ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Nov. 18, 2016

— Надежда, вы сейчас на пике активности: ведете ­ТВ-программу, снимаете кино, снимаетесь сами. Помните момент, когда захотелось заявить о себе в профессиональном смысле?

— У меня никогда не было желания заявлять о себе — не это должно двигать человеком, на мой взгляд. Наоборот, мне всегда хотелось меньше огласки, так как в силу фамилии я часто на виду. Тут другое. Я человек, который не может сидеть без дела, мне нужно чем-то заниматься. Дети сейчас чуть подросли и уже не нуждаются во мне каждую минуту, появилась возможность начать работать.

— Как в вашей жизни возникла программа «Правила стиля»? Вы сами не раз говорили, что без фанатизма относитесь к моде, одежде.

— Вышло так, что генеральный директор Disney в России Марина Жигалова-Озкан приходила на спектакль «Как выдать маму замуж» с моим участием, после чего мне позвонили и предложили попробовать себя в этом проекте. Программа уже существовала, но ее хотели обновить. Я не самый лучший оратор, есть люди, которые профессио­нальнее могут держаться и говорить в кадре, поэтому сразу ответила: «Давайте для начала попробуем и поймем, подходим ли мы друг другу».

Моя цель в этом проекте — доказать, что совсем не стыдно говорить об одежде, о том, что модно и как правильно сочетать вещи. Ведь нас раньше как воспитывали? Нужно быть скромнее, не выделяться, не высовываться… А я уже сейчас по своей пятилетней дочке вижу, что ей хочется быть яркой. Нина придумывает такие сочетания, которые я бы в жизни не придумала. Она уже начинает советоваться со мной, и я пытаюсь объяснить, что на день рождения, например, уместнее будет выбрать вот это платье и так далее. Но ни в коем случае не буду настаивать: ты наденешь это, потому что я так сказала. Ведь я понимаю, что одежда — это один из способов самовыражения, и в детях эту попытку выразить себя нужно всячески поощрять.

Родители часто говорят: главное — хорошо учиться, получить образование, читать побольше. Но мы ведь понимаем, что можно блестяще учиться, но это не гарантирует того, что ты будешь счастлив в жизни. Не гарантирует счастья, конечно, и умение стильно одеваться. Однако данный навык может пригодиться, поскольку одежда в какой-то степени дополняет образ человека. И в этом смысле, мне кажется, программа «Правила стиля» полезна.

— У вас в подростковом возрасте, в юности была потребность выразить себя с помощью одежды? Экспериментировали с внешностью?

— Нет, мне кажется, мой протест заключался в том, что я намеренно не замечала модных тенденций. Мне нравилось — я надевала, не нравилось — не надевала. У нас были с мамой споры на эту тему — она предлагала черное, а я говорила: «Нет, не хочу черное!» Я уже не помню, кто в этих спорах побеждал, но с возрастом все больше убеждаюсь в том, что черный — это беспроигрышный вариант. (Улыбается.)

На самом деле я не была проблемным ребенком, за исключением буквально нескольких историй. Например, когда мне было четыре года, папа взял меня с собой в Париж, где он монтировал фильм «Урга: Территория любви». Сначала отправил меня в детский сад, но там то ли я укусила мальчика-француза, то ли он меня — в общем, меня оттуда выгнали. С того момента я всюду была с папой — на совещаниях, встречах и деловых обедах. Папа рассказывал потом, что однажды я пропала из ресторана — исчез ребенок. Он спустился вниз и нашел меня в баре: я сидела нога на ногу за стойкой и пила (вкус помню до сих пор!) мятный, приторно-сладкий коктейль зеленого цвета, попутно выбивая такт мелодии, которую наигрывали трое чернокожих музыкантов. (Смеется.) А когда мы вернулись домой и все у меня спрашивали о впечатлениях, какие французские слова выучила, то я вдруг выдала фразу на английском: «Three bottles of champagne!» («Три бутылки шампанского!). И всем сразу стало понятно, как хорошо мы с папой проводили время. (Смеется.)

