ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Ноя. 20, 2023

— Но ведь это так трудно — подойти к незнакомому человеку, посмотреть ему в глаза и в первый раз в жизни рассказать о том, о чем никогда никому не рассказывал! Страшно, стыдно, да и просто не знаешь — как.

— Нет ни одного человека, который мог бы сам решить все свои проблемы. Да, какие-то вещи мы вынуждены просто принять как данность — ну, например, что «этот гадский будильник почему-то не зазвенел», и все наши планы пошли прахом. Но есть обстоятельства, с которыми мы просто не можем смириться. И чтобы с ними справиться, придется кого-то призывать на помощь. Не родителей, не друга и даже не психолога. Они не помогут тебе избавиться от первопричины — от греха. Поможет только исповедь. Главное — помнить, что исповедуешься не священнику, а Богу в присутствии свидетеля. Или, можно сказать, в присутствии друга, который должен засвидетельствовать искренность твоего покаяния или в идеале — вместе с тобой заплакать. Без этого невозможно дальнейшее нормальное движение. В Церкви очень много таких действий, которые человека приводят к смирению.

Конечно, потом ты можешь к названному греху вернуться. Ведь любой грех сладок — ну, по крайней мере, его внешняя оболочка. И в таких случаях, конечно, внутренне бывает очень горько и очень тяжело. И тогда надо просить о помощи. Смириться и просить.

Есть многое, с чем мы сами не в силах справиться. Например, со своей смертью. Какой она будет? Безболезненной или, наоборот, мучительной? Мы не знаем и не можем на это повлиять. И поэтому смиряемся перед Богом и просим. И таких вещей много.

— Вас послушать, так выходит, надо и стыду за свой грех радоваться. А на самом деле испытывать стыд — мучительно.

— Но пока вам стыдно, вы — живой. Но вы больны. Мы с вами — больные люди. Причем чем усерднее ты продвигаешься к Свету, тем сильнее ощущается болезнь, тем больше ты нуждаешься в Христе. А храм — это больница. Представляете, пришли вы к врачу, он спрашивает: «Что у вас болит?» А вы отвечаете: «Знаете, я вам этого пока не скажу, а вы дайте мне таблеточку, чтобы у меня все прошло». «Дорогой мой, — говорит врач, — я так не могу». Тогда вы решаете лечиться самостоятельно. И запускаете болезнь до такого состояния, пока не поймете, что умираете. И снова бежите к доктору: «Доктор, у меня вот здесь болит!» И рассказываете все в подробностях. А в ответ слышите: «Сказали бы раньше — можно было бы обойтись терапией. А теперь придется резать».

Понимаете, когда человек осознает, что из-за своего греха он может умереть — буквально! — какая ему разница, кто перед ним стоит? Отец Михаил Васильев рассказывал, как однажды во время военных действий он оказался под обстрелом в одном окопе с буддистом и мусульманином. И от страха стал им исповедоваться. А они посмотрели на него и тоже стали исповедоваться. Когда стоишь на пороге смерти, у тебя уже нет преград между тобой и священником: ты хочешь подойти к Богу и понимаешь, что грехи тебе мешают.

— Но это вы говорите о том, кто исповедуется. А как воспринимает исповедь тот, кто исповедует, — священник?

— Знаете, ведь все исповедуются по-разному. Одни говорят: «Я такой-сякой». Другие: «Я такой-сякой потому-то и потому-то». Третьи: «Я такой-сякой, но…» Мол, по-другому и быть не могло, я был загнан в такие условия… Кто, по-вашему, ближе к Богу? Конечно, тот, кто признается, что он «такой-сякой». И знаете, перед этим человеком почему-то сразу становишься маленьким. У меня есть такие люди — помимо родителей и духовника, — перед которыми я становлюсь очень маленьким.

— И что это значит?

— То есть что такое «маленький»? Это необычайное уважение. Признание особой красоты и мужества кающегося человека. Мужества в смысле — «незамечания» себя, хотя он и говорит о себе. И это — удивительное состояние исповедующегося. Точнее, исповедующего — меня.

— А бывает у Вас обратное ощущение от чьей-то исповеди?

