В интернете и телеграм-каналах начался настоящий шторм - появились слухи, что в зоне спецоперации собрались «затягивать гайки». Начнут с запрета гражданских автомобилей в войсках, потом будут изымать смартфоны и планшеты и, наконец, начнут брить бороды (см. мнение военкора Александра Коца на сайте KP.RU). Волна возмущения поднялась такой силы, что даже врио главы ДНР Денис Пушилин выступил с заявлением, мол, лично запрашивал комендатуру, но никаких распоряжений они пока не получали. Но слухи становились все конкретнее, уже появились люди, «лично видевшие» распоряжения о постановке гражданских машин на армейский учет, с номерами черного цвета. Каюсь, я присоединился к волне «народного гнева». Мне было непонятно следующее. На передовой реальный дефицит транспорта. У моих друзей-снайперов подход к позициям 7 километров. Столько же обратно, причем, как правило, с залеганием и пережиданием обстрелов.
А ребята несут на себе трехметровую винтовку, боекомплект, воду, еду, метеостанцию, бинокли-дальномеры, тепловизоры... Все в броне и касках. Ходил с ними, знаю, как язык висит на плече. Летом снайперы скинулись и купили себе жигуленок. И что, теперь на нем будет кататься Родина, а они опять пешком? Просто у сражающихся людей есть реальные опасения, что они больше не увидят купленных ими или принятых от волонтеров машин, если их возьмут на баланс части. Дальше - запрет смартфонов на передовой. Простите, а как без них использовать, например, квадрокоптеры? Неуставные бороды на этом фоне смотрелись уже вторично. Бороды пережить можно. Я написал гневный пост об этом в Телеграмм и тут же получил ответ от разведчика батальона «Восток» с позывным «Лис»: «Дима, привет! Вы там погнали волну про бороды, телефоны, авто и генералов, которые прессуют по уставу «бедных солдатиков». Дим, вы не правы. Я могу все по полкам разложить. Обоснованно и без прикрас. А так получается, что права только одна сторона, которую приводят в чувство. Завтра еще буду в Донецке, потом уезжаю на передок».
«МАХНОВЦЫ» НА «ЖИГУЛЯХ»
С «Лисом» я познакомился еще во время штурма «Азовстали». Знаю, как работало его разведподразделение, знаю, как он планировал безупречно точные операции и сам в них всегда участвовал. Знаю, что он разведчик по профильному образованию, получал его еще давно, в Киеве, видел Ирак и Афганистан, но с первых дней «русской весны» был на нашей стороне. Его мнение стоит дорого. Мы засели в одной из донецких кафешек за литром кофе с молоком. Я предложил: - Давай начнем с машин. Я в своем «посте праведного гнева» привел пример со снайперами. «Лис» согласился: - Давай прямо с конкретного примера начну. ПВД - пункт временной дислокации в прифронтовом поселке.
Стоит рота, условно 100 человек. Каждому солдату хочется съездить в магазин, к знакомой барышне, и каждый, подчеркну, не хочет покидать зону комфорта. Сколько сейчас стоят «Жигули»? А зарплата? - Примерно 100 тысяч за старую, но еще живую машину, а зарплата - под 150 тысяч и больше. - Ну вот и накупили тридцать «Жигулей». А куда теперь ставить штатную технику и как ее маскировать, если перед ПВД теперь «парковка у супермаркета»? Второй момент - дисциплина. ПВД это не база, где есть шлагбаум и контроль. Поэтому солдатик в любой момент садится на свою машину и едет туда, куда считает нужным. В поселке запрещена продажа алкоголя, но солдатика это теперь не пугает… «Лис» тяжело вздыхает. Я тоже вздыхаю. - А как колонны ходят теперь из-за этих машин? - спрашивает сам себя «Лис». - Бывает, колонна стоит, потому что драный жигуль сломался, а солдатик его бросить не может, потому что за свои покупал. Ты понимаешь, что значит стоящая колонна и чем это может кончиться? И еще один важный момент. Ребята, вы представляете армию России, не надо вести себя, как стадо махновцев! Запрет на личный автотранспорт в зоне боевых действий это еще и страховка от мародерства. Последнее слово «Лис» произносит с нажимом и по слогам. - Хорошо, а как быть с пикапами и джипами, которые волонтеры покупают для подразделений?
