон), которым удалось семь недель подряд продержаться на вершине хит-парада Billboard одновременно с песней и альбомом — становится понятно, насколько исключителен и могуч семейный бренд Принсев.

***

История приобретения империей Принсев Обри «Дрейка» Грэма началась в 2007 году, в столь же неподходящем месте, как и «Мо Мо», — на MySpace. Бывший актер из тинейджерской мыльной оперы «Деграсси: Следующее поколение» и начинающий рэпер опубликовал на довольно коряво сделанной странице в социальной сети несколько песен и объемистую биографическую справку, сообщавшую, что «более чем 20 тысяч фанов приходили в общей сложности на выступления в моллах».

К счастью для Дрейка, почти в тысяче миль к югу, в Хьюстоне, Джес Принс находился в столь же непрофес- сиональной ситуации. Он только что закончил частную школу «Академия Александера-Смита», где преуспел в части американского и европейского футбола и бейсбола, а на летних каникулах работал в офисе Rap-A-Lot — подметал полы, сортировал почту и выдавал флаеры уличной команде лейбла. Но его чрезвычайно предприимчивый отец не одобрял того, что Джес просто тусуется, — а не заключает контракты, — с давними друзьями семьи с фирмы Cash Money Records, включая Лил Уэйна.

«Не крутись без дела вокруг Уэйна! — укорял Джеса отец. — Иди к нему. Скажи, что у тебя есть миллион долларов, чтобы начать собственный лейбл».

Предложение инвестиции с семью нулями было моментом доброй удачи, какие случаются лишь в жизнях детей одного процента, таких как Джес. Но ему было неинтересно предложение отца. Вместо этого он попытался убедить Уэйна, что они вместе должны заняться артистом, которого он открыл на MySpace. Но послушав Дрейка, рэпер прямолинейно отрезал: «Это отстой. Больше мне этого не включай».

Реакция Джеймса Принса была схожей. «Он поставил мне запись Дрейка, — вспоминает Джеймс, — и я не поверил своим ушам. «Джес, тебе нравится это?!» Но Джес сказал: «Папа, это новый саунд! Поверь мне». Джеймс поинтересовался у сына, откуда родом этот новый саунд.

«Торонто», — ответил Джес. Джеймс обалдел: все шло к тому, что Джес хотел заключить контракт с рэпером с другой — и гораздо более белой — планеты. «Из Канады, что ли?», — переспросил скептически Джеймс. «Но тут он произнес ключевое слово. — продолжает предаваться воспоминаниям старший Принс. — „Папа, о нем трут в Канаде!“ И тут я навострил уши, как немецкая овчарка».

Имя Джеймса хорошо известно в тюремном мире

Ободренный интересом — хотя и слабым пока — со стороны отца, Джес разработал план привлечения на свою сторону Уэйна. «Я послал Дрейку треки, которых у него быть не могло, — вспоминает Джес. — Вроде крутых песен Уэйна. Чтобы он, типа, почитал поверх них». Дрейк послушался и вскоре вернул Джесу готовый продукт.

Джес вставил компакт в проигрыватель машины, пока ехал вместе с Уэйном в их любимый ювелирный магазин, Exotic Diamonds на Вестхаймер-роуд. «Гляжу я на него и вижу, как он головой качает в такт, — рассказывает Джес. — Я, типа, такой — круто! Делаю погромче. Начинается следующая песня. Тут он убирает звук и спрашивает: «Кто это?» — «А это нигер Дрейк, которого ты зачморил», — отвечаю. Включаем следующую песню, а на ней Дрейк поет.

А Уэйн такой: «А это-то кто?!»

«А, это тоже Дрейк. Он поет, и он еще актер».

«И где этот Дрейк?»

«В Торонто».

«Можем мы его оттуда выцепить?»

«Давай я ему позвоню».

