— Азамат, на ТНТ выходит новое шоу «ИГРА» — команды комиков соревнуются друг с другом…
— В течение полутора лет шла подготовка к съемкам. Основная сложность была в том, что у всех участников очень напряженный график, трудно было собрать команды. Хотя, мне кажется, мы все давно ждали этого проекта. 85 лучших представителей нашего дела будут бороться за небывалый на телевидении приз в 30 миллионов рублей.
— И теперь судьба вашей команды «Камызяки» зависит от членов жюри — Мартиросяна, Харламова, Сабурова, Ахмедовой. По каким критериям вообще судят юмор? Просто смешно, не смешно?
— Я еще не был в кресле члена жюри, поэтому мне тяжело представить, как они распределяют баллы, предпочтения. Гарик Харламов после съемок шоу мне сказал, что никогда в жизни больше не сядет в это кресло, настолько тяжело судить коллег. Когда видишь, как они выкладываются на сцене, сколько жизни, времени и сил отдают этому шоу. Так что я не представляю, как трудно было ребятам кому-то отдать свой голос, а тем более объяснить свой выбор.
— В 12 командах, которые приняли участие в первом сезоне шоу «ИГРА», собрались комики из самых разных городов, республик. Есть какие-то местные, национальные особенности в юморе?
— Конечно, у каждого народа, на каждой территории есть какая-то своя особенность. Кто-то самоироничный, кто-то наоборот, другие любят юмор пожестче, третьи — что-то яркое, пестрое, как, например, участники с Дальнего Востока. То, что наша команда «Камызяки» показывала на проекте «ИГРА», естественно, отличается от всего, что мы делали до этого. Это новый уровень. Мы стали взрослее, опытнее и, надеюсь, интереснее. Что же касается национальных особенностей, то есть, конечно, юмор, который очень сложно перевести на другой язык, он понятен, например, только россиянам. Но существуют и универсальные вещи, над которыми будут смеяться в любой стране. Я знаю много российских комиков, которые специально овладевают языком, тексты пишут так, чтобы они были понятны в других странах. И не скажу, что это безуспешно.
— Когда вы поняли, что вам нравится смешить людей?
— Мне нравилось не смешить, а, скорее, выступать. Наверное, еще в раннем детстве, когда меня попросили продемонстрировать что-нибудь: а ну-ка расскажи нам стихотворение. Есть дети, которые стесняются, мне это было не свойственно.
— Вы же, как и многие кавээнщики — Мартиросян, Галустян, Шац, в свое время выбрали медицину, но у вас почему-то не сложилась эта история.
— Да, не сложилась. Я был не готов. Мечта мечтой, но, когда сталкиваешься с этим впритык, понимаешь, сколько сил и времени потребуется… Ощущения призвания недостаточно, необходимо намного больше.
— И вы пошли в рыбоохрану. В Астрахани, откуда вы родом, всё вокруг Волги, моря и рыбалки. Но вы в этой истории выбрали светлую сторону. Есть же еще и темная сторона — все эти гонки на «байдах», осетрина, икра — романтика!
— Ну да. Уголовный кодекс, тюрьма… Я был свидетелем погонь и тому подобного, но мне это было максимально неинтересно.
— Вы мужчина с чувством юмора, с «ЧЮ», как пишут в объявлениях на сайтах знакомств. Как думаете, почему для женщин так важно это качество?
— Точно ответить на этот вопрос я не могу в силу физиологии, поскольку я мужчина, а не женщина. Но с точки зрения наблюдателя могу сказать, что с любым человеком, у которого есть чувство юмора, намного легче общаться. Даже чисто математически: когда у тебя нет чего-то, что есть у другого человека, меньше точек соприкосновения. Поэтому, имея такой инструмент, как чувство юмора, ты просто повышаешь шансы найти общий язык с человеком.
— Страшно подумать, на что готовы девушки ради вас.
— Я этот разговор, наверное, не поддержу, потому что я уже далек от всего этого.
— Вы действительно рано женились, воспитываете двух дочек и в этом смысле — образец для подражания. Вопрос в том, сложно ли при вашей популярности справляться с повышенным женским вниманием?
— Нужны всего четыре слова: «Я очень сильно женат».
— Вы же понимаете, что этот вопрос был навеян вашим хитом «А ты, голая, танцуй для меня».