Если в более зрелом, подростковом возрасте у меня и были протесты, то я переживала их внутри. Хотя по большому счету мне и ­бунтовать-то­ было не из-за чего: мне всегда давали достаточно много свободы, которой я дорожила. Вот споры с мамой относительно моего внешнего вида я помню, да. Так они и по сей день есть, и по-прежнему каждая остается при своем мнении. Но сейчас я с улыбкой говорю маме, что у меня двое детей и, наверное, я уже могу выбирать сама, как мне выглядеть. Я заметила другое. Чем старше становишься, тем больше хочется радовать родителей, меньше их расстраивать и спорить с ними.

Раньше мне казалось, что по мере взросления человек становится все более независимым от родителей и они постепенно его отпускают. Да, так оно и происходит, но с возрастом появляется чувство ответственности за них и желание больше уделять им внимания. Я стараюсь чаще звонить маме с папой, говорить с ними. Говорить, что люблю их. Если понимаю, что маме что-то не понравится, то не буду спорить с ней, а постараюсь перевести все в шутку. Или если папа не в настроении, то мы можем обсудить это, и как-то веселее становится: ты уже не один раздражаешься на погоду и пробки. Мне кажется, это минимум и в то же время максимум того, что мы, дети, можем сделать для родителей.

— Есть в вашем гардеробе памятные вещи? Которые вы не носите, но они вам дороги в силу событий, связанных с ними?

— Все хранится у мамы в шкафу: и ленточки, в которых я снималась в фильме «Утомленные солнцем» и потом получала вместе с папой «Оскар», и мое свадебное платье, и старинное платье, которое мне подарила наша подруга. Его носила ее бабушка, а я надевала его на 9 Мая. Оно очень красивое.

Есть сережки нашей с Аней бабушки — их заботливо хранит мама и не дает нам: знает, что мы можем их потерять. А я бережно храню брошь и сережки мамы Резо, которые она мне подарила, когда уходила из жизни… Брошь сделана по ее эскизу. Я пару раз ее надевала, но тоже боязно, что потеряю, — это уже реликвия.

— Вы производите впечатление очень ответственного человека. Давит этот груз?

— Ой да, чрезмерное чувство ответственности — до сих пор моя проблема. Как от этого избавиться, не знаю, но если кто-то найдет ответ, то точно разбогатеет. (Улыбается.)

— Психологи советуют просто делать то, что хочется вам. И не делать того, чего не хочется!

— Да, но существуют моменты, когда тебе кажется, что ты хочешь одного, а потом понимаешь, что это было ложным желанием. Или тебя убедят в том, что это твое желание, а на самом деле это не так. Мне чем нравится мой сегодняшний возраст (Надежде 30 лет. — Прим. «ТН») — тем, что как бы тяжело ни было в какой-то период, будь то с выбором работы, проекта или принятием личного решения, ты можешь отбросить все лишнее и понять, чего на самом деле хочешь. Уже можешь позволить себе поступать так, как считаешь нужным. Но за это порой приходится дорого платить. Не все вокруг способны уважать чужой выбор, не всем он по вкусу. Нужно обладать смелостью и мужеством, чтобы поступать так, как хочешь. Многих это раздражает.

— Вы пробуете себя в качестве режиссера: сняли пилотную серию телепроекта «Чурросы» о взаимоотношениях родителей и подростков, сейчас работаете над детективной историей. Насколько вам комфортно в режиссерском кресле, все вас на площадке слушаются?

— Меня все отлично слушаются! (Смеется.) Раньше я не пробовала себя в этой профессии, потому что не было такой цели. Главное ведь, чтобы тебе стало что-то по-настоящему интересно, чтобы тебя увлекала задача. Получится или не получится, заранее никогда не узнаешь, важно — пробовать. А мне небезразлично, на каких фильмах будут расти мои дети, что сейчас интересно подросткам, каким будет новое поколение.

