Начало года — традиционное время подведения итогов для футбольного сообщества. В январе вышли в свет рейтинг самых доходных футбольных клубов от Deloitte (Money League 2018), исследование УЕФА о финансах европейского футбола, отчет ФИФА о трансферном рынке.
Изучив эти документы, можно сделать противоречивые выводы. С одной стороны, в футболе благоденствие: выручка и прибыль растут, долги сокращаются, инвестиции текут рекой. С другой – львиная доля футбольного «пирога» достается тем, кто и раньше не бедствовал, – дюжине топ-клубов. Остальным же 700 клубам все труднее конкурировать с ними на рынке и, как следствие, на футбольном поле.
По мнению УЕФА, ситуация близка к критической, футболу нужен целый ряд «уравнительных» реформ. Но, как полагают эксперты, у организации не хватит рычагов, чтобы не только ввести новые правила, но и обеспечить исполнение существующих. В результате уже в ближайшие годы футбольное сообщество может окончательно расколоться на «элиту» и «массовку».
Штрафной удар по должнику
Футбол – одна из самых динамичных отраслей экономики. Как следует из отчета УЕФА, доходы европейских клубов растут на 10% в год, с 2010 года они увеличились в полтора раза (с 12,8 млрд евро до нынешних 18,5 млрд), а с начала века утроились. В 2000 году заработать более 100 млн в год удалось 10 клубам, более 50 млн – 25 клубам. В 2016‑м эти отметки покорились 48 и 95 клубам соответственно. Схожие данные предоставляет Deloitte: в 2000-м доход топ‑20 европейских толстосумов («Денежной лиги») составил 68 млн евро, в 2017‑м – 199 млн.
Помимо роста благосостояния УЕФА отмечает финансовое оздоровление футбола. В 2010 году долговая нагрузка клубов Старого Света достигала 60% от оборота рынка, к 2016‑му снизилась до 35%. Их итоговый убыток (bottom-line – с учетом трансферов) за этот же период снизился на 84% (с 1,6 млрд евро до 0,3 млрд), а бизнес-показатели (operational – без учета трансферов) вовсе вышли в плюс, достигнув в 2016 году рекордных 832 млн прибыли. Число прибыльных национальных лиг за шесть лет возросло с 9 до 26, а самым прибыльным клубом признан «МЮ», приносящий владельцам более 200 млн в год. Кстати, в некоторых российских СМИ поспешили назвать самым прибыльным российский «Зенит», но это относится только к bottom-line рейтингу: в 2016‑м петербуржцы сбыли на трансферном рынке дорогостоящих лидеров, заработав 77 млн.
По мнению УЕФА, залогом процветания клубов стала введенная в начале 2010‑х система отчетности – финансовый фэйр-плей. «УЕФА положил конец практике, когда клуб бесконтрольно тратит деньги, а потом лопается как мыльный пузырь, – признает экс-гендиректор «Ростова» и ФК «Москва» Юрий Белоус. – Клубы научились считать издержки – размер зарплатной ведомости, остаток по кредитам. Эффективной мерой стало лицензирование клубов с угрозой отлучения должников от еврокубков.
Кстати, еще раньше лицензирование начали проводить в России. Только УЕФА требует с клубов жестко, а у нас часто закрывали глаза на нарушения». Впрочем, в значительно большей степени приток средств обусловлен глобальным ажиотажем вокруг футбола. Европейские клубы выступают уже не только для публики в своем городе, но для всего мира: более 70% трафика официальных сайтов «Арсенала», «Челси», «Реала», «МЮ» обеспечивают болельщики из-за рубежа, у «Барселоны» эта цифра и вовсе составляет 91%.
Растет интерес зарубежных инвесторов: с 2010 года они приобрели контрольные пакеты акций в 40 клубах из топ‑15 чемпионатов. В последние два года особую активность проявляют китайцы, фигурирующие в 70% сделок. Среди чемпионатов наибольшей «интервенции» подвергся английский, где иностранцы владеют уже 65% клубов. При этом все четыре клуба из Бирмингема – «Астон Вилла», «Вулверхэмптон», «Вест Бромвич» и «Бирмингем» – перешли к китайским хозяевам.
«Пока у арабов и китайцев достаточно денег, скупка европейского футбола продолжится, – комментирует футбольный эксперт, партнер Strela Sports Олег Малежик. – Когда в 2003 году Роман Абрамович покупал «Челси», британским патриотам это не нравилось. Но теперь все привыкли, никто не возмущается. Процесс остановит только какой-нибудь мировой кризис, когда всем станет не до футбола».