— Не стоит меня отождествлять с лирическим героем этой песни. (Смеется.) Конечно, это ирония, стилизация, творческий образ.
— Кстати, а какое место занимает музыка в вашей жизни?
— Музыка отбирает много времени, но я нахожу в ней спасение от бешеного ритма, в котором живу. Игра на гитаре, репетиция с музыкантами успокаивают, переключают на другой лад, я в этом нашел некое лекарство.
— На каких инструментах вы играете?
— Я очень дилетантски играю на гитаре, чуть менее дилетантски — на фоно. Пытаюсь освоить балалайку. Вот сейчас взялся за аккордеон, не знаю, насколько это получится.
— Брюс Уиллис уже выговаривает вашу фамилию совершенно без запинок, судя по его ролику в соцсети. Вы с ним познакомились на съемках вашей совместной рекламы или это все компьютерная графика?
— (Смеется.) У меня не такая уж сложная фамилия! Я считаю, никакого обмана здесь нет. Поскольку ограничения до сих пор действуют, возникли сложности с его приездом сюда. Лицо Брюса сняли в Америке, а я был здесь с дублером Уиллиса. И благодаря новым технологиям получилось сделать этот ролик.
— Как вы относитесь к современным звездам соцсетей? Многие считают, что эти люди ничего особенного не совершили для того, чтобы получить бешеную популярность и богатство.
— Не берусь судить, справедливо это или нет, каждый зарабатывает как может. Если то, что он делает, находит отклик, то, скорее всего, аудитории этого достаточно. Я лично, натыкаясь на творчество блогерское, чисто интуитивно просто пропускаю это. Я не вхожу в их аудиторию.
— Был ли какой-то момент, когда вы начали в себе замечать изменения под влиянием славы, денег, успеха?
— Конечно, с появлением больших возможностей уклад жизненный, привычки, потребности меняются. Но чтобы я как-то переменился ментально, по отношению к родным своим или друзьям, я за собой не замечал. И, поскольку мы очень близки с моими друзьями, они бы мне этого не позволили. Вернули бы меня «на землю» максимально быстро.
Денис Дорохов: «Большой призовой фондпорождает нервозность»
— Денис, чем лично для вас важен проект «ИГРА»?
— Во-первых, на одной сцене собралось большое количество суперзвезд комедии: Щербаков, Абрамов, Мусагалиев, Якушев. Во-вторых, очень большой призовой фонд порождает нервозность. Потому что теперь я не просто так соревнуюсь шутки ради, а еще нацелен и на выигрыш.
— Насколько вы азартны в жизни?
— В азартные игры я не играю, мой азарт в другом. Я обычно моментально зажигаюсь, отзываюсь на новые идеи. Например, мне очень хотелось кубики на прессе, и я начал заниматься в зале. Даже когда сил не было, мною двигал азарт и данное себе и подписчикам в блоге слово, что добьюсь этих кубиков. Подобный азарт я испытывал, когда актерские курсы заканчивал. Курсы Германа Сидакова, курсы Иваны Чаббак (американский преподаватель актерского мастерства, автор собственной методики. Среди ее учеников звезды Голливуда: Брэд Питт, Джим Кэрри, Лив Тайлер и другие. — Прим. ред.). И, к сожалению, я не до конца прошел двухгодичные курсы в Щукинском училище. Но решил продолжить заниматься актерским мастерством, нашел преподавателя. Его зовут Гааз Эрвин Петрович, очень интересная личность. Он работал с Любимовым и много лет служил в Театре на Таганке. У него есть моноспектакль по Шекспиру «Ричард III». Гааз его давно сам не играет и захотел мне передать. Мы репетируем.
— Почему «Ричард III»? «А не замахнуться ли нам на Вильяма нашего Шекспира»? Зачем комики так стремятся сломать стереотипы?
— Я думаю, это вообще присуще человеку: летом ждать зимы, а зимой лета. Комики — люди с очень сильными переживаниями. А так как наша профессия — веселить людей, наверное, в какой-то момент ты хочешь, чтобы тебя увидели с другой стороны и поняли, что ты можешь и плакать. Что касается «Ричарда III», то и в школе Иваны Чаббак на экзамене я сдавал отрывок из этой пьесы. Она мне легла на душу, потому что у нас с Ричардом есть внутренняя схожесть. Он урод, и его воспринимали только с этой стороны. Он был лишний в этом мире и в этом обществе, мог только воевать — и во время войны был героем. А когда война закончилась, он стал ненужным. И, видимо, вот эта ненужность и внутренняя обида заставила его идти на какие-то ужасные поступки.
