В 2010 году студента факультета молекулярно-биологической физики МФТИ Андрея Гаражу потрясла новость о том, что у его 65-летнего крестного отца выявили рак крови (неходжкинскую лимфому). Прогноз выживаемости с таким диагнозом на пять лет — около 70%. Хотя крестный и мог позволить себе оплатить лечение в лучших клиниках Германии и Израиля, врачи, исчерпав стандартный перечень препаратов, отказались дальше его лечить. Спустя три года после обнаружения онкологии мужчина скончался. Эта потеря подтолкнула молодого ученого к попытке соединить передовую науку и практикующих врачей. В 2013 году Гаража запустил стартап Oncobox, который помогает диагностировать сложные случаи рака и дает врачам рекомендации по лечению. За семь лет существования Oncobox привлек более 300 млн рублей инвестиций и грантов, выручка проекта по итогам 2020 года составила 35 млн рублей. Андрей Гаража с детских лет мечтал получить академическое образование. Еще школьником он как-то оказался на экскурсии в Институт биоорганической химии (ИБХ РАН) по приглашению друзей, которые там учились, и очаровался его атмосферой. Тогда он впервые побывал в настоящих лабораториях, где занимались синтезом рекомбинантных белков и изучали структуру ядов пауков и змей.
Под впечатлением от экскурсии в 2007 году Гаража поступил на факультет молекулярно-биологической физики МФТИ. И спустя три года вернулся в ИБХ РАН учиться физико-химической биологии и биотехнологии на совместной с физтехом кафедре. «Больше всего меня интересовала генетика человека и ее молекулярные аспекты», — говорит Гаража. В 2011 году появились новые методы секвенирования, которые позволяли в разы быстрее «прочитать» интересующие исследователя участки генома. При этом классическим молекулярным биологам было сложно разобраться с огромным количеством получаемой информации. Тогда Гаража сосредоточился на биоинформатике и стал разрабатывать программное обеспечение для анализа генетических данных, которые получали в ИБХ РАН. В 2012 году молодого ученого пригласили работать в Калифорнийский технологический институт. Но в США он не прижился и менее чем через год вернулся в Москву, где вошел в команду биоинформатиков НМИЦ ДГОИ им. Дмитрия Рогачева. Она анализировала генетические данные пациентов и изучала молекулярные характеристики заболеваний. Параллельно Гаража стал консультировать биотех-стартапы и бизнес-ангелов. Через них он познакомился с представителями «Сколково», которые пригласили его на ежегодное мероприятие Startup Village. Посмотрев на выступления биотех-стартапов, ученый понял, что они используют технологии, про которые он знал много лет назад. Болезнь крестного, о которой как раз тогда стало известно, подстегнула его запустить бизнес. Гаража хотел создать стартап, который исследовал бы раковые опухоли и продавал результаты клиникам и пациентам. В конце 2013 года ученый зарегистрировал на территории «Сколково» ООО «Онкобокс». По его словам, этот термин означает научный метод, который позволяет предсказать эффективность противоопухолевых препаратов. Oncobox поначалу занимался исследованиями самостоятельно, но в 2015 году Гаража познакомился на конференции с командой ученых из Германии. Вместе они решили подать заявку на грант в размере €600 000 от Европейской программы Евротрансбио. Деньги собирались потратить на исследования в области глиобластомы (рака мозга). «Деньги мы получили», — говорит Гаража. По итогам сотрудничества с немцами Oncobox собрала первый прототип своего конечного продукта — программного обеспечения, которое исследует генетические данные, ищет в них молекулярные «подписи», а на выходе выдает ответ, почему тот или иной препарат не работает, и рекомендует методику лечения. Вскоре Гаража уволился с основного места работы и стал искать инвесторов. «Я понимал, что на проведение клинических исследований могут уйти годы, поэтому без дополнительных инвестиций не обойтись», — говорит предприниматель. Он пообщался с двумя десятками российских фондов и десятком израильских, после чего понял, что ему нужны связи на международном рынке: «Сложно описывать такой наукоемкий бизнес людям, которые не разбираются в современной молекулярной биологии». В 2017 году он подал заявку в самый известный акселератор в мире YCombinator, и Oncobox прошел отбор. После успешной акселерации предприниматель открыл компанию в США. По данным СПАРК, сейчас ООО «Онкобокс» принадлежит американской OmicsWay Corp.