Джес набрал номер Дрейка, который сидел в парикмахерской в Торонто и вовсе не знал, что Джес сидел вместе с одним из величайших рэперов истории хип-хопа. «Давай перезвоню», — сказал Дрейк недовольно. «Погоди секунду», — прервал его Джес, давая трубку Уэйну. «Уэйн начал разговор по-простому, типа, „ну чо-как?“, — вспоминает Джес. — А Дрейк такой: „Это кто?“ — „А это Уизи“». На другом конце лини воцарилась тишина, а Уэйн вернул трубку Джесу. Теперь, когда Лил Уэйн проникся Дрейком, Джес убедил артиста купить билет на ближайший рейс из Торонто в Хьюстон.

На следующий день Уэйн и Джес впервые увидели Дрейка живьем. До того коммуникации были лишь при помощи высоких технологий. «Я привел его в автобус к Уэйну, и было неловко, — говорит Джес. — Уэйн ему ничего не сказал». Он предложил, что они все поедут в его концертном автобусе из Хьюстона в Атланту, но даже это почти 800-мильное путешествие не сделало Уэйна и Дрейка ближе. К тому же, в те времена Уэйн использовал койки в задней части автобуса для хранения своей одежды, поэтому все были вынуждены ютиться на сидячих местах впереди. И они были заняты молодыми артистами с лейбла Уэйна Young Money Entertainment — теми, кому было суждено позднее открыть и раскрутить Ники Минаж — и они смотрели на Дрейка с нескрываемым подозрением. Но затем Уэйн, Дрейк и Джес добрались до студии в Атланте, и процесс пошел. Там Уэйн и Дрейк при участии таких тяжеловесов, как Канье Уэст и Эминем, записали трек Forever. «Три недели спустя песня утекла в интернет, — вспоминает Джес. — И все типа, «Что это за чувак читает с Уэйном и фигачит не по-детски?»

За несколько месяцев Дрейк превратился из никому неизвестного рэпера с MySpace в самого обсуждаемого хип-хоп-артиста, способного выдержать битву с Канье и Эминемом. То, что его успех продолжается и почти десятилетие спустя — в июне, альбом Views пробыл на первом месте пять недель подряд, — делает историю его происхождения еще более уникальной.

Дальнейшую карьеру Дрейка укрепила серия прибыльных контрактов, заключенных с ним Джесом и командой Cash Money. Джес зарегистрировал фирму Young Empire — исключительно для ведения дел Дрейка. Уже в июне 2009 года Дрейк получил аванс в два миллиона, как результат сложных взаимопересекающихся договоренностей между фирмами Джеса, Уэйна и его менеджера Кортеза Брайанта.

Спустя семь лет, впрочем, прибыльность всех этих бизнес-начинаний оспаривается Дрейком. Он утверждает, что Cash Money не выплатила ему более пяти миллионов долларов, что подтверждается представленными в суд документами. После серии сердитых обменов мнениями между лагерями Принсев и Cash Money, включая электронное письмо, которое имеется в распоряжении PLAYBOY, гласящее: «Я родился ночью, но не вчерашней, что там с моими деньгами, брателло?», Джес и Young Empire подали в суд Флориды на Cash Money. Юристы Cash Money внесли ходатайство об оставлении иска без движения, которое было удовлетворено в 2015 году (Джес говорит, что он заново подал иск в другой суд, уже в Нью-Йорке, и что дело в процессе рассмотрения).

Вся эта судебная возня никак не портит ни триумфа Дрейка, ни его отношений с Джесом и городом, подарившем нам династию Принсев. И успех рэпера — лишь одна из последних страниц в долгой семейной истории.

***

Хип-хоп издавна был знаменит не только рэперами, но и их импресарио — Шон «Паффи» Комбс и Bad Boy, Брайан «Бердмен» Уильямс и Cash Money, Dr. Dre и его империя Beats — и Принсы прочно укоренены в этой традиции пробившихся самостоятельно в жизни людей. Но Джеймс и Джес одновременно и куда менее известны, и куда более влиятельны.

