Знакомьтесь: Сардана Авксентьева. В бытность мэром Якутска она прославилась тем, что выставила на торги люксовые служебные автомобили чиновников, отказалась финансировать дорогостоящие мероприятия, урезала представительские расходы и даже инициировала продажу здания городской мэрии, дабы переселить служащих в более «экономичный» офис. Ее обвиняли в популизме, работе на публику, но Авксентьева с выбранной дороги не свернула. Сейчас Сардана уже не чиновник — по личным обстоятельствам она сложила с себя обязанности мэра Якутска, с головой окунувшись в общественную деятельность в качестве советника лидера партии «Новые люди». Каково приходится сегодня женщине, вторгающейся в политику, экономику, бизнес? И вообще, возможно ли в России совмещать роль любящей жены, нежной матери и хранительницы семейного очага с образом и стилем «железной леди»?
— В советское время образ женщины-руководителя ассоциировался исключительно с передовиками производства, доярками-рекордсменками или райкомовскими дамами с «халой» на голове. Сейчас ситуация поменялась — женщины активно двинулись и в политику, и в экономику, и в бизнес. И тем не менее, не чувствуете ли вы себя «белой вороной» в окружении солидных мужчин в деловых костюмах?
— Нет, не чувствую, поскольку я человек опытный, с нормальной профессиональной подготовкой. Кроме того что я историк по первому образованию, я окончила Академию государственной службы. После окончания Якутского госуниверситета первым моим местом работы была как раз администрация города Якутска — комиссия по делам несовершеннолетних. Позже меня назначили заместителем главы города. И вот в третий заход, когда жители меня избрали, я стала мэром Якутска. Поэтому чувствую себя вполне уверенно и, надеюсь, никому спуску не давала. Как и поводов говорить о том, что я непрофессиональна или некомпетентна.
— Интересно, а как супруг отнесся к вашим «мэрским» амбициям?
— Этому моему шагу предшествовали определенные события. На предприятии, где я тогда работала, произошла смена руководства. Новый шеф пришел со своей командой, старые сотрудники были уволены. В это же время случилась пенсионная реформа, и я стала одной из ее жертв. Эти два обстоятельства ввергли меня в состояние глубокой задумчивости о том, почему так происходит: мы, женщины, внезапно можем стать ненужными, нашим мнением не интересуются, и мы ни на что не влияем. Пройдя определенные психологические состояния и стадии, которые описаны в классических учебниках, я пришла к выводу, что не хотела бы превратиться в диванного аналитика, который имеет на все свое мнение, но ничего изменить не может. Понятно, что во время моих метаний муж был рядом, переживал за меня. И когда у меня родилось решение попробовать себя на политическом поприще, он меня поддержал.
Надо сказать, что, если бы не его поддержка и профессиональные советы, а Виктор — кандидат экономических наук, человек, который руководил крупнейшей в республике страховой компанией, — ничего бы и не случилось. Я человек достаточно эмоциональный, а муж — нордического склада характера, склонный к анализу. И поэтому, конечно, я без него бы не справилась. Он для меня и любимый, и друг, и коллега, самый главный мой и критик, и фанат. Всю избирательную кампанию Виктор был моим водителем, телохранителем и психологом. И даже фотографом — снимал меня для плакатов и листовок. В общем, я ему безмерно признательна.
— Когда вы встретились, вам было уже около сорока. Насколько сложно было для незамужней женщины со сложившимся характером и привычками решиться на штамп в паспорте? Был, наверное, какой-то период притирки, искрения?
— Нет, вы знаете, мы с ним, как в индийских фильмах, Зита и Гита, два близнеца, когда-то давно потерявшие друг друга, вот такой была наша встреча. Поэтому какой-то особенной притирки характеров не было. К тому же мы ходили в один детский сад, учились в одной школе в начальных классах с разницей в один год, окончили один университет, жили на соседних улицах, читали одинаковые книги и были воспитаны мамами. У меня свекровь очень рано овдовела. Поэтому в основе своей мы очень схожи.
— То есть всю жизнь ходили по одним тропинкам, но поздно разглядели друг друга?
— Мы познакомились, когда мне было семь лет, а ему восемь, он старший брат моей подруги. Но Виктор довольно рано женился и всегда был семейным человеком. Конечно, мне даже в голову не приходило, что, возможно, это моя вторая половинка. Ведь зариться на чужое неправильно. И только когда по не зависящим от меня обстоятельствам его предыдущий брак распался, стали возможны какие-то наши отношения. Но это случилось довольно внезапно для нас обоих. Виктор еще и в мэрии работал, мы были коллегами, и о каких-то романтических отношениях не шло никакой речи. Но вот бывает так, что внезапно прозреваешь.
— Вполне кинематографичная история…
— Мы, как сиамские близнецы, совпадаем на 90 процентов. А те десять процентов, где мы не похожи, это и есть самое замечательное. Муж очень спокойный, очень пунктуальный, он человек слова. Если сказал «да», то это «да» высеченное в камне, его не сдвинуть. Я очень ценю такие качества в мужчинах. А еще светлая голова! Превосходящий интеллект, это самое лучшее, что в мужчинах может быть. Потрясающее чувство юмора, чувство иронии и самоиронии. Все то, что я очень ценю и люблю в своем муже.
