По данным Всемирной организации здравоохранения, каждая третья женщина в мире подвергается домашнему насилию. Эта страшная статистика — весомая причина, чтобы не просто говорить, а кричать о проблеме.
С 25 ноября по 10 декабря во всем мире пройдет ежегодная кампания ООН против насилия в отношении женщин. Ее цель — повышение уровня осознания этой проблемы. Glamour решил не стоять в стороне.
Между тем и мировая статистика, и российские исследования неумолимо свидетельствуют: домашнее насилие не принадлежит к какой-то определенной социальной группе и не является проблемой семей с низким уровнем жизни. Среди агрессоров есть профессора, рабочие, врачи, журналисты. «Когда в 1992 году телефон доверия только начал работать, я думала, мне будут звонить жены алкоголиков, — вспоминает основатель и директор Национального центра по предотвращению насилия «Анна» Марина Писклакова-Паркер. — Но мои иллюзии развеялись сразу: первый же звонок поступил от жены директора завода, кандидата наук. И позже, глядя на женщин, подвергающихся насилию, я часто ловила себя на мысли, что никогда не догадалась бы. Внешне это были абсолютно благополучные семьи».
ЧТО ТАКОЕ ПЛОХО
Цель домашнего насилия — контроль и власть. Все начинается с изоляции женщины от ее окружения. Происходит это не физически, а манипулятивно.
Со стороны мужа все настойчивее звучат фразы вроде «давай побольше будем одни» и «ты тратишь слишком много времени на подруг». В дальнейшем бывает и так, что мужчина для верности прячет документы жены — чтобы никуда не делась.
Проявляться насилие может по-разному: в виде побоев, оскорблений, подавления и унижения. Иногда агрессор держит жертву в страхе, например выбрасывая ее любимые вещи. Убийство домашнего животного — невероятный на первый взгляд, но вполне распространенный сценарий.
Зачастую орудием манипулятора становятся дети: муж может угрожать жене, что заберет и спрячет их. Но в каких бы формах ни проявлялось насилие, задача у обидчика всегда одна — подчинить себе женщину и контролировать ее действия.
ПОДАРЮ ТЕБЕ ЗВЕЗДЫ
«Распознать будущего агрессора можно, но, к сожалению, на стадии ухаживания эти признаки могут казаться достоинствами, — замечает Марина. — Ни один мужчина не скажет: «Выходи за меня замуж, буду тебя бить».
Напротив, люди, склонные к насилию, способны на потрясающе романтичные поступки. Но поскольку им важно производить яркое впечатление, демонстрация чувств в их исполнении всегда публична. «В моей практике была история, — рассказывает Писклакова-Паркер. — Молодой человек ухаживал за девушкой, ждал ее возле работы — в общем, добивался. Как-то раз она с друзьями поехала за город. Ночь, они сидят у костра. И вдруг появляется он — в белом плаще, с огромной охапкой роз. Бросает ей цветы под ноги, разворачивается и уходит. Дескать: «Все, дорогая, люблю». Ну не принц ли? У какой женщины сердце от такого не растает? Впрочем, та девушка так и не вышла за него. И даже была вынуждена спасаться от его преследований».
Мы привыкли считать ревность признаком любви, но по сути это желание обладать и контролировать. Поэтому подозрительность на пустом месте — плохой знак. Стоит насторожиться и если мужчина в целом неуважительно отзывается о женщинах. Строго патриархальные взгляды — «Будешь сидеть дома, делать то и это» — тоже не сулят ничего хорошего.
Полезно также выяснить историю семьи, в которой мужчина вырос: если в отношениях его отца и матери было насилие, есть вероятность, что мужчина повторит этот сценарий: большинство агрессоров сами были в детстве свидетелями или жертвами насилия в семье.