Джеймс основал Rap-A-Lot в Пятом округе в 1986 году, как способ увести с улицы своего брата Фелтона Полка, читавшего под именем Sir Rap-A-Lot. «Ты читай, — говорил Джеймс брату, — а я тебя поддержу».

В те времена хип-хоп существовал строго на Восточном и Западном побережьях США. «Джеймс Принс был одним из первых строителей империй не в Лос-Анджелесе или Нью-Йорке», — свидетельствует Джефф Ченг, автор «Истории поколения хип-хопа». При этом даже в больших городах и среди крупнейших звезд жанра хип-хоп еще не был настоящим коммерческим предприятием. В 1986 году Run-D.M.C. выпустили свой третий альбом, Raising Hell, который попал в Топ 10 прежде всего благодаря совместному треку с Aerosmith — Walk This Way. Независимый рэпер вроде Sir Rap-A-Lot, в городе без особой истории в хип-хопе не мог бы выжить без финансовой поддержки своего брата Джеймса, который владел несколькими мелкими фирмами в Хьюстоне, включая свалку подержанных автомобилей в северо-западной части города.

Лейбл Rap-A-Lot опередил в бизнес отношении свое время на десятилетия. Оставлаось еще почти десять лет до того дня, когда Outkast были объявлены лучшей новой рэп-группой года (1995), и Andre 3000 заявил со сцены Мэдисонсквер-гарден: «Югу есть что сказать!» Но артистам Rap-A-Lot было что сказать уже в конце 1980-х — начале 1990-х, несмотря на снисходительное отношение со стороны элиты с побережий. «Они считали нас чем-то вроде кантри, — вспоминает Джеймс, — насмехались над нашим акцентом, но мы говорили на настоящем языке гетто».

При этом стикеры «Нецензурные тексты», которые приклеивали к альбомам рэперов в 1990-х, кажутся безобидной шуткой в сравнении с проблемами, с которыми столкнулся Rap-A-Lot в конце десятилетия. Управление по борьбе с наркотиками и Управление полиции Хьюстона заинтересовалось Джеймсом и его компанией в ходе широкого расследования торговли наркотиками в городе.

«Принса и его партнеров посчитали крупными драг-дилерами», — свидетельствовал на слушаниях в конгрессе тогдашний представитель от штата Индиана Дэн Бертон. Несколькими годами ранее автомобиль с номерами, предположительно снятыми с одной из машин на свалке Принса, был задержан около Эль-Пасо с 76 килограммами кокаина в багажнике.

Федеральное расследование подтолкнуло его к мысли заняться менеджментом боксерских поединков

Последовавшее расследование привело к более чем двадцати приговорам, однако Джеймс избежал ареста. Объявления ему не предъявлялись. Он уверяет, что вся история была частью многолетнего унижения со стороны правоохранительных органов.

В начале 2000-х агент Управления по борьбе с наркотиками, занимавшийся делом Rap-A-Lot, заявил, что расследование в отношении Джеймса было прекращено, а сам сотрудник понижен в должности после того, как Принс пожертвовал 200 000 долларов в предвыборный фонд Эла Гора, тогдашнего вице-президента при Клинтоне. Принс называет эти обвинения абсурдными. Документальных доказательств пожертвования агент так и не смог представить.

***

Спустя 15 лет после окончания расследования деятельности Rap-A-Lot Управлением по борьбе с наркотиками Джеймс сидит, развалившись, в кресле на сцене в Остинском дворце съездов. Он собирается произнести речь на престижном фестивале South by Southwest, а рядом с ним — продюсер Дэвида Боуи Тони Висконти и, что совсем уж невероятно, тогдашняя первая леди США Мишель Обама. Он невысок — каких-то метр семьдесят — но у Джеймса внешность медведя, какого не пожелаешь встретить в лесу.

Но в этом патриархе хип-хопа есть и что-то расслабленное и даже пенсионерское: сегодня он одет в белую накрахмаленную рубашку с затейливыми узорами на манжетах, свободные джинсы и белые теннисные туфли.