— Ваша личная, женская судьба во многом типична. Первый ранний брак распался, едва вашей дочке исполнилось три года. Очень многие женщины в такой ситуации делают совсем другой выбор, продолжая жить в исчерпавших себя отношениях, только бы не остаться одной. Как вы решились подать на развод, имея на руках маленькую дочку?
— В какой-то момент, конечно, я оказалась в подвешенном состоянии. Мой первый супруг не хотел принимать никакого решения, а я люблю четкость, ясность и честность. И поэтому решение о разводе приняла сама. Прекрасное свойство молодости в том, что мы порой не понимаем глубины происходящего. Хотя от этого не становится менее травматично. Конечно, было больно. Но вот мой молодой разум решил, что лучше во все это внести ясность и поставить точку. Я чувствовала, что в этих отношениях застряла, как в болоте, меня начало засасывать. Мир окрасился в оттенки серого. Я вдруг осознала, что не чувствую окружающих запахов, не слышу шума проезжающих машин. Сейчас понимаю, что это была глубокая депрессия. Наверное, поэтому и созрело решение закончить наши отношения.
— Тяжело было одной растить ребенка?
— Не то слово! Все, кто через это прошел и кто сейчас находится в подобной ситуации, знают, что тяжело иногда может быть не столько материально, сколько морально. Я больше переживала за дочь. У взрослого человека кожа толще, а для ребенка ситуация расставания родителей может стать шоком, травмой на всю жизнь. Но, к счастью, мы с Наташей достойно из этой истории вышли. И дочка сейчас, когда мы с ней разговариваем, вспоминает свое детство как самое счастливое время. Значит, мне все удалось.
— Вы что-то предпринимали, чтобы дочка не чувствовала неполноты семьи?
— Начнем с того, что наша ситуация не была уникальной, в семьях некоторых моих подруг, знакомых, одноклассников дочки происходило то же самое. Это часто встречающаяся беда. Но я всегда Наташу хвалила, поддерживала, учила радоваться даже мелочам, чтобы маленький человек был доволен собой. А если что-то не получается, ничего страшного, все поправимо. Убеждала, что школьные оценки всего лишь балл за какой-то определенный промежуток времени и они не имеют отношения к оценке тебя как личности. В наше время не было коучей, психологов, умных книг, воспитание проходило интуитивно. Но, конечно, огромное спасибо моей маме, которая поддержала, помогла. Вот она как раз своей мудростью нас хорошо направляла. Так что я была не одна, у меня большая семья — тетушки, дядюшки, братья, сестры, мы с Наташей находились в кругу людей, которые нас любят. Поддержка семьи, отношения с родными, близкими очень компенсируют личные утраты. Это то, что мы часто не ценим. Я думаю, что пандемия как раз нам напомнила об истинных ценностях в этой жизни.
— Скажите, а в Якутии вообще сильны семейные узы и связано это как-то с национальными традициями?
— Я думаю, примерно так же, как и везде. Другой разговор, что у нас очень тяжелые климатические условия, и исторически сложилось так, что семьи всегда проживали обособленно, не было раньше у якутов ни деревень, ни сел, мы жили каждая семья по отдельности. В этой «семейственности» наши исторические корни. В таких тяжелых климатических условиях можно выжить только вместе, и это, скорее всего, сформировало якутский характер. У нас в семьях очень тесные взаимоотношения, мы всегда близки.
— У Якутии совершенно гигантская территория, больше Аргентины, но климат суровый — до минус пятидесяти градусов зимой, вечная мерзлота. Какой это отпечаток накладывает на жизнь людей?
— Так у нас еще и летом до плюс сорока доходит. Перепады температур достигают почти ста градусов. И мне кажется, что мы более связаны с природой, более созерцательны, терпеливы. Обратите внимание, например, на видео с недавних лесных пожаров. Вглядитесь в лица людей, чьи дома сгорели. Если отключить звук, то вы увидите лица совершенно непроницаемые. Хотя в кадре погорельцы рассказывают душераздирающие истории. Вот эта сдержанность, терпеливость, я думаю, нас отличает.
— Когда на улице минус 50, что это значит для города? Жизнь замирает, люди стараются вообще из дома не выходить? Как можно существовать в такой мороз, когда металл лопается?
— Вы не поверите, и люди работают, и автобусы ездят, и магазины открыты, и почтальоны письма разносят. Единственное, у нас дети при определенной температуре перестают посещать школы, это делается, чтобы они по дороге не обморозились. Но детские сады продолжают работать, потому что туда детей приводят родители. Все функционирует, жизнь не останавливается. Правда, возникают сложности с расчисткой дорог и прочими коммунальными работами, поскольку техника начинает отказывать при таких низких температурах. Вообще, очень натужно работает жилищно-коммунальное хозяйство. Понятно, что это результат катастрофической нехватки средств. Я сполна это ощутила, заняв пост мэра. Очень многие меня расспрашивают о продаже джипов, об отмене шубных показов, о том, что я чиновников пересадила на такси, о запрете новогоднего корпоратива. Это были заметные для публики, растиражированные прессой, но разовые решения. А за ними — наша системная работа перестройки всего бюджета города, направленная на экономию и перераспределение средств на «узкие» участки. Например, таким путем мы нашли 800 миллионов рублей для того, чтобы начать полномасштабное асфальтирование городских улиц. 25 километров дорог ежегодно закатывали в асфальт. Такого не было со времен Советского Союза!
