ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Ноя. 12, 2014

Мы встретились с Пелагеей ранним утром в аэропорту Домодедово. Сказать по правде, я не сразу узнала в этой хрупкой девушке известную певицу.

— Доброе утро, Пелагея! Хоть немного поспать удалось?

— К сожалению, нет, даже не ложилась. До позднего вечера работали, а еще собраться надо было. Ничего страшного — в самолете высплюсь. Я люблю ранние рейсы, ведь, как правило, вырываешься всего на три-четыре денька, и, конечно, не хочется терять полдня из-за позднего вылета. Тем более здесь, в бизнес-лаунже авиакомпании SWISS, очень вкусный завтрак: соки, йогурт, фрукты, булочки, кофе…

— Что-то на строгую диету не похоже. А я читала, что вы сидите на гречке и на каких-то экзотических ягодах…

— Боже, чего только не пишут обо мне. Все это полнейшая чушь!

— Но похудели вы заметно. Почему, кстати, решили сбросить вес — ведь у вас, по мнению многих, и так была прекрасная фигура?

— Поверьте, худеть я совсем не планировала, это просто побочный эффект детокс-курса — процедуры очищения организма. Но, если не возражаете, поговорим об этом завтра — сегодня хочется отдохнуть и побыть одной.

Нашу беседу мы продолжили на следующий день — за обедом в популярном ресторанчике Les Armures, который знаменит своим фондю и тем, что здесь экс-президент США Билл Клинтон играл на саксофоне.

— Пелагея, вы успели погулять по Женеве? Как она вам?

— Я в этом городе не первый раз — приезжала по делам. Но вот так, чтобы на целых три дня, это впервые. Получилась настоящая туристическая поездка. Для меня она тоже очищение, но не в физическом плане, а в психологическом. Люблю устраивать себе перезагрузку — иначе перестаешь замечать какие-то вещи. Когда накапливается эмоциональная усталость, это сказывается на восприятии происходящего вокруг, на твоей реакции. Поэтому я предпочитаю отдыхать в одиночестве. И если у меня появляется возможность поехать куда-нибудь, побродить по незнакомому городу, заглянуть в магазинчики, я, конечно, ее не упущу. Вот как сейчас. Я живу в прекрасном отеле Le Richemond, в номере с видом на главную достопримечательность — фонтан, бьющий прямо из середины Женевского озера. Между прочим, близость воды очень позитивно влияет на человека — она дает правильную энергетику. К тому же в отеле чудесная спа-зона. Я приехала немного простуженная, но вчера выспалась, сходила в сауну, сделала массаж — и вот, пожалуйста, я перед вами как новенькая.

— Что правда, то правда. Вчера я, честно говоря, расстроилась: думала, плохое самочувствие испортит вам и без того короткие каникулы…

— Мы, артисты, умеем быстро приводить себя в форму. Тем более после детокс-курса я действительно пере загрузилась. Например, начала по - другому питаться. До этого я была восхитительным теоретиком — знала все: что с чем сочетать, что вредно, что полезно. Однако, как и многим, было некогда, да и лень по-настоящему заняться собой. Но вот в июле мне стукнуло 28, и я поняла, что бы хотела в себе изменить. И твердо решила: теперь все будет работать на меня!

— Расскажете о своей диете?

— Это не диета. Я питаюсь пять раз в день, во всяком случае стараюсь. Раньше мне казалось, что если буду все время перекусывать, то быстро поправлюсь. Но на самом деле — наоборот. В результате в основные приемы пищи ты съедаешь гораздо меньше. С утра ем блюда, содержащие углеводы: или гречку с овощами, или кус-кус, или булгур — любую полезную крупу. Потом ланч — яблоко или горстка орехов. На обед обычно рыба на пару (или запеченная) либо кусочек мяса и салат зеленый, слегка заправленный оливковым маслом, лимончиком, бальзамическим уксусом. Потом еще один перекус: немного сухофруктов или протеиновые батончики. И наконец, ужин: это может быть бутылка кефира с отрубями, обезжиренный творог, кусочек рыбы на пару — в общем, что-то совсем легкое. Жареного и сладкого в моем рационе нет совсем.

Да, забыла добавить: я пью не меньше полутора литров воды в день, и это не считая кофе, чая и других напитков. Никаких лимонадов и кока-кол вообще не употребляю. По минимуму использую соль, практически исключила мучное. С удивлением обнаружила, что у меня изменились вкусовые предпочтения и я по-другому начала относиться к еде. Если раньше для меня это было одно из самых главных удовольствий в жизни, то теперь культа еды нет.