Медленно, как все южане, но, тем не менее, с властным тоном настоящего босса Джеймс обращается к аудитории в зале, заполненном поклонниками хип-хопа, этнически и географически разнообразными донельзя. Тут и рэперы из Хьюстона, и японские маниакальные последователи стиля.

Джеймс всегда отрицал любые связи с преступным миром и не раз подавал в суд на тех, кто говорил о его связях с Гувером

Он вспоминает дни, когда на него навалилась вся мощь Управления по борьбе с наркотиками.

«На меня вели атаку федералы, — говорит он. — Эти парни развернули полномасштабное наступление на наше хип-хоп-движение, потому что мы зарабатывали слишком много денег. По их мнению, с этими деньгами было что-то не так, — он иронично приподнимает бровь. — Они думали, что я одноклеточное, а я вместо этого диверсифицировал свой портфель».

Он говорит, что федеральное расследование подтолкнуло его к мысли сделать следующий шаг — заняться менеджментом боксерских поединков.

«Бокс вообще был моей первой любовью, — объясняет Джеймс, — а уж потом пришла музыка».

Вечером того же дня мы встречаемся в лобби отеля, в котором остановился в Остине Джеймс. Познакомив меня с Джесом, который болтается неподалеку, Джеймс объясняет, что он сомневается насчет сотрудничества со мной. «Слыхал я, что ты истории сочиняешь», — говорит он. Я принимаю это за комплимент и благодарю, но он резко наклоняется поближе и внезапно серьезным голосом добавляет: «Что ты любишь раскапывать». Прежде чем я успеваю ответить, он извиняется и говорит, что ему надо торопиться на частный самолет в Калифорнию.

«Но мы поговорим», — добавляет Джеймс, исчезая в недрах черного лимузина. Спустя несколько часов в инстаграме Джеса появляется фото с ним самим, с его отцом и парой друзей на фоне бизнес-джета с подписью «Семья!» Все так и есть, и я догадываюсь, что Джеймс не столько хотел улизнуть от интервьюера, сколько хотел передать свою мантию сыну.

***

Спустя месяц я снова в Хьюстоне, на сей раз чтобы встретиться с Джесом, а не с Джеймсом, в офисе Rap-A-Lot в северо-западной части города. Офис расположен в бетонном здании середины прошлого века с зеркальным остеклением — почти идеальная метафора скрытной и неприметной природы семейного бизнеса Принсев.

Я торможу у въезда на парковку, стальные ворота медленно раздвигаются, и я вижу Джеса, в кроссовках Yeezy, черных джинсах-скинни и зеленой футболке. Как и его отец, Джес невысокого роста и носит короткую бородку, но черты у него мягче, а одевается он по-дрейковски модно.

Прежде чем подняться наверх, он показывает мне коллекцию автомобилей отца, которая включает Bentley Azure, серебристый Lamborghini Diablo и Packard 1938 года. Исторический охват коллекции — десятилетия, как и в случае с семьей Принсев.

Наверху коридоры увешаны золотыми и платиновыми дисками, которые рассказывают краткую историю хип-хопа. В рамочке — обложка журнала Source 2006 года, с Джеймсом, Bun B и другими великими людьми Хьюстона и выносом: «Не тягайтесь с Техасом: Почему Хьюстон будет рулить и дальше». Тогда, в середине нулевых город действительно был на острие хип-хоповой моды. Благодаря заключенному Джеймсом с «Уорнер Бразерс» соглашению о дистрибьюции о местном хип-хопе узнали во всей стране, и он стал мейнстримом.

«Это все мой батя сделал, с Уорнерами. — объясняет Джес. — Его рук дело. Но никто об этом не знает».

