Ежедневно только в Москве в полицейские сводки попадают пять-шесть пропавших детей. За шесть месяцев 2018 года полиция зарегистрировала 29 806 заявлений об исчезновении граждан по всей стране. Большинство из них находят в течение десяти дней. Специалисты считают: эффективность поисков повысится после принятия закона, согласно которому при розыске можно будет использовать геолокационные данные телефона пропавшего человека. Но у этого законопроекта, который сейчас проходит согласование в МВД, есть и обратная сторона. О том, куда исчезают люди, почему разговоры о похищении на органы не более чем страшилка, а продажа в рабство - жестокая реальность и что именно надо делать, чтобы предотвратить трагедию, специалисты рассказали на круглом столе "Известий".
ИГРЫ С ЦИФРАМИ
"Известия": По статистике МВД, за последние десять лет на треть уменьшилось число людей, которые пропадают без вести и находятся в розыске. Но по регионам картина неоднородна. Например, в Ростовской области и Краснодарском крае число пропавших сократилось почти в три раза. А в Чечне, Татарстане, Кировской и Воронежской областях их стало в два раза больше. Что происходит на самом деле? Почему где-то показатели ухудшаются, а где-то улучшаются?
Анатолий Кучерена: Ничего глобального не происходит - есть небольшие колебания в зависимости от сезона. С января по май 2018 года полиция зарегистрировала 29 806 заявлений об исчезновении граждан. Большинство пропавших (25 563 человека) были обнаружены живыми в течение десяти дней с момента регистрации заявления. Местонахождение остальных было установлено в ходе розыскных действий.
Большинство случаев пропажи регистрируется в Санкт-Петербурге, Ленинградской области, Москве и Московской области. Полиция связывает это с высокой плотностью населения. Больше 3 тыс. детей пропали без вести за первые полгода 2018-го, что почти на 13% меньше показателя аналогичного периода 2017 года.
Дмитрий Второв: Я думаю, здесь есть определенная статистическая казуистика. Только по Москве пропавших детей было 2,7 тыс. Ежедневно в сводках проходят около пяти-шести детей.
На протяжении длительного времени у нас идет игра с цифрами, и понять количество пропавших, погибших достаточно сложно. Я не считаю, что картина изменилась. В прошлом году в докладах на форумах прозвучало, что было 49 тыс. заявлений о пропавших детях по всей стране. По нашим оценкам это отражает реальную картину. Количество заявлений о пропавших детях колеблется от 200-300 человек до 3 тыс. на каждый регион. Если перемножить на общее число регионов в стране, получим такую картину: свыше 40 тыс. заявлений.
О числе погибших детей очень сложно говорить. Следственный комитет дает свою статистику, МВД - свою. Что учитывается, сложно понять. Если ребенок самовольно ушел из дома и погиб в результате ДТП, что считается причиной гибели - ДТП или безнадзорность?
Анатолий Кучерена: Или заблудился в лесу, решил искупаться в озере и утонул...
Олег Леонов: В Воронежской области в 2008 году было 816 пропавших без вести, в Новгородской - 835. Но это несравнимые по населенности регионы. Скорее всего, в Воронеже в 2008-м была проблема со статистикой.
"Известия": Возможно, в регионах с печальной статистикой нет волонтерских организаций?
Олег Леонов: "Лиза Алерт" есть в 47 регионах.
Дмитрий Второв: Приблизительно так же и у нас - свыше 50 отрядов и инициатив.
"Известия": Вы не везде нужны или не хватает волонтеров?
Дмитрий Второв: Поисковая организация может возникнуть, а потом свернуться. Это же очень трудозатратная деятельность. Каждый из нас где-то работает, а поиск отнимает много времени, сил, личных средств. У нас все звонки - вдруг. О пропаже сообщают, как правило, к ночи.
Олег Леонов: Чтобы возникла организация, должны найтись люди. К сожалению, обычно они находятся на тяжелых резонансных поисках, когда пропал ребенок. Если он, к несчастью, погиб, в этом регионе будет очень большая волонтерская организация. Многие наши региональные подразделения возникали, к сожалению, на трагедиях.
"Известия": Сколько в России поисковых организаций и как вы взаимодействуете?
