ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Окт. 17, 2017

Гнойного не смотрел

– Как вы относитесь к рэпу? 20-летние, кажется, все сегодня в нем.

– У рэп-музыки в России действительно юношеская аудитория. Но сами рэперы – они уже совсем другой формат, они все немножко маркетологи и всё просчитывают: если вот этим 14–17-летним мальчикам и девочкам немножко подыграть, то они твои.

Первый рэп на русском языке – это, по сути дела, был перевод американского рэпа 70-х годов. В 80-х в Штатах уже были звезды рэпа. Посыл того американского рэпа был такой: крутые тачки, крутые телки, и почему эти девицы не с нами, а с теми старыми, жирными, богатыми мужиками, а тут у нас вечеринка, бухло и все такое. А потом пришло следующее поколение рэперов – уже маркетологов. Они просчитали присущую подростку природную, гормональную оппозиционность. Она закодирована в возрасте – в 14 лет ты все стараешься делать по-другому, потому что старшие – лохи и всё говорят неправильно. Русский рэп, насколько я могу судить, на этом и основан – «вот эти – козлы и дураки, менты – сволочи, олигархи – мерзавцы, политики все врут». Как будто политики не врали в Древнем Риме или Египте. Вот новостьто, с ума сойти. Но для подростков ведь все в первый раз. Эти парни читают на своих баттлах абсолютно не новые вещи. Все те же мысли, что и у всех. Только они стали монетизировать вот эту подростковую протестность. Но меня смущает в рэп-музыке ровно одна вещь. И это даже не маркетинг, а то, что больно уж они все серьезные, просто ноль юмора и самоиронии – вот они прямо как будто ракету строят или выходят на последнюю битву добра и зла.

– А вы баттлы смотрели? Оксимирона и Гнойного.

– Честно? Нет. Я и «Титаник» не смотрел, когда туда все ломанулись и потом каждая бабуля на лавочке Ди Каприо обсуждала. Я, честно говоря, попугиваюсь этих бумов и настойчивых рекомендаций на грани помешательства: вот это надо обязательно посмотреть. Так что не смотрел. Шнуров зарабатывает бабло

– В рэперах вам не нравится просчитанность. А как вы относитесь к феномену Сергея Шнурова? Вот уж где, помоему, чистый маркетинг.

– Абсолютно соглашусь. Он, конечно, умнейший мужик и прекрасно владеет своим ремеслом, но мне кажется, он просчитывает каждую песню, каждый выход клипа, промежутки между ними. Он и не скрывает, что зарабатывает деньги. Зарабатывает бабло на нашей склонности к ярмарочной, балаганной, кабацкой и фриковой культуре, когда на ярмарке бабу с тремя грудями показывали. Ну народу-то нравится.

Совершенно случайно мне в компании показали клип на песню, где есть строчка «что вы, тетя, мнете тити» или «трете»...

Серега же всегда придумывает для песни одну строчку текста, а остальное наверчивает. Знаете, я не из эстетской семьи, я жил в рабочем городе на окраине, но, на мой вкус, это откровенная пошлятина. Я не моралист, но мне неприятно было слушать. И мне бы не хотелось, чтобы мои дети и внуки это слушали.

Я восемь с половиной лет работал на стройке и слушал лучшие образцы русского мата. Они уместны, когда по-другому сказать нельзя. Тот, кто использует на сцене ненорматив, тот как раз лишает нас этого уникального языка, который обладает невероятной емкостью и выразительностью только тогда, когда других слов не осталось. Как у Мальчиша-Кибальчиша буржуины спрашивали: «Может, есть у вас тайная сила?» – вот это про русский мат. Нельзя его просто для прикола использовать. Но при этом – не отнять – все это делается Сергеем Шнуром с такой зверской энергией и драйвом! Людям надоели попсовые фонограммные кастрированные концерты – а тут выходит мужик такой, в майке, и орет так понастоящему, и яйцами трясет. Подкупает же! Самое ужасное, ну ладно клерки, замученные в офисах, это любят, но когда я читаю, что гости после концерта в Большом театре потом переходят в «Метрополь» и для них там играет «Ленинград» – тут в моей голове короткое замыкание происходит.

Ройзман друг, но истина дороже

– Вы дружите с Евгением Ройзманом, но, кажется, из-за его похода на губернаторские выборы между вами пробежала черная кошка.

– Он действительно мой друг, но никакая кошка не пробегала. Да, я был против того, чтобы Евгений шел на выборы – и тогда, когда он шел в Госдуму, и когда в мэры, и уж тем более когда в губернаторы. Я ему тысячу раз говорил, что это совершенно не его стезя. Он хороший, отличный парень, он стихи пишет, в живописи разбирается, помогает всем, но на губернаторскую позицию нужен чиновник. А это совсем другое. В стране есть вертикаль власти – нравится нам это или нет. И чиновник в нее должен быть вписан, чтобы быть эффективным. А Женя совершенно чужой там человек. Поэтому я против Ройзмана-чиновника.