— Вы тоже считали себя изгоем?
— Думаю, да… У меня просто методы не такие радикальные, я через юмор пошел. Но из-за физических особенностей… Я ведь в каком-то смысле тоже урод. К тому же мой отец военный, мы постоянно переезжали, почти каждый год я шел в новую школу. И каждый раз приходилось отвоевывать пространство, приспосабливаться.
— В любом коллективе любят тех, кто смешит. С ними дружат парни, в них влюбляются девочки. Юмор вам помогает найти общий язык с женщинами?
— У нас с женщинами все взаимно. Они любят меня, а я их. Но в рамках приличий. Я же женат. Расскажу вам о ситуации, которая у меня сложилась в первом классе. В школу я пошел на Дальнем Востоке. В середине года родители переехали на новое место службы отца, а я остался с бабушкой, доучиваться. В классе были три девочки, которые все одновременно признались мне в любви. И мне самому они все три нравились! И вот меня просят выбрать, а я не могу. Это было так обидно, я очень сильно переживал по этому поводу.
— Но зато какой плюсик для уверенности в себе!
— Я бы не сказал, в подростковом возрасте я ощущал сложности в общении, комплексовал из-за внешности. К тому же девчонки выбирали хулиганов, а не шутов. А я всех веселил.
— Но потом все наладилось, у вас очень красивая жена. Как вы завоевали ее?
— Мы учились в одном колледже. Я был на старшем курсе, а она — первокурсница. У колледжа имелась команда КВН, мы играли в астраханской лиге и показывали неплохие результаты. Эльвира была очень модной, носила гетры, которые связала ее мама. В нашу большую компанию Эльвиру привела подруга. Мы сидели в актовом зале, играли в карты на выбывание, и в итоге бороться за победу в финале остались мы с Эльвирой вдвоем. У меня на руках был козырной король, а у нее дама, по последней карте осталось, и я просто бросил свою карту в колоду и сказал: «Ты выиграла!» На нее это произвело впечатление… Там же, в актовом зале, я предложил Эльвире пойти со мной на свидание. Она сказала: «Подумаю». Мы начали встречаться 21 февраля 2006 года в 17:30. А по поводу свадьбы — инициатор была уже больше она. Здесь мы, скажем так, классическая анекдотичная пара. Свадьбу хотела женщина, срочно. Из-за ее напора мы даже расстались, потому что мне казалось, это все слишком напряжно. Я даже из КВН ушел, устроился в «Газпром». Но потом мы помирились и опять стали встречаться. И вот ехали куда-то, а она опять про свадьбу заговорила. Я психанул, спрашиваю: «У тебя паспорт с собой?» — «Да». — «Всё, поехали». Так мы подали заявление. Да, я боялся потерять свободу, но при этом Эльвиру любил. В начале отношений просто голову потерял, не хотел с ней расставаться. Предложить ей мне было нечего. Я отдавал последние деньги ей — сажал на маршрутку и ночью шел домой пешком. А это очень далеко. Вел себя как влюбленный подросток, немного комично. В юности не было возможности чем-то радовать Эльвиру, но сейчас я пытаюсь это делать. Мы любим периодически выезжать куда-то только вдвоем на день или два. Хоть в Подмосковье, хоть в Анапу. С детьми остаются мои родители, они через дорогу живут, а сейчас и Эльвирина мама рядом с нами поселилась.
— То есть вы всю семью вокруг себя собрали?
— Когда-то мои родители постоянно были в разъездах, и часто мы с ними находились далеко друг от друга, а сейчас стараемся держаться вместе. Но дома я не так часто оказываюсь, как хотел бы. И сейчас начинаю понимать папу. Меня может долгое время не быть, а потом появляется свободных полдня, и за эти полдня я хочу максимально почувствовать себя отцом. И все идет наперекосяк, потому что и поиграть надо, и что-то объяснить, и научить, и в итоге заканчивается тем, что я на детей кричу и опять уезжаю. И только я сажусь в такси, сразу себя виню, ругаю, не знаю, что с собой сделать, чтобы этого не повторилось, но, естественно, все повторяется. Я обычный мужчина, а для мужчин общение с детьми — достаточно напряженная вещь.