— Но все-таки есть что-то, от чего вы не можете отказаться? Вот сейчас, например, вы с отменным аппетитом едите фондю — довольно калорийное блюдо…

— Ну, быть в Швейцарии и не попробовать фирменного блюда этой страны было бы по меньшей мере странно.

Пелагея поддержала идею заказать на стол два вида фондю: одно с травами, а другое с помидорами и грибами. С удовольствием обмакивая в расплавленный сыр хлеб и картофелины, мы продолжили беседу о вкусной и здоровой пище.

— Не думайте, что я стала этаким аскетом и ничего лишнего себе не позволяю. Бывают и «зигзаги». (Смеется.) К примеру, обожаю бабушкины щи! Я могу съесть большую тарелку и даже добавки попросить, при этом точно знаю, что у меня нигде ничего лишнего не отложится. Ведь щи, приготовленные бабушкой с любовью, не могут быть вредными по определению.

Но на следующий день обязательно устраиваю себе разгрузку. Раз в неделю у меня бывают так называемые монодни: сижу либо на печеных яблоках, либо на огурцах, либо на кефире или обезжиренном твороге. То есть целый день ем один продукт.

— А голодные дни устраиваете?

— Нет, мне достаточно одного разгрузочного дня в неделю. Я действительно прекрасно себя чувствую. Вот все замечают, как я похудела и помолодела. Но повторюсь, похудение не было моей целью. У меня в семье особо худеньких нет, да я и не хотела никогда быть тощенькой. И сейчас не тощая. Все мои формы остались при мне. (Смеется.) Благодаря правильному питанию ушло только то, что было лишним, — в основном жидкость, которая застаивается в организме, ну и шлаки, конечно. Во время детокс-курса я похудела всего на 2 кг, а за месяц, который прошел после очищения, сбросила еще пять.

— Многие боятся подвергать себя таким процедурам из-за опасений, что у них обострятся хронические заболевания, например гастрит. У вас нет таких проблем?

— Да у кого их нет! Тем более если речь идет об артистах или музыкантах. Ненормированный рабочий день, адский график выступлений и съемок, постоянные переезды, нерегулярное питание — все это не лучшим образом влияет на здоровье. И это несмотря на то, что я в отличие от многихрок-музыкантов практически не употребляю алкоголь и не курю. Именно поэтому хочу подчеркнуть: ни в коем случае нельзя делать такие процедуры в домашних условиях. Вот вы прочитали в Интернете, как похудела та или иная артистка, и решили про себя: сделаю так же, поголодаю недельку, и все будет хорошо. Не верьте этому бреду — не будет хорошо! Я сама в шоке от того,что про меня пишут. Единственный мой секрет, как бы скучно это ни звучало, — правильное питание.

— Пелагея, но изменился и ваш образ в целом. У вас другая прическа, вместо длинных платьев стильный комбинезон. Что вы хотите донести до публики своим новым имиджем?

— Да ничего особенного. Почему вы решили, что это какой-то знак? Постриглась я еще в январе, после большого концерта в Москве. Я 28 лет ходила с длинными волосами — они мне просто надоели. Пока не хочу отращивать: сейчас чувствую себя моложе, легче. Правда, первое время не узнавала себя в зеркале — трясла волосами и ждала волну, а ее не было. (Смеется.) Зато не представляете, какое количество комплиментов я получила. Но прическа — дело десятое, главное, что я не изменилась внутренне!

— И все-таки… Вы сами в одной из передач заметили, что изменили стиль неслучайно.

— Ну хорошо, признаюсь: был в этом и некий мессидж. Я пыталасьеще раз, на бытовом, так сказать, уровне, подчеркнуть, что набираю команду не только народников. Мне интересны разные стили, и люди, которые не были на концертах группы «Пелагея», об этом не знают. Да, безусловно, я обожаю русскую песенную традицию — это особенное звукоизвлечение. Оно заставляет меня по-другому чувствовать себя на сцене и переживать удивительные эмоции. Это настоящее, и я в нем настоящая.