ШИТО-КРЫТО
«У меня есть знакомая, которая прожила с обидчиком восемнадцать лет, — рассказывает Марина. — По ее словам, никто из их друзей до сих пор не верит, что муж ее избивал. На людях он был душа-человек». Это еще одна серьезная проблема, касающаяся насилия в семье: публично агрессоры ведут себя так, что поверить в происходящее за закрытой дверью невозможно. И женщинам действительно не верят.
Каковы же внешние признаки семейного насилия? «Если ваша подруга или родственница начинает отстраняться и все реже выходит на связь, а при редких контактах вы видите, что она подавлена, то на это следует обратить внимание, — советует Писклакова-Паркер. — Если мужчина отпускает унижающие комментарии в адрес женщины, это тоже плохой знак. А уж синяки — даже если подруга уверяет, что вошла в стену спросонья, — говорят сами за себя».
С насилием нередко связаны и заболевания, для которых нет медицинских причин. У жертвы может резко ухудшиться зрение, повыситься давление, могут возникнуть серьезные проблемы с сердцем.
Любой из этих симптомов — достаточный повод, чтобы попытаться вызвать подругу на откровенность, уверяет Марина. Скажите, что готовы поговорить в любой момент или просто спросите: «У тебя все в порядке?» «На первых порах жертвы отмалчиваются, — предупреждает она. — Но дать понять женщине, что вы готовы выслушать ее, необходимо».
Действия, которые вы можете предпринять, если ваши подозрения оправдались, во многом зависят от конкретной ситуации. Правильнее всего будет обратиться в службу поддержки за консультацией специалистов. Одно можно сказать наверняка: чем раньше женщина уйдет от агрессора, тем лучше. Домашнее насилие не сходит на нет само по себе, а оскорбления и угрозы рано или поздно перерастают в жестокие побои.
ШТРАФНОЙ УДАР
Как же наказать обидчика или хотя бы остановить? Увы, в существующих правовых реалиях это очень сложно. В России нет даже юридического понятия «домашнее насилие».
И хотя в Уголовном и Административном кодексах предусмотрены наказания за нанесение телесных повреждений, привлечь агрессора к суду можно только за один отдельно взятый эпизод, а не за всю историю насилия в целом. И не факт, что приговор в случае доказанной вины остановит обидчика.
«Максимальное наказание за преступление небольшой тяжести (а именно к этой категории чаще всего и относят домашнее насилие) смехотворно: штраф сорок тысяч рублей и исправительные работы, — говорит адвокат Алексей Паршин. — А преследование, например, которое в других странах является признаком насилия, у нас вообще не считается противозаконным».
Еще одна сложность заключается в том, что обвинение в рукоприкладстве относится к категории дел частного обвинения. Это значит, что все доказательства насильственных действий жертва должна собрать сама. А затем сама себя представить в суде и заодно выступить прокурором.
«Никакой юридической помощи в этих случаях государство не предоставляет, — констатирует Паршин. — Если у вас нет денег на адвоката, вам придется изучить все судебные тонкости: как собрать эти доказательства, как их представить в суде, какие вопросы задать обидчику, а какие поставить перед экспертизой.Другими словами, то, на что люди тратят годы обучения и практики, женщина должна знать неизвестно откуда».
Основатель центра по предотвращению насилия «Анна» подтверждает: «У нас есть дела, которые идут уже три-четыре года. При статьях вроде «угрозы убийством» выносят приговор полтора года колонии и учитывают «смягчающее обстоятельство»: наличие малолетнего ребенка — того самого, который был свидетелем того, как отец истязал мать».
Писклакова-Паркер сетует, что в России перевернутое восприятие этой проблемы — не только на бытовом, но и на юридическом уровне. «Я возглавила рабочую группу по созданию законопроекта о предотвращении и профилактике насилия в семье, — продолжает Марина. — Закон написан по всем международным стандартам и, надеюсь, будет принят».
ОНА САМА
Правовой аспект — не единственное, что требует пересмотра. Адекватное восприятие проблемы обществом не менее важно.