— Многие мечтают попасть в Голливуд, вы же попали в Болливуд. Как вам удалось?
— Повезло. Есть команда КВН РУДН, и в ней раньше был индус, который учился здесь, играл с ними. Потом он уехал обратно в Индию и начал там заниматься чем-то около кино. Каким-то образом где-то в Дубае он встретился со своей старой командой и сказал, что сейчас ищет русского актера на роль смешного мафиози. Ему показали мою сценку. И как-то все завертелось. В начале января я полетел через Стамбул в Дели, потом в Мумбаи. Болливуд — это круто. По количеству выпускаемого контента у них, наверное, нет конкурентов. Кино — это религия для индусов. В некоторых индийских штатах актерам даже храмы возводят. Потому что очень бедное население и из развлечений у них есть только кинематограф. Любой индус, какой бы он бедный ни был, один или несколько раз в месяц ходит в кино. Многие фильмы странные — там нереальные драки, когда бананом убивают людей и рукой переворачивают джипы, но такое ощущение, что многие зрители в это верят. Добро побеждает в этих фильмах, и в это они тоже верят. Я снимался недолго. Один день репетировали, за другой все сняли. Но я видел Шах Рукх Кхана. Многие индусы на площадку идут работать только ради того, чтобы на него посмотреть. Помню, когда он приехал, все вышли его встречать. Он вылезает из машины и всем машет, а все машут ему. Он бог! Это все так необычно… Я бы, конечно, с радостью снялся еще в Болливуде.
Юлия Ахмедова: «Если снится шутка, нужновстать и записать ее»
— Юля, чем вас удивило шоу «ИГРА»?
— Я никогда не видела шоу, сравнимого с этим по качеству и плотности юмора. Думаю, это будет самое крутое юмористическое шоу последнего десятилетия.
— В «ИГРЕ» участвуют и «старички» от юмора, и молодые. Что должны знать те, кто начинает свой путь в юморе?
— Я не любитель давать советы, но, если вы хотите чем-то заниматься профессионально, вам придется очень много работать. 24 часа в сутки семь дней в неделю в любую секунду ты думаешь о шутках и постоянно делаешь какие-то заметки в телефоне. Это должно стать твоей жизнью, иначе ничего не получится. Когда я начинала, писала на салфетках в ресторане, как в романтические поэтические времена, на обрывках бумаги, в тетрадях. И практически всегда у меня с собой был какой-то блокнот. А сейчас вместо него — километровые заметки в телефоне, некоторые я потом так и не открываю. Даже во сне ничего не заканчивается, и если тебе снится, что ты придумал шутку, надо встать и записать ее.
— В шоу «ИГРА» вы член жюри. Это трудно? Мучает чувство ответственности?
— Когда ты сам занимаешься юмором, тебе очень некомфортно оценивать чужой юмор. В целом оценивать творчество — это странно, потому что нет никаких объективных критериев оценки, они все субъективны. Что касается «ИГРЫ», после баттла двух команд ты можешь отдать свой голос только кому-то одному. Это жестко, и порой тебе кажется, что ты просто не можешь сделать выбор. Но ты вынужден его сделать, и потом появляется какое-то чувство вины, стыда. У меня бывали игры, после которых я даже плохо спала из-за этого.
— Юля, а вы могли когда-нибудь представить себе, что ваша профессия будет связана с юмором? Я вот слышала мнение, что женского юмора не существует.
— Если ты по-настоящему чего-то хочешь, ничьи слова тебя не остановят. Я уже в 11-м классе играла в КВН. Когда начинаешь заниматься каким-то творчеством, ты не думаешь о том, как будешь зарабатывать деньги. По крайней мере, так было у меня.
— Чувство юмора — это нечто врожденное или приобретенное?
— Чувство юмора, думаю, врожденное, и оно есть у всех людей наряду со всеми остальными чувствами. А если мы говорим о юморе как об умении придумывать шутки, как о профессии, то это нарабатывается и тренируется. Как в любом творчестве, кто-то более талантлив, кто-то менее, кому-то легче это дается, кому-то тяжелее. Мне дается тяжело. Я не могу сказать, что Бог меня поцеловал в макушку, поэтому мне приходится больше трудиться, чем другим.
— Вы могли бы чем-то еще заниматься с такой же страстью, как юмором?
— Да. Кино. Думаю, что могла бы работать сценаристом. Писать сценарии для фильмов, сериалов доставляет мне не меньшее удовольствие.
