ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Апрель 15, 2022

Торговля отреагировала мгновенно: цены на ручной и электрический инструмент и ряд строительных и отделочных материалов выросли в полтора — два раза, а некоторые сети даже вводили временные ограничения на максимальную сумму одного заказа, чтобы помешать перекупщикам. Сегодня ажиотаж спал, но общий уровень «инструментальных покупок» остается много выше прошлогоднего.

Беда в другом: львиная доля этого товара — импорт, включая российские наклейки на китайские поделки. Системный интегратор станкостроительной отрасли АО «Станкопром» еще пять лет назад ставил цель: добиться к 2025 году снижения зависимости от импортного инструмента с 90 (!) до 40%. Задача не выполнена и наполовину. Еще хуже ситуация с качеством: более 90% твердосплавного инструмента тоже импорт, которого Россия теперь может лишиться.

Кроме повышенного спроса на «мужской» инструмент торговля отмечает рост продаж швейных и вязальных машин, оверлоков и кеттелей, что обещает в скором будущем приток «самострока» на местные вещевые рынки. Такая конкуренция вряд ли понравится промышленным швейникам, которые из-за западных санкций получили шанс занять на потребительском рынке нишу уходящих иностранных фирм. Первые результаты налицо: Москва за два последних зимних месяца на треть увеличила выпуск текстильных изделий и одежды.

Но куда важнее другое: в столице начинает решаться проблема замены импортных комплектующих для ремонта основного станочного парка — естественно, преимущественно иностранного. Запчасти предполагают печатать на 3D-принтерах. Причем это перспектива не только для швейников. Руководитель московского департамента инвестиционной и промышленной политики Владислав Овчинский обещает создать в столице полноценную индустрию отечественных 3D-принтеров, которые смогут работать с различными типами металлов, керамикой, песком и пластиком. То есть выполнять заказы для самых различных сфер — от машиностроения до медицины.

Именно эта проблема становится нынче первостепенной для российской экономики. «Приспосабливаться к санкциям придется долго, возможно, на это уйдет несколько лет, — говорит известный на Западе российский экономист, профессор Калифорнийского университета Олег Ицхоки. — Многие вещи могут быть произведены в России, и в конечном итоге они будут здесь произведены, но процесс первичного приспособления будет длительным...»

Рассчитывать на чужую помощь сегодня наивно. Хотя в 2014-м, после присоединения Крыма, Евросоюз накладывал на Россию весьма жесткие санкции и... не соблюдал их. К примеру, объявленные ограничения не помешали европейским правительствам выдать оружейным фирмам более тысячи лицензий на экспорт в Россию своей продукции. Особенно щедрой оказалась Франция, продавшая России на 152 млн евро военной техники, относящейся к категории «бомбы, ракеты, торпеды, взрывные устройства», а также «оборудование, самолеты с их компонентами» и «более легкие, чем воздух, транспортные средства». По данным издания Disclose, поставщиками выступали полугосударственные компании Safran и Thales.

Другим крупнейшим экспортером стала Германия, которая выдала немецкие лицензии на экспорт оружия в Россию на сумму около 121,8 млн евро — в том числе винтовки и спецмашины. А итальянские экспортеры поставили в РФ военные машины на 22 млн евро. Военное оборудование продавали России Австрия, Болгария, Чешская Республика, Хорватия, Финляндия, Словакия и Испания.

Сегодня это невозможно или почти невозможно. Пару недель назад в европейской прессе появилась информация о том, что якобы «россияне налаживают каналы контрабанды подсанкционных товаров через грузинскую территорию». После чего грузинские власти устали оправдываться перед Европой и опровергать обвинения в «пособничестве агрессору». И даже Казахстан, считающийся одним из ближайших партнеров России по Евразийскому экономическому союзу и Организации договора о коллективной безопасности, заявил, что «не будет инструментом для обхода санкций США и ЕС против России».

То есть восстанавливать и развивать отечественную высокотехнологичную промышленность, начиная с машиностроения и его основы -станкостроения, нам придется самим. При этом известно, что нынешний российский вклад в мировое станкостроение составляет долю процента, а место РФ в общем списке станкостроителей планеты отведено в графе «и другие страны». И в экспортных предложениях партнерам (были и такие) российских станкостроительных заводов под торговой маркой F.O.R.T. (Force, Opportunities, Russian Technologies — в переводе «мощь, возможности, российские технологии») честно говорилось: «Все станки производятся с использованием машинокомплектов, поставляемых ведущими станкостроительными компаниями Южной Кореи, Тайваня и Австралии с постепенной локализацией изготовления отдельных узлов в России».