«В начале 1990-х я участвовала в первых ток-шоу на телевидении, — рассказывает Марина. — Как только начинала говорить о домашнем насилии, на меня набрасывался весь зал. Люди кричали, что эти женщины заслуживают такого обращения, что они сами провоцируют мужей, что они плохие хозяйки и матери».
По словам Писклаковой-Паркер, аргумент «она сама его провоцирует» еще недавно даже в суде мог стать решающим для вынесения оправдательного приговора обидчику. «Люди мыслят стереотипами, — считает она. — Когда-тосотрудница Комитета ООН по продвижению статуса женщин сказала мне, что только в Восточной Европе и России она сталкивалась с подобным виктимным подходом. Во всем мире суды изучают поведение преступника, а у нас рассматривают поведение жертвы с точки зрения гипотетической провокации. Это просто невероятно».
Но сейчас, уверяет Марина, отношение постепенно меняется. Общество начинает осознавать, что так нельзя. Что мы живем в современном мире и не можем допустить насилия в наших стенах. Хочется надеяться, что так оно и есть.
ТРЕВОЖНЫЙ ЗВОНОК
Получить консультацию по вопросам, связанным с домашним насилием, можно по телефону доверия. «Мы не даем пространных советов, а работаем только с актуальным запросом, — говорит координатор телефона доверия Ирина Матвиенко. — Информируем женщин, объясняем, что они могут предпринять, но только если они сами к этому готовы. Если женщина говорит, что хочет подать заявление в полицию, то мы с ней обсуждаем пошаговый план действий. А если все, что ей нужно на данном этапе, — это выговориться, мы оказываем эмоциональную поддержку, помогаем ей выразить свои чувства.
Иногда это необходимо хотя бы для того, чтобы она получила медицинскую помощь: жертва может пребывать в такой растерянности, что ей даже в голову не приходит вызвать скорую или обратиться в травмпункт. Мы рассказываем, как это лучше сделать, поскольку у каждого варианта свои нюансы. Например, не все знают, что вызов скорой помощи обязательно фиксируется. И если жертва будет обращаться в суд, этот звонок можно поднять и использовать как доказательство.
А вот за походом в травмпункт может последовать визит участкового домой, поскольку врач обязан сообщить о том, что было совершено избиение. Женщина должна знать об этом, потому что появление на пороге полицейского может ожесточить агрессора. И конечно, мы работаем с обращениями третьих лиц по поводу насилия (например, в семье подруги или родственницы), объясняем, что можно предпринять».
СИТУАЦИЯ В МИРЕ
Как говорил герой фильма «Кавказская пленница», наш суд — самый гуманный суд в мире. Поэтому первое, что пытается сделать практически каждый российский судья, рассматривающий дело о домашнем насилии, — это примирить стороны.
Это в корне неверно и даже опасно, убежден адвокат Алексей Паршин: «Приведу реальный случай из своей практики. Жертва, неоднократно подвергавшаяся побоям со стороны мужа, обратилась в суд, где их примирили. Спустя полгода насилие возобновилось, но в гораздо более изощренной форме. Теперь «поумневший» муж не избивал жену, а издевался над ней. Он приходил в квартиру, которая принадлежала им обоим, и наводил «порядок»: выбивал двери, крушил мебель, непотребно себя вел. Все заявления в полицию и социальные органы заканчивались ничем: находясь на своей жилплощади, он может делать все что угодно.
У нас нет закона, который запрещает дебоширить в своей квартире. В итоге он избил ребенка. Во всем мире, когда происходит домашнее насилие, жертву и насильника сразу разделяют, поскольку примирить их и воссоздать семью, когда уже происходит рукоприкладство, невозможно. Это классический пример того, что подобные конфликты рано или поздно возобновляются и усиливаются.
Поэтому изолировать обидчика от жертвы недостаточно — нужно работать с самим насильником, отправлять на психологические тренинги (этот этап предусмотрен в новом законе). Иначе велика вероятность, что сценарий повторится с другой женщиной».
106.0
40.00