— Во время своих выступлений вы откровенно говорите об одиночестве, биполярном расстройстве, депрессии и многих других проблемах, с которыми сталкивались лично. И многим, кто тоже с этим сталкивался, ваш юмор помогает. Мне даже кажется, у вас принцип — шутить, чтобы помочь.
— Это ваша субъективная оценка. Я просто стараюсь честно говорить о том, что меня волнует, вот и все мои принципы. Что касается реальной помощи — я попечитель недавно открывшегося благотворительного фонда «Равновесие», который помогает людям с биполярными расстройствами. Мы специализируемся на аффективных, депрессивных, тревожных расстройствах.
— У русского юмора есть особенности?
— Мне кажется, российские комики более рефлексирующие и сомневающиеся в себе. Это касается отношения и к жизни, и к творчеству.
— Что доставляет вам ежедневную радость?
— Мой кот Дасти и кролик по имени Заяц.
— Прекрасная компания. А если говорить о людях?
— Мои близкие друзья. Мы стараемся встречаться время от времени. Все мы люди занятые, не так часто получается, как хотелось бы, но это ценный момент.
Варвара Щербакова: «Не хочу заводитьотношения только радитого, чтобы они были»
— Варя, вы одна из самых популярных участниц известного телепроекта. И сейчас вас пригласили в новое шоу «ИГРА». Признайтесь, «словили звезду»?
— Я даже и не знаю, как эта «звездность» должна проявляться. Если честно, у меня минимальная узнаваемость. За все то время, что я появляюсь в телевизоре, на улице меня узнали раз, наверное, десять. У нас в коллективе есть люди гораздо более популярные, и я особо не переживаю по этому поводу. На концерты мы ездим все вместе, и спасибо организаторам, что условия у нас у всех одинаково хорошие.
— Вы часто шутите на тему веса. Действительно есть проблемы с едой?
— Я от еды очень зависима, у нас сложные отношения. Я то худею, то поправляюсь. Всю жизнь была полная и страдала от этого. Но я очень люблю есть, это связано в том числе с моими психологическими проблемами. Не буду вдаваться в подробности, это слишком личное, но к психологу я хожу уже год.
— Помню, вы написали в своем блоге, что в 28 лет вдруг стали чувствовать себя очень взрослой…
— Да. Знаете, есть какой-то внутренний возраст, так вот я всегда ощущала себя на 17 лет. Именно тогда был пик моей жизни, тогда я выглядела лучше, мне тогда было интереснее. В 17 случился и выпускной в школе, и первая взаимная любовь. Все это я хотела зафиксировать в голове, запомнить и поэтому стремилась навсегда остаться 17-летней. Я долгое время боялась брать на себя ответственность, принимать решения, а просто все время плыла по течению. Это и привело меня к необходимости терапии. Я делала все, что мне говорят, отвечала только: «Да, хорошо, как скажете, так и будет». Сильнее всего это отражалось на моей личной жизни — у меня никогда не было серьезных отношений. Психолог сказал: «Это потому, что ты застряла в подростковом возрасте». И только после большой работы над собой я ощутила себя взрослым человеком. Ипотеку вот, например, недавно взяла. Уже год за нее плачу. А пока мы живем втроем с девочками из «Женского Стендапа» — Сашей Муратовой и Беллой. В это время в моей квартире идет ремонт.
— Подруги — это прекрасно, но иногда хочется опереться на сильное мужское плечо…
— Конечно, я не синий чулок, но встречаться с кем-то ради того, «чтобы было», мне не интересно. Любовь — это химия, поэтому я не верю в сайты знакомств: мне надо видеть человека, чтобы что-то к нему почувствовать.
— Ваша мама, Светлана Александровна, не требует внуков?
— Она никогда на меня не давила. Наверное, ей не все равно, но она никогда не задает неудобных вопросов и не говорит, что мне надо делать. За это маме большое спасибо. Хотя однажды в прошлом году она позвонила и сказала: «Варь, а тут у Нины Сергеевны сын…» Я говорю: «Мам, я не знаю, кто такая Нина Сергеевна, но пожалуйста!» — «Ну ладно, хорошо». Один раз это было за мои 28 лет.
— Вы живете в Москве уже четыре года. Привыкли к столице?