Но я слушаю много разной музыки. И мне хотелось, чтобы мой ободочек, как в первом сезоне, никого не отпугивал. Я девочка и люблю меняться. Мне нравится быть и в юбочках, и в кедах. Вот сейчас мне удобно так, потом захочется подчеркнуть талию, покружиться, встать на каблучки. Мне кажется, в этом есть смысл. Пока ты можешь себе позволить и это не выглядит глупо, нужно получать удовольствие от такой женской игры. Сегодня я Мэрилин Монро, а завтра — Мэрилин Мэнсон. Так мы проживаем разные жизни — почему бы и нет?

— После прошлого сезона программы «Голос» вы говорили, что больше не будете участвовать в проекте — дескать, не хватает времени на собственное творчество, на концерты.

— Да, тогда я так чувствовала. Меня спросили об этом сразу после окончания съемок финала, 29-го декабря, когда даже думать о следующем шоу не было сил. Тебе хочется лишь одного — закрыться от всех, чтобы тебя никто не трогал. Ведь все, что вы видите на экране, не фальшь, и после проекта наступает сильное эмоциональное истощение, именно эмоциональное. К тому же, действительно, эта работа чисто физически занимает много времени.

Мы начинаем в конце августа, заканчиваем в конце декабря. А голова-то одна. Ой, нет, еще голова моей мамы. Мы бросаем все силы на то, чтобы придумать что-то интересное, новое для других людей, мы в них вкладываемся. Безусловно, от команды идет огромный творческий посыл, ведь многие из участников вполне состоявшиеся артисты. Но я за них отвечаю, и у меня есть определенное видение, как все должно быть. А хороших идей в принципе не может быть много, вот их на себя и не хватает.

Так что желание попрощаться с проектом было неслучайным. Но прошло время, я отдохнула от «Голоса» и подумала, что, пожалуй, хочу еще раз пройти через это испытание. У меня появились новые идеи, пропал животный страх по поводу того, что я не справлюсь. Одним словом, проснулся чисто профессиональный интерес.

— Знаю по себе: в преподавании есть что-то сродни наркотику. Вы это почувствовали?

— Но сцена тоже наркотик. Я пока не готова полностью посвятить себя преподаванию — мне еще есть чему учиться самой. Хотя я очень повзрослела за эти два года, и во многом благодаря проекту. Я выросла профессионально и стала более устойчивой психологически. С одной стороны, расшатала себе нервную систему, с другой — научилась говорить нет аргументированно.

— Наверное, это самое трудное на проекте?

— Конечно, ведь в этот момент хочется крикнуть: «Иди сюда, давай обнимемся и будем вместе всю жизнь работать». Но я должна сказать «До свидания!» человеку, которого сама же уговорила пойти ко мне, а не к другому наставнику. Понимаете, он верит мне, верит в то, что я в нем вижу талант, и я действительно его в нем вижу. Не бывает такого, что ты набрал 13 случайных людей и одного финалиста. Все 14 человек заставили меня развернуться, я в них влюблена во всех. Поэтому каждый раз мне кажется, что я совершаю маленькое предательство, хотя понимаю: таковы правила игры. И конкурсанты это тоже понимают, правда, не все.

— Кто-нибудь остался на вас в обиде?

— К сожалению, да. Это было в первом сезоне и далось мне очень тяжело. Ведь все происходило в первый раз, я тогда не знала, чего ожидать. То была первая любовь, и каждое предательство тоже было первым. Но я закалилась. Смогла забыть, простить, отпустить. Не держу зла, но близким этот человек мне больше никогда не будет. Однако это не значит, что в следующем сезоне я так же не влюблялась в людей. И к новой команде я тоже пошла с открытыми глазами и распростертыми объятиями: «Давай ко мне домой репетировать, я сварю тебе борщ…»

— Получалось, что выбираешь сердцем, а потом выясняется, что это не твой человек?

— Не то чтобы не твой… Бывало, что человек прекрасно выучил песню, которую спел на «слепых» прослушиваниях, ты предполагал, что там еще неисчерпаемый колодец таланта, а он… вполне себе исчерпаемый, и видно дно. Но есть люди гораздо сильнее, и ты должен дать им возможность показать себя. Были и другие. Они смотрели на меня и как бы говорили: «Да ты кто такая, чтобы меня оценивать?!» Вот это мне непонятно: мы же занимаемся здесь творчеством и должны относиться друг к другу с уважением. Я никого не пытаюсь подавить в своей команде. Я прекрасно вижу, что среди моих подопечных есть люди талантливее меня, и признаю это. Но в отличие от них я обладаю огромным опытом — все-таки с четырех лет на сцене. За это время побывала в самых разных ситуациях. К тому же лучше них знаю многие нюансы этого проекта.