Олег Леонов: Мы знаем около 45. С кем-то взаимодействуем очень плотно в ежедневном режиме, с кем-то - как придется.
"Известия": Лучше ли стали разыскивать людей?
Анатолий Кучерена: Если сравнивать, как было три года назад и как сейчас, безусловно лучше. Конечно, большую роль сыграли волонтерские организации. Добровольческие поисковые отряды сформированы в 76 субъектах Российской Федерации, в их состав входят около 15 тыс. граждан разного возраста и социального статуса.
Принцип взаимного сотрудничества в этой сфере является приоритетным для МВД. В июле 2018 года глава министерства Владимир Колокольцев выступал на I Всероссийском форуме поисково-спасательных отрядов и отметил, что в каждом втором российском регионе ведомство заключило соглашения о совместной работе с волонтерскими организациями по поиску пропавших людей. По его словам, в 2017 году при содействии волонтеров найдены несколько тысяч человек, треть из них дети.
Олег Леонов: Отряд "Лиза Алерт" назван в честь погибшей в 2010 году Лизы Фомкиной. Тогда ситуация с розыском пропавших детей была чудовищной, но сейчас средняя температура по стране изменилась. Сократилось количество отказов принять заявление - когда приходит мама, а ей говорят: приходите через три дня.
Анатолий Кучерена: До 2010-2012 годов милиция не воспринимала активных граждан. Благодаря позиции Владимира Колокольцева полиция стала более открытой.
Дмитрий Второв: Иногда обидно, что говорят только о волонтерах. Конечно, это геройская работа, но много героев среди работников полиции. Например, сотрудники Московского уголовного розыска, в частности начальник 8-го отдела Дмитрий Пичугин и его заместитель Алексей Мыцик, не раз в ночь или в свой выходной день выезжали на поиски детей. Или еще ситуация: зимой в Москве пропал девятилетний ребенок, упал в канализационный люк. Полицейский его нашел, прыгнул в люк, достал, когда мальчик уже задыхался. Никто не написал о том, что он, выполняя свой долг, пошел на риск и спас жизнь ребенка. Таких немало, но мы о них не слышим.
ПРИЧИНЫ ПРОПАЖ
"Известия": Какие самые распространенные причины исчезновения людей? Что с ними происходит?
Анатолий Кучерена: Как правило, причинами пропажи людей становятся дезориентация или несчастные случаи. Была история, когда папа пошел на рыбалку, а его несовершеннолетняя дочь принесла ему поесть и не вернулась домой - погибла на очистных сооружениях. Скорее всего, причина в безответственности родителей. Взрослый должен быть рядом.
"Известия": До какого возраста ребенок должен находиться под присмотром взрослых? Что об этом говорит закон?
Анатолий Кучерена: До совершеннолетия ребенка вы не можете оставлять его одного. По закону так.
Дмитрий Второв: В некоторых странах существуют законы, по которым ребенок до 12 лет обязан находиться с одним из опекунов. У нас это отсутствует.
Анатолий Кучерена: В России можно привлечь родителей к административной ответственности, если их дети остаются одни на улице после 22 часов.
Дмитрий Второв: Это условная история. Она нерабочая.
Анатолий Кучерена: Другими причинами исчезновения могут быть преступления - от похищения до убийства. Растет количество сексуальных преступлений. В 2016 году по статьям о половой неприкосновенности несовершеннолетних было возбуждено почти 6 тыс. дел, в 2017-м - уже свыше 7 тыс.
"Известия": С чем это связано?
Анатолий Кучерена: С градусом агрессивности в обществе. Также по колебаниям в статистике мы видим, что всплески происходят в определенные периоды: весной, осенью. Это связано с обострениями психических заболеваний. Похищения совершают либо охотники за наживой с целью выкупа, либо люди с психическими заболеваниями.
Также бывает, что граждане набирают кредитов и прячутся. Они считаются без вести пропавшими и пополняют статистику.
Олег Леонов: К этим пунктам прибавляется утрата родственных связей, когда человек преднамеренно без предупреждения уходит из семьи. Часто пропадают пожилые люди в состоянии деменции разной степени.