— Мне очень здесь нравится. Я не знаю, с чем сравнить, может быть, это неправильно, но у меня есть какое-то странное чувство, что нигде, кроме Москвы, я никогда и не жила. Здесь мне быстро пришлось стать самостоятельной. Научиться разбираться с вопросами коммуналки, покупать продукты и так далее. Я очень люблю Хабаровск, но вернуться туда не хотела бы.
— Сейчас вы стали одной из участниц шоу «ИГРА» на канале ТНТ. Какие впечатления от съемок?
— Это очень большой и масштабный проект. Я вошла в женскую сборную из абсолютно разных девочек, и в момент первого совместного выступления между нами возникла какая-то прикольная химия, так что я воодушевилась. Было здорово. Думаю, «ИГРУ» ждет большой успех, это шоу не на один год.
Гарик Харламов: «С дочкой мы частосмеемся вместе»
— Гарик, не жалеете о том, что в шоу «ИГРА» вы в жюри, а не среди тех, кто соревнуется?
— Нет. В жюри я ощущаю себя прекрасно. Хотя не люблю судить кого бы то ни было, ведь речь идет не только о выигрыше, там играет половина моих друзей. Но мы все заложники определенных обстоятельств. Нужно забыть о своем личном отношении к тому или иному игроку и судить максимально честно. Есть еще нюанс, юмор — очень субъективная вещь. Кому-то шутка понравилась, кому-то нет, и я ориентируюсь не на зал, а на свои собственные ощущения… И еще важный момент — в «ИГРЕ» 12 команд, это турнир, бывает, сегодня хорошо выступили, а завтра крайне неудачно. Есть команды нестабильные, ставки высоки, и не всегда получается принять правильное решение. У нас с Мартиросяном, кстати, периодически случаются склоки из-за разных точек зрения на то или иное выступление.
— На что можно пойти ради того, чтобы было смешно?
— Сейчас все больше жестких выступлений. Но я не являюсь поклонником жесткача. У меня свои внутренние настройки в этом плане. Границы и моральные принципы никто не отменял. Например, я не шучу по поводу религии. Есть какие-то вещи, которые лучше не трогать, потому что они могут задеть и обидеть. Юмор не должен заставлять человека чувствовать себя униженным, ущемленным, оскорбленным. Но это мое видение. Может быть, я уже представитель старой школы…
— Стендап обычно очень личный. Родные и близкие становятся материалом для шуток, они в первую очередь под прицелом. Как влияет юмор на семейную жизнь?
— Как влияет на семейную жизнь? Очень хорошо. Я дважды разведен… Слушайте, на самом деле мы по жизни с юмором идем, поэтому мои родные и близкие прекрасно знают и принимают все шутки. У меня вообще практически одни женщины вокруг — мама, две сестры, моя девушка, до этого были жены, моя дочь, которой семь лет. Настя знает, что папа юморист, и сама уже начинает шутить.
— И у нее прекрасное чувство юмора. Иногда Настины шутки появляются в вашем «Инстаграме», помню, как она, завернувшись в плед, говорила «Я шаурма» или придумала пословицу: «Сколько папу ни корми, он все равно на кухню смотрит».
— Я не знаю, через какие гены ей это перешло, но с чувством юмора у нее в семь лет уже срослось. Она меня заставляет иногда смеяться прямо до слез. Я лично для этого ничего не делал, кроме нее самой.
— Иногда этого вполне достаточно. Скажите, вы, когда сочиняете свои тексты, учитываете, что дочка может это когда-то услышать?
— Конечно. Я же отдаю себе отчет, что она вырастет. Но я вам так скажу. Вот вы сейчас разговариваете с Игорем Юрьевичем Харламовым. Там, на сцене, я Гарик «Бульдог» Харламов. То есть персонаж. Все равно мы все играем на публике. На мой взгляд, Моргенштерн не является тем человеком, каким мы видим его на экране, он другой парень. Так же как Джигурда. И Гарик «Бульдог» Харламов — персонаж, которого я несу через время, — живет своей жизнью. В реальности я не гавкаю на людей, не ору, не издеваюсь, я достаточно скромный и интеллигентный человек. Но мы все играем определенные роли. Самое главное, чтобы моя дочка понимала, что кино — это кино, а жизнь — это жизнь, и не надо путать.
— Среди ваших архивных фотографий есть одна такая — вам 10 лет, и вы, с абсолютно счастливым и дурацким выражением лица, держите на руках целующихся мартышек. Смотришь на фото и улыбаешься. Мне кажется, уже тогда было предопределено, что вы должны смешить людей.
