ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Апрель 1, 2022

ТРИУМФ «DURAKA» 

Но что могло заставить европейские народы, считающие себя «просвещёнными», «прагматичными» и «трезвомыслящими», верить дезинформации насчёт России – понять затруднительно. Возможно, тяга выдать желаемое за действительное. Только этим можно объяснить целый ворох вранья относительно сына Ивана Грозного, царя Фёдора Иоанновича. Да, на фоне военных достижений своего отца, который серьёзно перекроил карту Восточной Европы, царь Фёдор I выглядел, возможно, не очень ярко. Но многие европейцы создали совсем уж карикатурный его образ. «Прост и слабоумен» – английский торговый агент Джером Горсей. «Государь весьма простоватый» – французский капитан на русской службе Жак Маржерет. «Напрасно говорят, что у этого государя мало рассудка. Я убеждён, что он вовсе лишён его» – польский посланник Лев Сапега. И наконец, сокрушительное от анонимного шведского источника: «Собственные подданные считают его помешанным и зовут русским словом durak». Однако в декабре 1589 г. этот «durak», облачённый в золотые одежды, гарцуя на превосходном аргамаке, выезжает из ворот Кремля. А за ним следуют отборные войска, направляющиеся на северо-запад. По итогам Русско-шведской войны 1590–1595 гг. Фёдор I отвоёвывает у Швеции 4 из 5 городов, потерянных при отце. Шведы были настолько обескуражены, что начали винить в своих поражениях поляков: «Москва теперь не боится поднять оружие против нас… А царь, которого вы считали не способным править, водит сам свои полки!» 

«НИЧТОЖНАЯ НАЦИЯ»? 

При Петре I история повторяется снова. Правда, в качестве мишени теперь не только царь, но и русский народ как таковой. Как известно, в ходе Смуты поляки и шведы нанесли России ряд серьёзных поражений. А в 1707 г. шведский король Карл XII начал поход, имевший целью вычеркнуть Русское царство из истории и реальности. Он был убеждён, что это лёгкая задача. Публицистика того времени сравнивала Карла XII с Густавом II Адольфом, самым успешным и опасным полководцем шведов: «Густав Адольф вырвал у московитского орла перья и отсёк ему клювы и когти. Он так обескровил Московское государство, что оно перестало быть угрозой. Ныне же Господь с великим и счастливейшим королём Карлом задумал великое!» Государственные деятели всех стран с нетерпением ждали новостей о том, что знаменитая армия Карла вошла в Москву. Французы были уверены, что 8 тыс. шведов походя справятся с 80 тыс. «трусливейшей русской пехоты». В Крымском ханстве говорили: «Если даже войска у Швеции 10 тысяч, они преследуют и побеждают 100 тысяч московского народа». Сами же шведы считали русских «самой ничтожной нацией мира» и воспринимали русский поход как лёгкую прогулку. Постфактум европейцы признали, что это и навлекло на шведов катастрофу в битве при Лесной, да и в Полтавском сражении. Вот что писал автор «Робинзона Крузо» Даниэль Дефо в своём сочинении 1723 г. «Беспристрастная история жизни и деяний Петра Алексеевича, нынешнего царя Московии»: «Против армии московитов шведы презирали окапываться, и такая самонадеянность стала причиной их поражения». Но тут уж, как говорится, задним умом все крепки. 

ШКУРА МЕДВЕДЯ 

В преддверии той войны, что французы называют Восточной, англичане – Русской, а мы – Крымской, в европейской прессе царили те же настроения. И внушалась всё та же схема, согласно которой русские-де воевать толком не умеют, их армия в техническом отношении беспомощна, командование насквозь коррумпировано и недееспособно, царь сошёл с ума, а сама Россия – колосс на глиняных ногах. Однако самое удивительное в том, что этим настроениям поддался не только английский буржуа, с радостью читающий в «Таймс»: «Хорошо бы вернуть Россию к обработке внутренних земель, загнать московитов вглубь лесов и степей». Из ложной информации о русской армии и о России исходил генерал-лейтенант Джордж де Ласи Эванс. Человек, который разработал генеральный план Крымской войны. План был прост. Морская блокада всей Российской империи со стороны Белого, Балтийского и Чёрного морей, а также Тихого океана. Плюс бомбардировка и, по возможности, взятие основных морских портов России. За этим должны последовать: паралич торговли, крестьянские волнения, перерастающие в бунты и восстания, всплеск регионального национального сепаратизма и распад страны. Это всё притом, что Эванс застал эпоху Наполеоновских войн. И не просто застал, а участвовал в битве при Ватерлоо. Он мог бы и сообразить, что надежды на восстание русских крестьян после блокады – это всё разговоры в пользу бедных. Бонапарт тоже надеялся на крестьянские бунты, но их не было даже после захвата Москвы. Не было их и во время Крымской войны. Да и сама она закончилась с результатом, которого Европа не ожидала, – после подписания в 1856 г. Парижского мира французский посол в Вене барон де Буркнэ заявил: «Никак нельзя сообразить, ознакомившись с этим документом, кто же тут победитель, а кто побеждённый». Раз за разом Европа, вступая в войну, как на «путь обмана», настолько увлекалась дезинформацией своего населения, что незаметно съезжала в самообман. Который в итоге стоил ей очень дорого.