— Но вообще, если вернуться к якутским морозам, человеку стоит, наверное, рассчитывать не на эффективность ЖКХ, а на себя любимого. Разве не так?
— Ну, поскольку мы родились в Якутии и всю жизнь там живем, мы к этому приспособились. Особым образом утепляем машину, зимой клеим двойные стекла. У нас непопулярны машины с дизельными двигателями, поскольку в сильные морозы они могут подвести. Мы с мужем живем за городом в частном доме, и поэтому, конечно, сами себе управляющая компания. Обязательно проводим профилактику, проверяем трубы, утепляем окна. Ничего в этом уникального нет, каждый хозяин свое имущество к сезону готовит. Просто для нас, для жителей Севера, независимо от национальности, это рутина.
— Вы большой патриот своей малой родины. Но общественный деятель должен быть легким на подъем. Готовы ли вы уехать из Якутии, если этого потребуют интересы дела?
— Конечно, если я пойму, что так лучше для дела, которому я посвятила себя, для воплощения наших идей, то безусловно. Поскольку мы российские граждане, это наша страна, и где я буду полезнее, где я буду нужнее, туда и отправлюсь…
— В России женщине-руководителю приходится работать с мужчинами, которые часто более амбициозны, а порой скептически относятся к женщине в качестве начальника. Как вы справлялись с мужским сексизмом на посту мэра?
— Мне сложно судить. Когда ты первое лицо, мало кто осмеливается говорить тебе что-то нелицеприятное. (Смеется.) Но я старалась, чтобы внутри нашей команды были демократичные правила и каждый имел возможность высказаться. Важно помнить, что когда ты становишься руководителем, это не означает, что ты лучше остальных. Нет! Это лишь говорит о том, что у тебя больше ответственности. Я старалась набирать в команду людей, которые умнее меня, опытнее и лучше знают свою отрасль. Думаю, что женщинам-политикам не страшна конкуренция, у них нет этих жестких правил прайда, все гораздо легче, проще, человечнее. К тому же я никогда не пыталась позиционировать себя как женщину-руководителя, потому что какое это имеет значение, когда речь идет о жизни большого города? Важен не гендер, а то, какой ты профессионал, насколько ты эффективен, как быстро можешь найти правильное решение в той или иной ситуации. Так что мне никогда не приходилось сталкиваться ни с пренебрежением, ни со снисходительностью. Может быть, просто повезло. Ну и характер у меня такой, что я за словом в карман не лезу, могу с мужчинами полемизировать на любую тему на равных. (Улыбается.)
— Работая мэром, вы, наверное, столкнулись не только с победами, но и с разочарованиями. Они не отбили у вас желания двигаться дальше по политической стезе?
— У меня не было каких-то ощутимых разочарований, о которых я могла бы вспоминать и жалеть. Тут же ведь как к этому относишься. Если у тебя нет завышенных требований и необъективных ожиданий, то нет и разочарований.
— Когда вы покинули пост мэра Якутска, вас обвиняли в том, что вы бросили город на произвол судьбы. Что ответите злопыхателям?
— Но это же не мое разочарование, а разочарование тех, кто думал так. Я признательна горожанам Якутска за то, что они избрали новым мэром моего первого заместителя. То есть люди поддержали человека из моей команды. Что это, если не признание результатов моей работы?
— Может, от вас ждали чего-то большего…
— Не сотвори себе кумира, и не будет никаких разочарований. Когда говорят, бросила и ушла… Вы знаете, нужно надеть ботинки человека и пройти его путь, чтобы судить его. Многие бы нашли в себе силы, сжав зубы, идти и делать то, что необходимо для родного города? Не думаю. Поэтому к подобным нападкам я отношусь совершенно философски…
— Не жалеете, что ваша судьба в какой-то момент повернулась окончательно в сторону политической стези? Не хотели бы вернуться в то время, когда этот шаг еще не был сделан и можно было выбрать иной путь?
— Нет. Вообще психологически, я считаю, неправильно таскать за собой «чемоданы прошлого». Не думаю, что нужно постоянно оглядываться, вновь и вновь переоценивать свои поступки. Это ничего не дает, никак вперед не продвигает и не делает нас успешнее. Да, конечно, каждый делает определенные выводы, я понимаю ваш вопрос — а если бы? — но я такими категориями не размышляю. Единственное, о чем жалею, что у меня не так много детей, как хотела бы. Вот, пожалуй, это я хотела бы исправить в прошлом.
0
25.00