Я иногда сознательно делаю так, что уходящий человек выглядит сильнее, чем его конкурент, потому что понимаю, что это его последний эфир. Для меня важно, чтобы участник ушел на своей высшей точке. Пусть лучше у людей останется ощущение, что «Пелагея ничего не соображает, не того выбрала». Но, к сожалению, артисту бывает сложно это принять: ему тоже кажется, что его выгоняют из проекта несправедливо. Как бы то ни было, я каждый раз пытаюсь объяснить свой выбор, настроить людей, и когда что-то получается, мне радостно.

— Вы всегда заранее знаете, кого оставите в проекте, а с кем расстанетесь?

— Нет, что вы! В этом-то и экстремальность ситуации. Например, у меня были случаи, когда на репетициях один из партнеров тырил «фишки» другого, которые я хвалила. И вот идет выступление, и человек на секунду раньше партнера поет именно эту фишку. Я же все вижу и не пропускаю.

Или, скажем, в дуэте один конкурсант вдруг резко начинает перетягивать внимание на себя: поет громче или какие-то рулады выдает. Ну и выглядит глупо, конечно. Он как бы кричит: «Я-я-я-я… я громче, я больше, я ярче!» И многое решается в тот момент.

— В этих случаях в вас просыпается педагог?

— Ну, воспитываю, а как же? (Смеется.) Я потом объясняю свое решение. Были у меня и совсем неприятные истории. Вдруг начинали звонить какие-то люди, просить за участников команды. После я выгоняла этого человека. Естественно, сначала его предупреждала, говорила, что на меня такие приемы не действуют, производят ровно обратный эффект. Если человек не прислушивается, то я таким образом пытаюсь научить его, чтобы в следующий раз сам всего добивался. Может быть, потому что я сама все делала по-честному.

— Вы поддерживаете отношения с вашими бывшими подопечными?

— Среди конкурсантов и первого,и второго сезонов есть люди, которыеходят ко мне на дни рождения, с которыми мы переписываемся, созваниваемся. Это действительно мои друзья,хотя они выбыли из конкурса на разных этапах. Некоторых мы с музыкантами группы «Пелагея» позвали в свою программу. Это Арцвик Арутюнян, Нани Ева, Нодар Ревия, Георгий Меликишвили. Тина Кузнецова тоже сначала пела с нами, но потом плотно занялась сольной карьерой.

Я вижу, какой скачок сделали эти музыканты после «Голоса». Все время их убеждала, что проект — всего лишь приключение длиною в несколько месяцев. А дальше начинается настоящая жизнь. И совершенно неважно, сколько эфиров ты получил. Опыт двух сезонов показал, что некоторые артисты, которые вылетели раньше, чем финалисты, собирают огромные залы, они интересны людям. То есть важно не то, дошел ли ты до финала, а что ты сможешь сделать потом, не перекладывая вину или, наоборот, успех на наставника шоу, на свет, звук и так далее.

Мне кажется, что музыка, творчество и конкурс, конкуренция — это понятия несовместимые. На мой взгляд, заниматься творчеством и думать о том, что ты кого-то круче, отвратительно. Поэтому, как нас ни сталкивают друг с другом — наставников, команды, конкурсантов, — я все время повторяю одно: «Ребята, давайте жить дружно». Помните мультик про кота Леопольда?

— В проекте «Голос» (The Voice) в других странах отношения между наставниками и участниками более жесткие, сильнее конкуренция между командами. У нас же в студии очень доброжелательная атмосфера. Думаю, авторы шоу этого не ожидали…

— У нас сложилась уникальная ситуация, и я этим горжусь. Слышала, что организаторы планировали сменить наставников, даже знаю людей, которых хотели посадить на эти места.

Предполагаю, все боялись, что на экранах появится некий повтор — ведь мы одни и те же, реакции у нас одни и те же. Но по каким-то причинам решили оставить все как есть, чему я очень рада.

Я люблю каждого из своих партнеров по «Голосу» — это три удивительных человека, артиста, разные во всем: и в творчестве, и в личностном плане, и в реакциях. Я счастлива, что у меня есть возможность переживать ярчайшие эмоции рядом с ними, наблюдать за тем, как они переживают. Каждый из них справляется с болью по-своему, но боль у всех одинаковая.