Спорт неравных возможностей
Как зарабатывают европейские клубы? Тремя китами клубного бюджета считаются продажа прав на телетрансляции (34%), спонсорские и рекламные контракты (33%), продажа билетов и обслуживание на стадионе (matchday, 15%). При этом от страны к стране соотношение сильно различается: в Финляндии ТВ‑права приносят 1%, в Италии – 51%; в Румынии коммерческие соглашения дают 15%, в соседней Венгрии – 65%; в Дании на долю стадионных продаж приходится 7%, в Шотландии – 37%.
В России также наблюдается дисбаланс: на билетах и медиаправах клубы зарабатывают не более 10%, зато от спонсоров получают 61%. «Модель футбольного бизнеса изобретена давно, революций здесь не будет, – считает Олег Малежик. – Перекосы свидетельствуют лишь о проблемах национальной экономики. Взять нашу ситуацию: платное телевидение так и не состоялось, дорогие билеты на стадион не продашь – в итоге клуб всецело зависит от спонсора».
С заполняемостью стадионов лучше всего справляются в Германии и Англии (средняя посещаемость – 41,5 тыс. и 35,8 тыс. человек на матче соответственно), при этом англичанам билеты обходятся дороже (стоимость прохода на матч «Арсенала» – 98 евро, на матч «Челси» – 91 евро). В результате в категории matchday лидирует Англия – 39 млн евро в год в пересчете на клуб, далее следуют Германия (27 млн) и Испания (23 млн). Россия на 14‑м месте с 2,1 млн.
Клубы пытаются максимизировать выручку, расширяя стадионы или возводя новые: ежегодные вложения в инфраструктуру достигают 1 млрд евро. В последние годы этот маневр предприняли «Атлетико», «Бешикташ», «Ливерпуль», «Вест Хэм», «Лион», на очереди мегапроекты «Реала», «Барселоны», «Челси» и «Тоттенхэма». Российский футбол здесь на видных позициях: в рейтинге клубов по приросту аудитории в сезоне 2016/17 на четвертом месте оказался московский «Спартак» (+7,5 тыс. зрителей), на пятом – «Краснодар» (+6,4 тыс.). Через год в аналогичный рейтинг наверняка попадет «Зенит», переехавший на стадион «Крестовский».
В плане реализации медиаправ «богатые» лиги еще дальше ушли от «бедных»: если по продаже билетов лидер (Англия) превосходит десятую страну в рейтинге (Шотландию) в 8 раз, то по ТВ‑доходам аналогичное сопоставление дает лидеру преимущество в 45 раз. Причем лидером и в этом случае является английская премьер-лига (114 млн евро в год в среднем на клуб), заключившая в 2015-м рекордный телеконтракт с телекомпаниями Sky Sports и BT Sport (5,1 млрд фунтов за три сезона). С большим отставанием за ней идут чемпионаты Италии (51 млн евро в год на клуб) и Испании (47 млн). Россия же и здесь на 14-м месте (1,8 млн).
Если учесть, что доходы от ТВ распределяются внутри чемпионатов относительно равномерно (доля лидера превышает среднюю («медианную») долю не более чем в 4 раза), то можно лишь позавидовать безбедному существованию аутсайдеров топ-чемпионатов. Так, английский клуб «Борнмут» получает за счет медиаправ 85% своего бюджета, хотя у лидеров чемпионата («МЮ», «Челси») эта доля не превышает 20–30%.
Зато гранды добирают свое за счет спонсорства: корпорации предпочитают сотрудничать с теми, кто чаще побеждает. Здесь разрыв наблюдается уже внутри чемпионатов: «Реал», «Барселона» и «МЮ» получают от титульного спонсора (того, чье имя красуется на форме игроков) в 5 раз больше, чем их ближайшие соперники, от технического спонсора (производителя формы) – в 10 раз больше. У России по части спонсорства тоже приличные показатели, пятое место в Европе с 27 млн евро в год на клуб – правда, для самих спонсоров это зачастую не бизнес, а «социальная ответственность».
Богатые тоже платят
Большая часть клубных расходов приходится на зарплаты игрокам и персоналу – 62% в среднем по Европе, от 50% в Германии до 72% в России. Всего клубы потратили в 2016 году на содержание штата 11,5 млрд евро, по сравнению с 2010 годом зарплаты «индексированы» на 42%.
Другой удар по бюджету наносят трансферы. Их число вообще растет с каждым годом: согласно отчету ФИФА, если в 2012 году в мире клубную прописку сменили 12 тыс. футболистов, то в 2017‑м – 15,6 тыс., а число стран, вовлеченных в большую игру, выросло со 166 до 179. При этом 84% трансферов бесплатны (в основном в них участвуют игроки с истекшим сроком контракта – свободные агенты), и лишь 1% составляют переходы стоимостью от $10 млн. И практически все они приходятся на зону УЕФА: всего в мире в 2017 году было израсходовано на трансферы 5,8 млрд евро (данные ФИФА), в Европе – 5,6 млрд.