- Они оформляются на конкретного человека, чтобы в случае утраты можно было ее снять с номеров. И человек оставляет ее под своей задницей: «Мое! Мне прислали!» В итоге эти пикапы не служат, а катаются. Транспорта в подразделении твоих снайперов нет, а машин туча. Выход один - постановка на черные армейские номера, легализация.
СТИЛЬ «БОМЖ С ТЕПЛОТРАССЫ»
- Украшает ли бойца борода? - Моя - украшает, - говорит мне «Лис». У него всегда аккуратно подстриженная «эспаньолка». Всегда, что под Угледаром, что под Мариуполем. «Лис» развивает свою мысль: - Я на своем офицерском удостоверении с бородой, какие вопросы? Думаю, речь идет о внешнем виде в целом. Есть же персонажи - жил на теплотрассе, мобилизовали. Борода по пояс, косички заплетает и кольца, как викинг. Ты мойся просто, к тебе не будет вопросов! Вот я завтра в окоп залезу. По прогнозу плюсовая температура. Ты представляешь, на что я буду похож через час? Но я же переоденусь после окопа! «Лис» рассказывает про две крайности на передовой. - Первая - это стиль «бомж», вторая - «креатив». Ладно, в окопе тебе никто ничего не скажет. Но если ты на «оттяжке» идешь по городу с нашивой «Отряд Боба Марли»... - саркастически замечает «Лис». - Я же видел в Волновахе, как военная полиция на таких реагирует. На первый раз просто делает замечание. Если не понял - извини! - Боец был в неуставной форме? - Нет, такого нет. У нас половина армии в уставном «Пикселе», половина в уставном «Мультикаме». Кто-то носит камуфляж «Мох», вот как я. Начальство входит в положение, потому что один хороший замес - и ты без штанов. Я за Мариуполь три пары хорошей обуви сносил и заканчивал уже в рабочих заводских ботинках.
ТЕЛЕФОН, ПРИБИТЫЙ К ДЕРЕВУ
Закончили мы разговор главным - якобы готовящимся запретом на смартфоны и планшеты на передовой. В моей практике была история, когда ВСУ отследили сразу семь московских номеров. И накрыли. В итоге 400 метров мы отходили почти час, ползли и лежали. Иногда перебегали. Сопровождающие нас ополченцы искренне не понимали, что происходит, а виноваты мы были сами! И еще был один давний и неприятный случай. В 2018 году я был на опорном пункте под Коминтерново, где предыдущий состав бойцов вырезала украинская ДРГ (диверсионноразведывательная группа) - часовой музыку в наушниках слушал. Вот и послушали… - Докладываю, - начал «Лис» официально. - Ходит легенда, что, когда ты нажимаешь в телефоне кнопочку с самолетиком (врубаешь авиарежим), ты спрятался в домик. Сентябрь под Угледаром, я выдвигаюсь с наших позиций в сторону противника, но меня вызывает штаб и говорит: «Команда стоп!» Говорят: «Там, куда ты сейчас идешь, бьется тридцать телефонов». Соответственно, также видны и наши телефоны, вот что хочешь отключай. Современный телефон в первую очередь - средство слежения. Единственный вариант - это телефон, у которого вынимается батарея. - Хорошо, а как быть с управлением квадрокоптерами? С картами? - Никто не запрещает гаджеты полностью, но они должны находиться в руках у определенных людей, использоваться не для развлечения. Вот я, офицер, приезжаю по ротации в окопы и вижу, что там солдат смотрит сериал… - В наушниках! - Конечно, обстрелы же идут, звуки мешают. Разумеется, я заберу этот телефон. Но у меня на позициях телефон есть, там загружены карты и программы, которые мне нужны. Есть телефон у бойца, у которого маленький коптер для разведки. Всё. У бойца, играющего в игрульки, если он не понимает русского языка с десятого раза, этот телефон будет прибит гвоздем к дереву.
Колючая
0
12.00
