Только один часовой автомат сохранился в рабочем состоянии с екатерининских времен — это «Павлин» из Эрмитажа. Князь Потемкин заплатил за него когда-то 11 000 рублей. Сегодня к этим часам имеют доступ только три человека.
Родился 8 апреля 1951 года в Ленинграде. Окончил Северо-Западный политехнический институт по специальности «автоматика и телемеханика». Имеет также музыкальное образование. Работает в Государственном Эрмитаже с 1985 года. С 1995-го — в лаборатории научной реставрации часов и музыкальных механизмов при музее. В ее ведении музейная коллекция часов и музыкальных механизмов, которая насчитывает около 3000 экземпляров. В России это единственная реставрационная лаборатория такого профиля.
Бумага или ткань Еще в юности, бродя по залам Эрмитажа, я мечтал устроиться во дворец на работу. Случайно узнал, что требуется мастер по ремонту форточек. Явился. А мне предложили пойти в отдел электронной техники. Там я проработал 10 лет. Когда открылась лаборатория научной реставрации часов и музыкальных механизмов, перешел туда. Теперь работаю в трех дворцах: Зимнем, Екатерининском и Мраморном.
Поначалу хотелось взять палку и колотить некоторых посетителей по рукам. Видел, например, как женщина трет пальцем работы Питера Брейгеля. А им, между прочим, 500 лет! На вопрос, зачем она это делает, любознательная посетительница ответила: «Изучаю, бумага это или ткань». Когда я один иду по залам, мне так хорошо! Даже если неважно себя чувствую, вечером выхожу бодрым и в хорошем настроении. Птица гордая Когда я перешел в реставраторы, наша лаборатория как раз занималась самыми знаменитыми эрмитажными часами — «Павлином». Их внешний вид знаком многим: в клетке на дереве сидит важная птица с шикарным хвостом, а рядом с ней сова и петух. Когда механизм заводят, сова двигает головой и лапкой, павлин распускает хвост, а петух издает победный крик.
Много лет за механизмом никто не ухаживал. Смотрительница поливала его маслом, чтобы не скрипел. Заводили часы только перед Новым годом. Они постоянно останавливались, и хранительнице приходилось механизм подзаводить. Больной павлин с трудом расправлял хвост, сова судорожно дергала лапкой, а петух кашлял. Потом вся эта конструкция засыпала до следующей зимы. Затем «Павлина» забрали чеканщики. Разодрали его на части, почистили, но обратно собрать не смогли. Отдали в нашу лабораторию. Мне пришлось восстанавливать дерево, на котором сидит павлин. Ветви болтались, некоторые даже отвалились. Веточки сделаны из золота. Паять нельзя — расплавятся. Поэтому подклеивал их зубопротезным материалом. Еще восстанавливал голос петуху. Внутри фигурки находится маленький орган. Обычно органная трубка издает один звук. А у эрмитажного петуха по языку ползает ролик, благодаря которому тон меняется. В результате крик птицы очень похож на натуральный. Скоро нужно будет снова реставрировать механизм. У «Павлина» ресурс 200 часов. Когда автомат заводят, он работает две с половиной минуты. А гоняют его теперь по несколько раз в неделю.
ОБЪЕКТ
Часы «Павлин»
Изготовлены в Лондоне в 1770-е годы в мастерской английского механика Джеймса Кокса. Приобрел их князь Григорий Потемкин для императрицы Екатерины II. Из Лондона часы перевозили в разобранном виде. В России сборкой занимался Иван Кулибин. Сейчас «Павлин» находится в павильонном зале Малого Эрмитажа.
Задушевный разговор В Эрмитаже около 3000 часов — это вместе с теми, что находятся в хранении. В Екатерининском дворце — 24 механизма. Все часы старинные, некоторые ломаются, я их ремонтирую. Это постоянный процесс. Часы — живые организмы. Они двигаются, тикают, иногда болеют. Кому-то требуется простая помощь, самых тяжелых приходится отправлять в «реанимацию» — нашу реставрационную. У каждого механизма свой темперамент. Одни торопятся, другие отстают. Но со всеми нужно найти общий язык. Я с каждым механизмом здороваюсь, башенным могу и поклониться — с меня не убудет. Разговариваю с ними, интересуюсь, как они себя чувствуют. А уходя, обязательно прощаюсь.
Переполох в Зимнем Люблю подниматься под крышу Эрмитажа. Там находится небольшая будка, а в ней — механизм часов, циферблат которых выходит на улицу. Его хорошо видно с Дворцовой площади, по этим часам многие сверяют время. Но мало кто из петербуржцев и туристов знает, что циферблат прозрачный: я людей вижу, а они меня нет. Правда, сейчас я редко поднимаюсь наверх. За этими часами следит мой старший сын Николай, он тоже работает в Эрмитаже. Но я иногда его замещаю. Раньше, чтобы забраться на крышу дворца, нужно было просто взять ключи. А теперь требуется специальное разрешение. К «особо охраняемым объектам» пускают только избранных. Например, к «Павлину» имеют право заходить три человека, в том числе и я. Если пойдет кто-то другой, охрана не снимет сигнализацию, и в Зимнем дворце начнется переполох.
Янтарные открытия Когда я впервые зашел в Янтарную комнату в Екатерининском дворце, разочаровался. Увидел глыбы янтаря на стенах. И все. А спустя какое-то время понял, что янтарная комната не открывается с первого взгляда. Ее надо рассматривать. Я бываю там каждую неделю, завожу часы, а заодно изучаю фрагменты: один за другим. Дворцовая династия Моя жена Виктория тоже работает в Эрмитаже. У нас шестеро детей. Сыновья Николай и Василий уже взрослые, у них свои семьи. Дома нас ждут дочери. Когда росли два мальчика, очень хотелось еще и девочку. Жена увидела нашу старшую дочь Лиану на сайте Ивановского детского дома. С фотографии смотрела страшненькая девочка, и мы подумали, что никто, кроме нас, ее не возьмет. Сейчас Лиана — красавица. Потом взяли Таню из Новосибирска, Настю из Саранска и Таню из Петербурга. Теперь они все наши дети.
А еще у нас шесть собак: мопсы Мавра и Тыква, пудели Сара и Груша, гладкошерстная колли Слава и дворняжка Жилка. И четыре кошки: Зину нашли в магазине, Кильку забрали из приюта, Чукчу нам подарили — она породистая, но дура дурой. Дополняет их компанию кот Шалом. В общем, все мы разные. Но очень дружим. У нас странная, но счастливая семья.
142.0