"Известия": Похищают ли людей на органы? Какова статистика таких происшествий?
Дмитрий Второв: Мы ни разу на сталкивались с такими случаями. Похищения на органы - это распространенный миф.
Олег Леонов: В нашей практике таких случаев не было. Думаю, это рассказы из области страшилок.
"Известия": А были ли в вашей практике случаи похищения с целью продажи в рабство? Олег Леонов: Да, такие случаи бывают. У нас было несколько таких историй, но статистику по этому вопросу мы не ведем. Когда становится очевидно, с чем мы столкнулись, то передаем эту информацию в полицию.
"Известия": Есть статистика по похищенным детям?
Олег Леонов: Часть криминала проходит мимо нас.
Дмитрий Второв: В США 800-900 тыс. заявлений о пропаже детей в год, из них около 250 тыс. заявлений - о похищении детей родителями. У нас это не квалифицируется и не фиксируется как похищения.
Олег Леонов: Если родитель не лишен родительских прав, похищения нет. Это внутрисемейный конфликт.
Дмитрий Второв: Это существенная проблема, потому что есть случаи, когда дети погибают в результате таких похищений из-за желания родителя отомстить. Был случай, когда родитель увез ребенка и утопил, а потом поджег себя, второй случай, когда родитель убил ребенка и свел счеты с жизнью.
"Известия": С какой целью похищают детей? Дмитрий Второв: Обычно с целью сексуального насилия. К сожалению, чаще всего это делают люди, которые уже привлекались за сексуальное насилие или сексуальное насилие в отношении несовершеннолетних, развращение. Снова вопрос о профилактике, которая должна быть в том числе и в отношении этих людей. Мне нравится система за рубежом. В Штатах вы можете зайти на специализированный государственный сайт и посмотреть, где проживает такой злодей. Эти люди должны быть на виду, полиция и общество их должны контролировать.
ДЕЛО ТЕХНИКИ
"Известия": Как предотвратить пропажу людей?
Дмитрий Второв: Нужны целенаправленные государственные программы по профилактике пропаж. Нужно распространять знания: например, в какой одежде можно идти в лес, что взять с собой, как вести себя в лесу.
"Известия": Есть ли это в школьной программе основ безопасности жизнедеятельности? Олег Леонов: Нужной информации там нет.
"Известия": Может быть, каждому ребенку выдавать браслет с чипом?
Анатолий Кучерена: Даже маленький человек имеет право на свободу.
Дмитрий Второв: Свобода может быть ограничена. Безнадзорные дети - руферы, зацеперы - ежегодно пополняют списки погибших, а под руководством инструктора можно безопасно заниматься даже скалолазанием.
Анатолий Кучерена: Вы считаете, нужен чип? Кого мы воспитаем, если ребенка постоянно контролировать?
Олег Леонов: Надо научить ребенка думать о себе и своей безопасности самостоятельно. Как только вы его чипируете, начнутся конфликты.
"Известия": Как быстро сотовые операторы предоставляют информацию о местонахождении пропавшего?
Олег Леонов: Чтобы получить данные о геолокации телефона, сотрудник полиции должен написать запрос, начальник территориального подразделения - подписать его и отправить судье. Если судья даст добро, запрос уходит в Бюро специальных технических мероприятий МВД, и оно предоставляет данные. Если человек находится в беде, его жизни и здоровью угрожает серьезная опасность, это необходимо для спасения. Если человек в лесу заблудился в пятницу, данные геолокации в лучшем случае появятся к вечеру понедельника. Если это случилось в ноябре, человека уже не спасти.
Сейчас разработан законопроект, который ускорит процесс. Пока он проходит стадию согласования в МВД. По законопроекту в случае если есть заявление о пропаже человека или его безвестном исчезновении, ответственный руководитель в полиции может сам написать запрос, отправить оператору сотовой связи и получить данные.
Анатолий Кучерена: Если есть основания предполагать, что иным способом обнаружить человека невозможно. Но мы боимся злоупотреблений. Есть ли гарантия, что это не будет использовано недобросовестными заказчиками в отношении кого-то?
Олег Леонов: Это могут быть кредиторы, мужья, жены.