Стоимость игроков растет с каждым годом. Так, в 2010 году был зарегистрирован 21 трансфер на сумму свыше 15 млн (15–30 млн – 18 сделок, 30–50 млн – три, от 50 млн и выше – ноль), в 2017‑м – 96 трансферов (65, 21 и 10 соответственно). В 2016‑м футбол впервые перешагнул порог 100 млн евро за игрока (Поль Погба – из «Ювентуса» в «МЮ»), а уже следующим летом превзошел этот рекорд вдвое (Неймар – из «Барселоны» в «ПСЖ» за 222 млн). На этом фоне недавний переход Коутиньо из «Ливерпуля» в «Барселону» за 160 млн уже воспринимался вполне буднично.
Главными охотниками за футбольной рабсилой минувшим летом выступили «ПСЖ» (трансферный баланс минус 353 млн евро), «Милан» (минус 203 млн) и «Манчестер Сити» (минус 153 млн). Кому-то, напротив, удалось заработать: «Монако» пополнил свой бюджет на 256 млн, португальские клубы добились баланса +231 млн. «В Португалии, Голландии, Бельгии несколько клубов живут тем, что выращивают игроков на продажу, – комментирует Малежик. – Но это скорее исключения. Обычно клуб преследует спортивные цели, поэтому, продав игрока, вынужден почти все средства потратить на равноценную замену. В итоге деньги переходят из кармана в карман, а цены все растут».
На российском рынке ситуация соответствует мировым трендам – на рынке есть и клубы-«доноры», и «реципиенты». На фоне кризиса разброс в уровне притязаний клубов также вырос, и появился главный клуб-«олигарх» – прошлым летом только «Зенит» хозяйничал на рынке, накупив игроков на 85 млн евро (у ближайшего конкурента, «Спартака», 16 млн). Правда, конвертировать финансовый ресурс в спортивные успехи у петербуржцев получается не всегда – особенно на международной арене, где и они уже не ровня грандам.
Игра в имитацию
Неравенство в футболе нарастает в геометрической прогрессии. Красноречива динамика доходов лиг в 2011–2016 годах: +2,2 млрд у Англии, +1 млрд у Германии, +100 млн у Бельгии, +86 млн у России, +40 млн у Польши, –69 млн у Греции, –152 млн у Украины. «Невозможно не заметить поляризацию коммерческих и спонсорских поступлений между верхним эшелоном клубов и остальными», – признает президент УЕФА Александр Чеферин, напоминая, что его организация должна выполнять функции «хранителя ценностей игры» и «стремиться обеспечить высокий уровень конкуренции». Предполагается, что данные из последнего отчета послужат поводом для судьбоносных решений на конгрессе УЕФА в Братиславе, который состоится в конце февраля. Ведь Чеферин шел на президентские выборы в 2016 году под лозунгами защиты обездоленных, чем и обеспечил себе поддержку национальных федераций «бедных» стран.
Однако эксперты сомневаются, что УЕФА способен повлиять на сложившуюся ситуацию. «С одной стороны, УЕФА много делает для регулирования экономических отношений в футболе, – говорит почетный президент Российского футбольного союза, экс-член исполкома УЕФА Вячеслав Колосков. – Еще в 90‑х годах был введен централизованный маркетинг – продажа коммерческих и телевизионных прав на международных турнирах от имени УЕФА с дальнейшим распределением средств из фонда солидарности. Это был в первую очередь механизм поддержки слабых клубов, которые самостоятельно не смогли бы продать эти права. Но как выровнять сегодняшний разброс по доходам – непонятно. Внутри УЕФА 55 национальных федераций – везде разный уровень экономики, разная стоимость футбольных активов. Если «МЮ» зарабатывает под 700 млн в год, а клуб из условной Болгарии – 5 млн, что с этим сделать? Нельзя же заставить спонсоров «МЮ» подписать контракт с непривлекательным для них партнером. Точно так же нельзя запретить приобретение клубов китайскими инвесторами, хотя это и разгоняет трансферную инфляцию».