Джес рассказывает, что это ранчо для него как убежище — он часто приезжает сюда, чтобы доскакать до какого-нибудь потаенного уголка и поспать на природе под дубом

На рабочем столе Джеймса стоит вырезанная из дерева табличка с его именем — подарок от поклонника-заключенного. Имя Джеймса и впрямь хорошо известно в тюремном мире, и на федеральном уровне, и в отдельных штатах, так что он получает в подарок много таких безделушек от зэков. В бизнесе, в котором принято играть грубо, такая репутация дорогого стоит.

Долгие годы Джеймса связывали с Ларри Гувером, предположительным лидером уличной банды Gangster Disciples, организованной в Чикаго, но, согласно данным министерства юстиции, действующей ныне в 24 штатах. Джеймс всегда отрицал любые связи с преступным миром и не раз подавал в суд на тех, кто говорил о его связях с Гувером. В 2007 году он судился с ВЕТ, Apple и Viacom из-за документального сериала «Американский гангстер», в одной из серий которого он был показан вместе с Гувером.

Но тень Gangster Disciples нависает — и на улицах, и в хип-хоп-сообществе — над всяким, кто посмеет перейти дорогу Джеймсу. Когда прокуратура Джорджии предъявила в этом году нескольким членам банды обвинения в перевозке наркотиков и убийствах, они сознались, что банда угрожала рэперу, который упомянут в документах лишь как Р.Р., «физическим насилием, если рэпер Р.Р. не заплатит Gangster Disciples за использование названия и символики банды». Многие считают, что Р.Р. это известный рэпер Рик Росс. В 2012 году члены банды угрожали ему в опубликованной в интернете видеозаписи — как раз за использование их названия и атрибутики.

Подозрения в связях с криминалом пугает особенно сильно, поскольку сообщалось о реальных актах насилия, якобы связанных с Джеймсом. В 2003 году его обвинили в том, что он послал своих людей в тренажерный зал в Лас-Вегасе избить людей своего бывшего клиента, боксера Флойд Мейвезера, бейсбольными битами.

Конфликт был якобы из-за неоплаченного долга, а в 2015-м подобная же история случилась между Джеймсом и Cash Money. Когда его сын Джес спорил с Cash Money из-за прибылей Дрейка, Джеймс опубликовал «последнее предупреждение» на сайте TMZ, в котором говорилось: «Эти ниггеры разбудили спящего гиганта... Я не позволю, чтобы у меня в резюме было записано, что Cash Money забрали что-то у меня и моего сына. Придите в себя и заплатите все до цента».

Джеймсу Принсу принадлежат недвижимость в Пятом округе, прачечные самообслуживания, закусочная, компания по производству презервативов, лейбл звукозаписи и промоутерская компания. Но жемчужина его империи — это Принс-Эстейтс, огромное ранчо на западе Техаса примерно в часе езды от «Мо Мо». Это пасторальная местность, на которой есть озера, конюшни с лошадьми и примерно 120 коров породы Блэк Ангус, которые бродят по участку под наблюдением приветливого ковбоя Бена Дайера. Я встречаюсь на ранчо с Джесом жарким воскресным вечером. Он уже верхом на прекрасном кауром жеребце с белой гривой, выцветшие синие джинсы заправлены в ковбойские сапоги. Подъехав к конюшне, где я его жду, он уговаривает меня на конную прогулку. Мы едем верхом несколько миль, к деревянному домику, когда-то принадлежавшему звезде кантри Клинту Блэку. Джес рассказывает, что это ранчо для него как убежище — он часто приезжает сюда, чтобы доскакать до какого-нибудь потаенного уголка и поспать на природе под дубом.

Именно тут Джес размышляет об империи отца. Иногда он честно удивляется: как же ему удалось заработать такой авторитет? Шаг за шагом, удар за ударом, трек за треком и загрузка за загрузкой — и вот уже черная семья владеет ранчо в самой глубине Юга Америки, где еще не так давно линчевали людей с их цветом кожи. «Владей этим, — говорит Джес, растянувшись на койке в хижине. — Вот чему я научился у своего отца. Он здорово умеет владеть. Не брать напрокат. Нет, именно владеть».