Анатолий Кучерена: Должен быть усилен контроль - не только ведомственный, но и общественный.
"Известия": Насколько вырастет количество найденных с принятием закона о геолокации? Олег Леонов: Это повлияет не на количество найденных, а на количество найденных живыми, потому что сократится время поиска. Мы будем искать не во всем лесу, а только в его части и найдем не за трое суток, аза сутки.
Дмитрий Второв: Сейчас время, потраченное на розыск одного человека, может украсть время у остальных поисков, потому что больше никого нет. Если у нас есть геолокация, сокращается время на спасение человека, эффективность повышается, количество выживших резко возрастает.
"Известия": Какой процент скрывается от кредиторов?
Анатолий Кучерена: Статистики у меня нет, но такие эпизоды появились за последние два-три года.
НЕ ПОТЕРЯТЬ ПРОЩЕ ЧЕМ НАЙТИ
"Известия": Возможно, не хватает законов, инструментов для повышения эффективности поиска?
Анатолий Кучерена: Дело не в законах. Я считаю, что здесь сказывается человеческий фактор. Там, где руководитель понимает, что нужно пригласить волонтерскую организацию, он это делает.
"Известия": Каков в вашей практике процент успешных и неуспешных поисков, когда человека находят уже мертвым или не находят совсем?
Олег Леонов: За 2017 год всего через нас прошло 9406 заявок. Найдены живыми 7385 человек. Найдены погибшими -1244. На начало года 777 человек не найдены. Это по всей стране.
На пропавших в лесу - 1584 заявки, из них найдены живыми 1371, найдены погибшими 128, не найдены на 1 января 85. В основном гибнут грибники. Основная причина смерти в лесу - гипотермия, вторая - обезвоживание.
"Известия": Этого можно избежать?
Дмитрий Второв: Конечно. Можно было бы значительно сократить число пропавших, если работать непосредственно с населением.
Сейчас есть школы безопасности "Лиза Алерт", "Багира". Школа "Умка" развивается в Перми, у них изумительная программа, которую себе забирают многие регионы. В целом мы говорим об одном и том же. Если бы государство взяло хорошие наработки у общественных организаций, было бы полезно включить их в обязательную программу в школах.
"Известия": Есть ли успешные зарубежные примеры?
Олег Леонов: По работе со стариками есть прекрасные зарубежные программы. В Испании пожилым людям надевают красивые браслетики с QR-KOдом. Когда бабушка стоит на остановке, можно его аккуратно телефоном считать и понять, что она из соседнего города, что здесь делает - непонятно. Вот телефон родственников, позвонил и сообщил. Это госпрограмма.
Можно сделать такие программы в России, но нужно финансирование. Старики составляют чуть меньше половины всех пропавших. Если мы сделаем целенаправленную программу профилактики для стариков, сможем снизить количество пропавших на треть.
В США в каждом крупном городе, штате обязательно существуют ветеранские организации шерифов, полицейских. Их активно привлекают к подобной деятельности, они работают со школами и прочими учреждениями.
Кроме этого полицейские департаменты работают со школами. Это повышает уровень компетенции населения и доверия полиции. Нет ни одной страны мира, где государство делает все, а общество только пользуется благами - это всегда кооперация государственных служб и общества. Если гражданин не пройдет мимо одинокого ребенка, идущего по улице, мы сократим количество пропавших детей. Но унас люди не привыкли этого делать.
"Известия": Надо вмешиваться?
Дмитрий Второв: Конечно! Не надо бояться. Постоянным вниманием к детям мы сможем спасти и своих, и чужих детей.
"Известия": Что нужно поменять, чтобы поиски были более эффективными?
Олег Леонов: Нужно, чтобы все участники поиска, включая МВД, МЧС, Следственный комитет и волонтеров, работали в одной связке.
Дмитрий Второв: Срок принятия решений законодательно не лимитирован. Я бы всю историю с поисками загнал в жесткие временные рамки.
Нельзя сбрасывать со счетов условия, в которых находятся службы, когда штат маленький, у сотрудника 200 дел. Ему надо ехать на ножевое ранение и на поиск. Это положение дел надо менять. В целом же все необходимые возможности у служб есть.
0
25.00