Он четвертый год у нас мэр города. И у меня один вопрос: что он сделал за это время такого, что не удавалось предыдущим мэрам? С наркотиками он боролся, еще не будучи мэром. А сейчас что? Ничего. Он просто ведет прием граждан и ведет видеоблог, становясь чуть ли не интернет-звездой. К нему всегда шли за помощью, так он и сейчас людям помогает не как мэр, а в частном порядке – как хороший горожанин Женя Ройзман. Таких бы нам побольше. А чиновник он – никакой. Чиновники – это определенного формата люди, они как военные, у них в крови заложено: устав, вертикаль, поставленные задачи, команда сверху. У Жени этого нет. Свердловская область – это не только Екатеринбург, это еще и маленькие депрессивные городочки, живущие вокруг одного

предприятия. Их жизнь зависит от того, получит госзаказ это предприятие или нет. Получит – тогда рабочий денежку домой принесет. И тут нужен «встроенный» чиновник, а не тот, кто конфликтовать будет внутри вертикали власти. Потому что городочку могут дать дотацию 70 миллионов, а могут и двести семьдесят – это же от чиновника зависит, от его этой самой встроенности. Я не говорю, что это правильно, но сейчас это так.

Я с Женей именно дружу, а не лицемерю, и то, что я думаю про Ройзмана-чиновника, я ему в лицо говорил тысячу раз. Он мне объяснял, почему он шел в депутаты и в мэры, я слушал, но я все равно не могу согласиться.

– И он не порвал дружбу?

– Нет, мы с ним не ругались, и он не предъявлял никаких претензий. Мне кажется, он меня понимает. Если будет референдум «самый классный парень города»

 – Женя попадет в первую десятку тех, кого я считаю лучшими.

За Собчак проголосуют ради прикола

– Вы к Навальному, знаю, настороженно относитесь. А к Собчак, которая может свою президентскую кампанию начать?

– На самом деле я и Навальным не особо интересуюсь, и за Собчак не слежу. Но лет 15 назад, когда Ксения еще юной девой в одних трусах и майке бегала в передаче «Блондинка в шоколаде», изображая из себя мерзопакостную стерву, мы как-то после концерта обсуждали, как это вообще может происходить – дочь Собчака же! И я еще тогда сказал: погодите, она еще нашим президентом будет, со своими-то замашками – такая пробивная бабенка, что будьтездрасьте. Но сейчас мне кажется, что это все-таки фейк, пиар-разводка, которую, может, и не сама Собчак запустила, и хотя она делает загадочное лицо, говоря «не-не, это не я, я тут ни при чем и никуда не собираюсь», но все это ей чрезвычайно выгодно. Я понимаю, что ее основной бизнес – лайки в интернете, и поэтому если этот шум прибавит ей пару миллионов подписчиков – ну пусть будет. Но, конечно, это все несерьезно. В маленьких городах, думаю, никому в голову не придет голосовать за Собчак. А в Москве и Питере – ну ради прикола кто-то проголосует. Как некое протестное голосование вместо графы «против всех».

– Помните, когда Макаревичу стали отказывать в площадках за его позицию по Украине, коллеги-рокеры не вступились? И в ситуации с Серебренниковым многие театральные руководители тоже, по сути, молчат. Чем это объяснить?

– Андрей – он, конечно, имел право высказать свое мнение вслух. И я думаю, что он вполне мог предположить ответную реакцию общества. Но когда, например, в Екатеринбурге местный организатор вдруг сказал, что ему кто-то позвонил и поэтому концерт Андрея отменен, – это было вранье. Он просто выбрал совершенно неподходящую для «Машины» площадку – со стоячим партером. Даже «Чайфу», очень в Екатеринбурге популярному, в позапрошлом году было сложновато собрать этот зал так, чтобы битком. А у «Машины» аудитория еще старше и консервативнее. И учтите, что часть аудитории Макаревича действительно на него обиделась. То есть организатор просто не продал билеты и решил все свалить на политику.

Мы с Ройзманом допытывались: ну скажи, кто тебе позвонил, скажи на ушко, мы постараемся разрулить. Ноль. Потому что – неправда. А правда в том, что у Андрея тогда просто сократилось количество концертов, потому что организаторы в провинции подумали: зачем рисковать, группа по райдеру дорогая, а вдруг действительно кто-то позвонит. Но мое-то отношение к Андрею не изменилось. Ну захотел он сказать про Донбасс – и сказал. Дело прошлое. 

Вот с Серебренниковым – это уже совсем другая история. Это не политика и не деньги. Это личный конфликт и очень личная история отношений двух людей. Кирилл очень талантливый человек, его поддерживали, он ставил, что хотел, и это порой были весьма провокационные спектакли – и никто вопросов не задавал. Но в какой-то момент произошел личный конфликт, и дальше мы видим историю мести. Это некрасиво все, конечно. А многие думают, что Путин виноват.

– Но многие действительно уверены, что это политический ход перед выборами.

– Серебренников ставил все, что хотел, никаких политических заявлений он не делал, он не Андрей Макаревич. Думаю, сидит Владимир Владимирович, чешет макушку и думает: с какой стати мне за Серебренникова-то прилетело, я-то тут при чем?

P.S. На вопрос о дружбе с Шахриным Ройзман поморщился и отвечать не стал.