— У меня никогда не бывает никакого пренебрежения. Разве что иногда горечь — ну зачем человек пришел на исповедь? Осудить ближних? Митрополит Сурожский Антоний рассказывал, как в одном храме батюшка полслужбы исповедовал прихожанина. Владыка не слышал, о чем они там говорили, но потом батюшка вдруг сказал: «Ну вот, теперь, обсудив всех ваших родственников и знакомых, давайте перейдем, наконец, к вам». В подобных случаях возникает сожаление о потраченном времени. Ведь можно было бы пойти волонтером потрудиться, помочь кому-то, посмотрев на чужие страдания, постараться чем-то облегчить их. И самому измениться, понять, что не так в твоей собственной жизни. Да, к исповеди надо готовиться.

— А есть какой-то понятный, простой алгоритм подготовки к исповеди? Для человека, который собирается завтра пойти на исповедь, но трусит, которому стыдно откровенничать перед незнакомцем.

— Говорить нужно о том, что волнует вас в этот момент больше всего. А волнует нас то, с чем мы не можем справиться. Вот человек говорит на исповеди: «Я курю». Это уже много. Что за этим стоит? «Я хочу бросить, но не могу. Передо мной словно большой камень, я не могу сдвинуть его с этого места». А ведь за этим камнем есть, наверное, глыбы и побольше, да? Просто мы их не видим. Нужно постараться увидеть — это и есть первая ступенька. А потом следующие ступени: мы должны грех осудить. Осознать, что это для нас лишнее, что без греха нам будет лучше — и духовно, и физически. Только грех этот, его надо обязательно назвать. И наконец, надо получить прощение. Чтобы если, исповедовав грех курения, вы выйдете из храма и закурите, вам стало бы совестно. Понимаете? Этого греха должно быть стыдно. Это признак прощения. И вы должны его почувствовать.

Вот Иуда — он увидел свой грех, раскаялся и даже бросил тридцать сребреников. Но не обратился к Богу. У него диалог шел только с самим собой. Но не в этом смысл исповеди! Не в том, чтобы сказать: «Я плохой» — и всё.

Кстати, было время, когда исповедь совершалась прилюдно. Человек выходил на амвон посереди собрания верующих и говорил: «Я согрешил в том-то и том-то». И часто в ответ слышал от всех: «Какой ты сильный! Ты не постеснялся, сказал!» В итоге были случаи, когда люди специально грешили, чтобы потом в этом покаяться перед другими людьми, напоказ. Это одна из причин, почему от такой практики отказались. Но осталось очень важное: получение ответа, прощение греха. То есть вот такая ступень — она очень важна. Ты должен осознать, что грех тебе прощается Богом в любом случае.

Конечно, мне на это скажут: «А если ты вышел и опять согрешил? Значит, этот грех тебе не простился?» Нет, простился. Ты просто совершаешь его заново, как в первый раз. Конечно же, лучше этого не делать уже вовсе. Но даже если ты 70 раз придешь и покаешься — то 70 раз тебе простится. Не может Бог быть лжецом: Он сказал, что нужно прощать «до семидесяти раз по семь». Он будет прощать.

— Кстати, ведь это частая ситуация: человек кается на исповеди в каком-то грехе, а потом опять в него впадает, снова кается — и так по кругу. Как тут быть?

— Наша душа привязывается ко греху, мы каемся, Бог прощает, но грех зачастую продолжает тянуть к себе. Главное — помнить: Господь смотрит не на слова — Он смотрит на сердце. И если мы пришли на исповедь и просим Бога избавить от греха, а наше сердце в это время кричит: «Только не сейчас, Господи!» — тогда, конечно, Господь не станет избавлять нас от этого греха насильно. Он попустит нам впасть в этот грех еще раз и еще… Чтобы мы рассмотрели и грех с разных сторон, и самих себя в нем и, в конце концов, сердцем поняли, что же мы творим.

Значит ли это, что повторяющийся грех не стоит раз за разом называть на исповеди? Нет! Каяться необходимо. Ведь для того, чтобы признаться в грехе на исповеди, человеку нужно преодолеть барьер собственного стыда перед священником. И такой стыд часто оказывается целебным — ведь он сопряжен с внутренним усилием человека. Видя его труд, Господь дает возможность увидеть всю глубину греха и возненавидеть его. А это и есть путь настоящего покаяния.