Но это не вся правда. Хорошо известно, что советское (российское) станкостроение развалилось в 90-е годы, когда выпуск металлорежущих станков сократился в 15 раз, а наиболее передовых — с числовым программным управлением — в 167 раз. Куда меньше афишировался подъем в последние 8-10 лет на основе возрождения военно-промышленного комплекса (ВПК). Туда уходило не менее 80% современного отечественного промышленного оборудования — не заменяя импорт, но все же... То есть лучшее уходило туда.

Полученный результат считается государственной тайной, но шила в мешке не утаишь: в России нет гражданского авиастроения, но есть военное — с лучшими в мире истребителями. Автомобильная промышленность страны представлена двумя десятками иностранных сборочных и двумя сотнями подсобных производств, но чемпионаты мира по танковому биатлону из года в год выигрывают российские танкисты на вполне современных российских танках. И мало кому известно, что еще имеется в российских оборонных закромах, финансируемых из федерального бюджета в объеме 3,113,2 трлн рублей — почти как вся остальная российская экономика (3,328,3 трлн).

Кстати, специалисты утверждают, что не менее двух третей промышленного оборудования, установленного на оборонных предприятиях, имеет «двойное назначение». Может быть, сейчас самое время об этом вспомнить? К примеру, у отечественной «Росгеологии» по результатам технологического стресс-тестирования ныне выявлена зависимость по 1100 позициям импортного оборудования, немалую часть которого наверняка можно спроектировать в профильных оборонно-космических КБ, а изготовить — на умных и высокоточных станках оборонных заводов Чувашии или Мордовии. Учтем, что геология — наше будущее, «сырьевое завтра».

Имеются в стране и вполне приличные гражданские станкостроительные заводы — в прошлом году они демонстрировали новинки на выставке «Металлообработка-2021». «СтанкоМашСтрой» из Пензы показал новейший вертикальный обрабатывающий центр VTM9. Компания ЛСП из Липецка — радиально-сверлильный 2Л563 с максимальной локализацией. Группа «СТАН» — новейший портальный обрабатывающий центр РФП-6С и пятикоординатный вертикальный фрезерный обрабатывающий центр. Компания «Лассард» — оборудование для лазерной резки: от огромных комплексов до небольших 3D-граверов. И так далее: перечисляю экспонаты, которыми буквально любовались посетители-специалисты.

Вы спросите, почему их мало, хотя продукция нарасхват? Но средняя зарплата на Липецком станкостроительном предприятии — от 19 302 рублей секретарю до 65 520 инженеру. А водитель такси в Липецке зарабатывает в среднем 79 тысяч. Читаю на сайте отзывы уволившихся работников: «Зарплата с задержкой почти каждый месяц, обещанную премию не выдают»; «Во время карантина не платили вообще несколько месяцев, говорили, денег нет...»

Аналогичная ситуация на ОАО «Саста» (Сасово, Рязанская область). На официальном сайте представлен как «один из крупнейших действующих станкостроительных заводов на территории РФ, одно из немногих сохранивших и унаследовавших лучшие традиции советского станкопрома предпрятий, выпускающее качественное и надежное оборудование, известное по всему миру». Но зарплата до 60 тысяч рублей, хотя полицейскому в Сасово платят 70 тысяч. Отзыв на заводском сайте: «Обман со стороны работодателя, платят не по договору, нормы выработки нереальны. Цена продукции до 30 млн рублей за станок, но работников не ценят». Неудивительно, что квалифицированных станкостроителей на «Састе» по пальцам пересчитать.

«Труд» проверил еще с десяток аналогичных предприятий России — картина везде одинаковая. Теперь сравните с Германией, где зарплата оператора токарного станка после обучения (со стипендией в 1000 евро) составляет чистыми более полутора тысяч евро. С дальнейшим повышением квалификации и заработка. А нашим станкостроителям «делают вид, что платят».

А в это время

Айтишникам после массового бегства части их из страны власть установила приличные льготы: компаниям обнулили налоги на два года вперед, сотрудникам компенсируют НДФЛ, предлагают низкие ставки по ипотеке, молодежь освободили от призыва в армию: И зарплаты в этой сфере поднялись до 150-200 тысяч в месяц.

Какие еще нужны доводы, чтобы достойно платить тем, кто стоит у станка и своими руками непосредственно занимается импортозамещением?