Мы же ничего не играем, все, что происходит в студии, действительно настоящая жизнь, драма, которая разворачивается на наших глазах. И этот сконцентрированный сгусток эмоций висит в воздухе, его практически можно потрогать.

Знаете, в чем еще эксклюзивность нашего проекта? Здесь все, от уборщиц до Константина Львовича Эрнста (генеральный директор Первого канала. — Прим. «ТН»), верят в то, что мы делаем что-то важное, светлое и настоящее. Правда! Все, кто попадает в эту атмосферу, тут же ею проникаются. Там нет случайных людей!

— Наверное, поэтому количество желающих принять участие в конкурсе становится все больше, а их профессиональный уровень с каждым годом все выше?

— Думаю, все окончательно поняли, что «Голос» совсем не стыдный проект и что это действительно мощная платформа. Его смотрят самые разные люди, даже те, кто вообще против телевизора. Я считаю, что в этом, безусловно, есть и заслуга наставников. Мы не против друг друга, а друг с другом, мы тоже команда.

— Неужели амбиции не взыграли даже после того, как два сезона подряд побеждали участники команды Градского?

— Поверьте, не взыграли. Причем, мне кажется, я могу говорить не только за себя, но и за ребят тоже. Конечно, если бы, например, моя девочка заняла первое место, мне было бы очень приятно, но глобально это совершенно неважно. Повторюсь, мы занимаемся творчеством. Когда настраиваю ребят перед этапом поединков, в котором они поют в дуэтах, все время объясняю: «Друзья, петь с человеком в дуэте и одновременно конкурировать с ним невозможно, поэтому давайте будем делать продукт, стараясь не думать о конкурсе. Он пройдет, а песню люди будут слушать в Интернете долго».

— За это время вы с остальными наставниками хорошо изучили предпочтения друг друга—вы, наверное, знаете, кто из участников к кому пойдет, к кому повернуться, а кто точно не ваш?

— В целом, конечно, знаем, но бывают и неожиданности. Когда я сижу в красном кресле на «слепом» прослушивании, то не расставляю шахматные фигуры в голове: мол, мне нужно набрать в команду такого-то, такую-то и еще вот такого. Я реагирую на эмоции, на энергию.

Но есть еще один момент. Помимо того, что тебе нравится, как поет участник, ты должен понимать, чем можешь ему пригодиться. Я, например, осознаю, что существуют вещи, которые стопроцентно знает Леня, а я в них ничего не соображаю. Вот и не поворачиваюсь, хотя конкурсант поет прекрасно.

Но есть что-то, в чем я разбираюсь лучше. Если мы с человеком на одной волне и у меня возникают идеи, я готова ему помочь. Хотя в случае со взрослым «Голосом» польза от меня не так очевидна, как на детском проекте. (Смеется.)

— Обычно говорят, что с детьми работать намного сложнее, чем со взрослыми. А для вас?

— Трудно ответить на этот вопрос. Детский «Голос» был очень серьезным опытом, которого я опасалась. Я долго отказывалась от участия в проекте, но Юрий Викторович Аксюта (продюсер программы. — Прим. «ТН») убедил меня. Он говорил: «Обещаю, мы не будем из этого делать шоу-шоу, мы же не изверги и понимаем, что это дети». Я поверила и не пожалела, потому что убедилась: дети относятся к проекту не так серьезно, как взрослые. У них меньше амбиций, вот этого «я», которое лезет из всех дыр. Хотя и такие бывают. Но мне повезло: у меня в команде собрались светлые, абсолютно гениальные ребята, без всяких закидонов. К другим я просто не повернулась — наверное, интуитивно чувствовала фальшь. Я повидала много детских коллективов, которые наводили на меня ужас: стоят накрашенные дети 5-9 лет с пустыми глазами, штампованными жестами и т. д. Боялась столкнуться с таким на проекте. Но у нас, к счастью, получилась совсем другая история.

Я сама начала выступать ребенком, и вокруг меня было много талантливых детей. Признаюсь, иногда было страшно смотреть на то, что делают родители, слушать, что они говорят своим чадам, и наблюдать за тем, что потом случается с этими детьми. Ведь только единицам удается развить свой талант, пронести его по жизни, не загубить, не расплескать.

— Стоит ли выводить ребенка на сцену так рано — когда его психика еще не окрепла?