— Я никогда не ставил себе цели стать юмористом. Какое-то время жил в Штатах у отца, царство ему небесное. Когда вернулся в Россию, пошел в школу, получать аттестат за 9-й класс, потому что у меня его не было. Потом поступил в Государственный университет управления. Мой двоюродный брат Иван Овсянников играл в КВН. Делать было особенно нечего, кроме как спиваться в подъезде, а брат меня пригласил в команду «Шутки в сторону». Я там выносил ширмы. А потом подумал, возможно, мне нужно попробовать вот это все, учитывая то, что я в театральном лагере когда-то учился в Штатах и актер Билли Зэйн был моим наставником. И я начал что-то писать, выступать, хобби переросло в профессию, и самым неожиданным образом я оказался в Высшей лиге КВН, в «Сборной Москвы», потом «Незолотой молодежи». А дальше невозможно с этого слезть. Юмор — наркотик.
— Заниматься юмором сложно? Почему в последнее время ваши коллеги все чаще стали говорить о своих психологических проблемах?
— Это не только с комиками происходит, к сожалению. Недавняя трагедия в Перми этому подтверждение… А что касается юмористов, они творческие люди и подвержены депрессии, запоям и так далее.
— А вы?
— У меня тоже бывает депрессия. Случаются моменты, когда все обрыдло. И тогда важно себе доказать, что ты классный, веселый и крутой. Когда ты сам себя перестаешь радовать, накрывает депрессия. Кто-то из нее выходит, кто-то уходит в запой, в наркотики. Поэтому я лично для себя открыл спасительную дорогу — давай-ка я буду пробовать то, что мне интересно, то, чего я не делал. Как будто открываешь новую главу… Собственно говоря, недавнее открытие сосисочных из этой же серии. Идея залезть в ресторанный бизнес витала давно, но в силу того, что там огромная конкуренция, а я в этом ни черта не понимаю, все затягивалось. Но нашлись замечательные партнеры, и все завертелось. Это очень интересно, теперь у меня есть еще один вид деятельности, где я могу применить свою фантазию.
— В последнее время все обсуждают, что вы похудели на 18 килограммов, с чем это связано? Вряд ли с тем, что вы начали народ сосисками кормить.
— Цели похудения ради похудения не было. Дело в том, что я весил 115 килограммов, из-за этого появились проблемы. В 40 лет уже не мальчик, и начинаются всякие неприятные штуки со здоровьем. Я уже на третий этаж не мог подняться без одышки. А это все очень сильно влияет на работу: чтобы стоять в кадре по 12 часов, нужна выносливость. И я пошел снижать сахар и холестерин. Пришлось ограничить себя в питании, не есть фастфуд, не пить колу, которую я литрами поглощал. Похудение — бонус к тому, что я поправил свое здоровье. Я и сейчас слежу за собой. Но при этом не фантазирую и не мечтаю о том, как стать фитоняшкой или бодибилдером.
— А о чем мечтаете?
— У меня простые, приземленные мечты. Я хочу, чтобы все мои друзья, все мои близкие и родные были здоровы, учитывая то, что мы уже дожили до пандемии и выучили все это слово. Вокруг да около происходят какие-то ужасные вещи, я и сам переболел. Не буду даже углубляться в это. Мечтаю, чтобы моя дочка выросла и ни в чем не нуждалась. Чтобы мое творчество продолжало радовать аудиторию, чтобы открывались какие-то новые горизонты, чтобы хот-доги всем понравились.
— У вас очень узнаваемый голос, и вы как-то озвучивали навигатор…
— Что я только не озвучивал. Даже голосом одной авиакомпании стал на какое-то время. Это вообще умереть! Я ведь аэрофоб. Услышав предложение, я сказал: «Ребята, я боюсь летать!» А они ответили: «Не важно. Зато ваш голос успокаивает людей». Голос у меня живет своей жизнью, у него сейчас творческий расцвет. Впереди озвучание книги. Мультфильмов тьма-тьмущая, например, в «Ну, погоди!» я озвучиваю Волка. Кстати, если нужно будет перед взлетом поднять космонавтам на Байконуре настроение, могу озвучить вот это: «Пять, четыре, три, два, один. Зажигание! Пуск!»
0
25.00