Некоторые идеи реформ представители УЕФА уже озвучивали в прессе: сокращение агентских комиссионных при оформлении трансферов; установление потолка зарплат для игроков; введение налога на роскошь для топ-клубов. Впрочем, как подобные замыслы могут реализоваться на практике, видно из истории с финансовым фэйр-плей. Из-за имеющихся в нем ограничений «ПСЖ» не смог бы позволить себе отдать 222 млн евро за Неймара. Но, как писали СМИ, аффилированная с парижским клубом структура перечислила эту сумму напрямую игроку, а тот «выкупил» себя у «Барселоны». Пару недель назад по этой же схеме состоялся переход Эмерика Лапорта из «Атлетика» в «Манчестер Сити» за 65 млн. Известна и другая «уловка»: если трансферный баланс вызывает подозрения УЕФА, можно не покупать игрока, а арендовать его с обязательством последующей покупки. Летом «ПСЖ» таким образом оформил переход Килиана Мбаппе из «Монако» – 180 млн за игрока парижане заплатят только в этом году. После этого в УЕФА предъявляли претензии к «ПСЖ», однако, проведя расследование, не обнаружили формальных нарушений.
В нынешнем виде финансовый фэйр-плей лишь играет на руку богатым клубам, делает вывод Олег Малежик: «Трудно оспаривать заслуги УЕФА в сокращении клубных долгов. Только в основном это коснулось средних клубов. У грандов финансы и так были в порядке. А их преследователи, желая навязать конкуренцию, начинали скупать игроков и вели слишком рискованную политику. Теперь они начали жить по средствам, а поскольку сравняться по доходам с грандами невозможно, остается экономить. Из-за этого отставание и выросло».
Другие реформы, за которые планирует взяться УЕФА, могут повторить судьбу фэйр-плей или попросту оказаться неэффективными, считает Юрий Белоус: «Если ограничить агентские выплаты, клубы просто заплатят дополнительные подъемные футболисту, а тот потом переведет деньги агенту. Если установить потолок зарплат, то игрокам начнут платить, что называется, «в конверте» – проводить выплаты по другим статьям расходов. Любая мера, направленная против рынка, оборачивается подобным саботажем».
По мнению экспертов, в этой ситуации УЕФА остается только выступать футбольным Робин Гудом, увеличивая налоги на грандов и распределяя излишки собранных средств в пользу бедных. Отчисления со стороны УЕФА уже составляют значительную долю в их бюджете: если в топовых лигах она не превышает 10%, то в Греции достигает 35%, в Болгарии – 42%, на Украине – 52%, в Албании – 64%. Впрочем, у такой политики есть свои пределы – топ-клубы уже грозились выйти из-под юрисдикции международных федераций. В 2008 году они создали Ассоциацию европейских клубов (ЕСА), которая спустя несколько лет представила проект Суперлиги – закрытого (с неизменным составом участников) чемпионата наподобие высокодоходных американских лиг НБА и НФЛ. Планировалось, что 20 топ-клубов из разных стран Европы будут соревноваться круглый год, вый-дя как из национального чемпионата, так и из Лиги чемпионов. Год назад стало известно о джентльменском соглашении: ЕСА согласилась отложить идею Суперлиги до 2021 года в обмен на уступки со стороны УЕФА – увеличение квот и призовых в Лиге чемпионов в пользу топ-чемпионатов.
«Это перемирие вряд ли затянется, – предполагает Малежик. – Богатые клубы собирают лучших игроков, из-за чего футбол становится предсказуемым. Посмотрите результаты ведущих лиг: все больше разгромных матчей. «ПСЖ» бьет рекорды чемпионата Франции – 6:0, 8:0. Ну выиграют они его три, четыре года подряд – а дальше что? Сядут богатые люди и решат: давайте играть между собой. Рано или поздно футбол придет к этому разделению – «премиум-класс» для богатых и локальные турниры для остальных».
Пока сроки и порядок создания Суперлиги остаются в тумане, более доступным инструментом для топ-клубов выглядит изменение численности лиг, разумеется, с сокращением неконкурентных клубов. Такие корректировки проходят ежегодно – к примеру, в сезоне 2016/17 годов снизилось число участников чемпионатов Армении, Азербайджана, Литвы, Грузии, Черногории, Украины. Одной из следующих стран может стать Россия. В декабре владелец «Спартака» Леонид Федун выступил с инициативой сократить премьер-лигу с 16 до 14 команд, увеличив при этом количество матчей между топ-клубами. В «Локомотиве» и «Краснодаре» Федуна поддержали, в «Тосно», «Уфе» и «Урале» ожидаемо раскритиковали.
«В России эта дискуссия ведется постоянно. Федун хочет сократить лигу, Валерий Газзаев (депутат Госдумы, экс-тренер сборной России. – «Профиль») – увеличить, – напоминает Колосков. – Здесь нужно исходить из уровня экономики в стране. Сейчас мнение Федуна основывается на реальных аргументах: в половине из 16 клубов с трудом находят средства на следующий сезон, игроки страдают от задержек зарплаты. Пока все думают только о том, как провести ЧМ‑2018, но после его окончания можно будет подумать о реформах».
0
44.25