Благодаря попаданию в YCombinator проектом заинтересовались в Microsoft и Amazon: IT-гиганты выделили компании гранты на общую сумму около $700 000 — эти деньги пошли на построение облачной инфраструктуры и проведение вычислений. Тогда же в Oncobox вложился венчурный фонд Khosla Ventures. По словам Гаражи, всего в виде грантов и инвестиций компания привлекла около 315 млн рублей. Сам он вложил на старте бизнеса в свои поездки около $50 000 из накопленных средств, большую часть этих денег он заработал на консалтинге. Сейчас у Oncobox два основных источника выручки. Во-первых, стартап проводит исследования для научных организаций и фармкомпаний, чтобы объяснить, почему опухоль устойчива к некоторым препаратам. Среди заказчиков есть как частные, так и государственные медицинские учреждения: НМИЦ онкологии им. Н. Н. Блохина, НМИЦ нейрохирургии им. Н. Н. Бурденко, Сеченовский университет, Юсуповская больница и клиника «Витамед». По словам Гаражи, в среднем один такой контракт приносит стартапу примерно 1 млн рублей в год. Кроме того, Oncobox исследует опухоли отдельных пациентов на поздних стадиях рака. Воспользоваться услугами Oncobox больным рекомендуют врачи в клиниках. При этом только сам пациент может решить, отдавать ли анализы на исследования Oncobox и принимать ли во внимание его рекомендации. Исследование стоит 200 000–250 000 рублей, заплатить за него может как пациент, так и клиника.
«Oncobox действительно позволяет получить второе мнение в сложных случаях, но в России врачи достаточно сильно ограничены в назначении препаратов off-label (вне зарегистрированных показаний) — это серая зона», — говорит директор Института персонализированной медицины Сеченовского университета Марина Секачева. «Сегодня мы можем применять это только в рамках клинических исследований либо в качестве терапии отчаяния, когда никакие другие методы не могут помочь», — объясняет она. По словам Гаражи, далеко не все врачи «перестроились на новые рельсы», новые методы диагностики часто вызывают недоверие и нежелание вникать в подробности. К онкологу московской Юсуповской больницы Алексею Моисееву в конце 2018 года обратился человек, у матери которого диагностировали рак желудка. Сын отправил образцы для анализа в несколько лабораторий, в том числе в Oncobox. Моисеев предложил пациентке последовать рекомендации стартапа — в итоге женщина выжила, утверждает врач. С конца 2019 года каждый месяц по два-три пациента Моисеева проходят исследование, всего около 50 человек. «Сказать, что Oncobox — это решение всех проблем, будет неправдой, но они дают весьма ценную информацию об опухоли, которую не всегда, впрочем, удается применить», — резюмирует врач. Марина Секачева ожидает, что в будущем направление исследований Oncobox станет стандартом лечения онкологии. Самый известный в мире подобный тест производит швейцарская корпорация Roche, которая в 2018 году поглотила компанию Foundation One. По оценке Моисеева, тест Oncobox более функционален, чем у Roche.
Впрочем, руководитель Центра онкоурологии Европейского медицинского центра Баходур Камолов считает, что в России есть возможности в разы дешевле сделать подобные тесты в государственных клиниках. Он не исключает, что врачи могут получать от стартапа процент от продаж, но Гаража это отрицает. «Найти мутацию и подобрать препарат несложно, намного сложнее получить его бесплатно или ввезти в Россию», — резюмирует Камолов. В 2019 году Oncobox предварительно договорилась с РФПИ об инвестициях в размере 100 млн рублей, но сделка пока не состоялась. По словам Гаражи, процесс подготовки к раунду оказался дольше, чем предполагали, в том числе из-за повсеместного карантина. В РФПИ подтвердили Forbes, что продолжают переговоры с Oncobox. Последние три года выручка Oncobox оставалась стабильной: в 2018 году компания заработала 37 млн рублей, в 2019 году — 33 млн, в 2020 году — около 35 млн рублей. Но если в прошлом почти всю выручку приносили контракты с одним-двумя заказчиками, то теперь за услуги Oncobox платят полтора десятка клиник и биомедицинских компаний. К примеру, врачи «СМ-Клиники» сотрудничают со стартапом полтора года. Раньше они отправляли материалы для проведения таких исследований в США и Великобританию, но это обходилось дороже, утверждает главный онколог клиники Александр Серяков. По словам Гаражи, в 2020 году исследования стартапа оплатили более ста пациентов: примерно 50% самостоятельно, остальные через медицинские организации. Стартап пока не приносит прибыли и тратит на исследования больше, чем зарабатывает, — около 50–60 млн рублей в год (в 2019 году убыток ООО «Онкобокс», по данным СПАРК, составил 8,6 млн рублей). Поэтому в обозримом будущем Oncobox планирует привлекать новый раунд инвестиций. Гаража собирается наращивать продажи клиникам и научным организациям и начать продавать исследования страховым компаниям. Для этого он планирует набрать от трех до пяти американских продавцов с опытом работы в крупных компаниях на рынке персонализированной онкологии. Кроме того, в планах предпринимателя разработка новых препаратов, на это потребуется не менее пяти лет. Несмотря на серьезные планы на будущее, Гаража признается, что до сих пор не воспринимает свою компанию как полноценное коммерческое предприятие: «Когда у вас 80% команды — это исследователи, сложно назвать это классическим бизнесом».
0
230.00