— Почему нет? Конечно, нельзя зарабатывать на этом деньги. Но дать возможность выразить артистические способности нужно обязательно. Ведь любое творчество развивает человека.

Другое дело конкурсы. Я, например, всегда отказывалась от участия в разных певческих соревнованиях: меня это разрушает. В моей жизни был лишь один конкурс, и тот заочный: послали кассету с моим выступлением — и все, я выиграла.

Для меня творческое соревнование — это стресс. Я не из тех людей, кто выскакивает. Наоборот, хочется, чтобы ко мне проявляли как можно меньше внимания. Просто у меня такая природа, но допускаю, что есть люди, которым необходимо что-то доказывать. Для них любое соревнование в радость.

— Так как должны вести себя родители, у чьих детей замечен явный талант?

— Прежде всего перестать удовлетворять свои нереализованные амбиции: «Вот у меня в детстве не получилось стать певицей, но у тебя-то точно получится, я же вижу, я знаю, как надо…» Ужасно, когда мама или папа хотят увидеть в ребенке маленького себя. Но, с другой стороны, не меньший грех и душить в ребенке талант, говорить: «Да заткнись ты, хватит петь! Займись чем-нибудь полезным!» Кстати, когда я взвешивала все «за» и «против» перед тем, как дать согласие на участие в проекте, одним из аргументов было как раз то, что мне самой повезло. У меня адекватная мама, сильная, энергичная. Она была джазовой певицей, потом театральным режиссером и очень грамотно вела меня по жизни. Далеко не у всех такие родители. Большинство людей в этом ничего не понимают. Они работают на заводе или в офисе, неважно, — и вдруг в семье рождается маленький гений. Что с ним делать? Они бы и рады помочь ребенку реализоваться, но не знают как. Вот я и подумала, что могу как-то направить этих детей. Да и их родителей тоже.

— Вы работаете вместе с мамой. Никогда не хотелось большей самостоятельности?

— Я с 18 лет живу одна. Желание это было мое, но решение — мамы. Знаю мало матерей, которые при таком уровне близости, который у нас с ней, могли бы вот так просто отпустить дочь.

Это было серьезное решение, и я благодарна ей за него. То, что мы до сих пор работаем вместе, — огромное счастье для меня. Я восхищаюсь маминым талантом, мне хочется расти за ней, чтобы быть достойной ее. Чем взрослее я становлюсь, тем яснее осознаю масштаб ее личности. Думаю, окончательно пойму, что для меня сделала мама, когда у меня появятся свои дети.

— Кажется, что вы уже готовы к этой роли, ведь к маленьким певцам из вашей команды вы относились совершенно по-матерински. Тяжело было с ними расставаться?

— А мы продолжаем общаться. Например, с Рагдой Ханиевой. Это человек мира, абсолютно космический ребенок со взрослой душой. И Настя Титова удивительная. И другие тоже… Короче, вся команда. Я счастлива, что они доверили мне кусочек своей маленькой жизни, и мечтаю увидеть их дальнейший путь. C ними я полностью отпускаю себя. Ко взрослым отношусь с некоторой опаской — думаю: ой, он может меня обидеть. А ребенок — это же цветочек, чистая душа. С ними я раскрываюсь, хотя по природе человек закрытый.

— Проект добавил вам популярности. Вам это приятно?

— На Александра Градского, Леонида Агутина и Диму Билана прожектор был направлен всегда, а я, хотя мои концертыи собирают полные залы, все-таки былане на виду. Но согласитесь, кто бы меняпригласил в проект, если бы я к этомувремени не завоевала некое уважениев музыкальном мире и репутацию честного человека, хорошо делающего своедело вместе с командой.Но признаю: именно после «Голоса» меня стали узнавать на улице, в общественных местах, что не доставляетмне удовольствия. У меня нет публичной страницы в «Инстаграме» и «Фейсбуке», я не люблю внимания к своей персоне, к личной жизни. И вообще считаю,что когда ты говоришь о каких-то тонких материях, даже с друзьями, то привлекаешь ненужную, чужую энергию.

Я не о зависти — просто есть вещи, которые не нужно рассказывать. Я это чувствую.

— Тогда тем более спасибо за то, что согласились побеседовать с нами.

— Это все Женева. (Смеется.) Она такая уютная, спокойная… Здесь ты переключаешься на другую волну. Есть время и поразмышлять, и побеседовать. Обязательно приеду сюда еще.