— Вы же понимаете, что вас будут критиковать в любом случае. Или, наоборот, вам все время говорят комплименты?

— Я давно приняла для себя решение общаться только с теми людьми, которые мне симпатичны, интересны, и не думать о том, почему они дружат со мной. И про лесть в свой адрес я не думаю. Если мне делают комплимент, я не ищу в нем никакого подвоха, а радуюсь ему. Знаете, как только начинаешь жить без оглядки на оценку других, все вокруг становится проще. Например, раньше могло быть так: я собиралась на премьеру, чтобы меня оценили, отметили, как я выгляжу. Была важна реакция людей. Сейчас уже нет. У меня есть девочка-стилист Саша, моя подруга, которая помогает мне собираться на красные дорожки, светские мероприятия. Так мы в процессе хохочем, сплетничаем, то есть получаем удовольствие от сборов!

Я в какой-то книжке прочитала, что мы сейчас настолько потребительски стали ко всему относиться, что забываем, ради чего все затевалось. Например, в салон красоты женщины порой спешат не для того, чтобы навести красоту и улучшить настроение, а чтобы получить в итоге дополнительный стресс — ведь все нужно сделать очень быстро. То есть даже уход за собой превращается в обязаловку, без которой женщина не может почувствовать себя красивой.

В плане внешности я всегда была с собой в ладах. Если мне не нравится мой вес, я беру себя в руки и худею. Если не устраивает цвет волос, я буду ходить к мастеру до тех пор, пока мы не добьемся идеального оттенка. То же касается макияжа, одежды и так далее. В этом плане я к критике нечувствительна — главное, чтобы мне нравилось, чтобы было гармонично в моем личном представлении.

Работая над собой, начинаешь понимать, что есть вещи гораздо более важные. А то потом в семьдесят лет будешь думать: «Ну и что? Где все эти люди, которые меня критиковали? Стоило ли им что-то доказывать?» В теории, конечно, все звучит легко и просто, на практике сложнее. Но нужно потихоньку приучать себя к тому, что это ты проживаешь свою жизнь, а не ­кто-то за ­тебя. Прислушиваться к мнению важных для тебя людей, но не позволять кому-то диктовать свои правила. А получать комплименты — это всегда приятно!

— Кто для вас личный психолог? С кем чаще советуетесь, когда стоите перед выбором?

— У меня сложился прекрасный круг близких и друзей, которые знают меня как никто. Какие-то вопросы я обсуждаю с мужем, какие-то с сестрой. Как верующий человек, я делюсь своими переживаниями с духовным наставником. Причем перед этим, как мне кажется, все в голове по полочкам раскладываю. А он выслушает меня и буквально парой фраз разрушит все, что я себе надумала. Выяснится, что ситуация очень простая — и как это самой в голову не пришло? Нужно поменьше в подобные размышления углубляться и просто радоваться сегодняшнему дню.

— Вы близки со старшей сестрой. Есть что-то, чему хотите у нее научиться?

— Жизнерадостности. Она в любой ситуации видит что-то хорошее. Условно, будет дом гореть, а наша Аня скажет: «Ну ничего, зато дров потом соберем!» Поэтому, если вдруг, очень редко, она начинает хандрить, все понимают, что этого нельзя допустить. Мы наперебой начинаем ее тормошить, особенно я: «Тебе нельзя! А как же мы, кто нас будет заряжать?!» (Смеется.) Вообще в семье у нас, слава Богу, у всех хорошо с чувством юмора.

На самом деле так как я младшая, то мне всегда доставалось больше внимания — до сих пор этим пользуюсь. (Улыбается.) При этом в семье не было принято баловать детей, мы росли с мыслью, что нужно уважать старших. Я бы хотела, чтобы и мои дети выросли с такой же установкой.

— Спорите с мужем, на кого дочь с сыном больше похожи?

— Постоянно. Нина очень темпераментна. Она кричит и поет одновременно, при этом еще умудряется что-то жевать и параллельно мультик смотреть. Я такой точно не была. Резо тоже качает головой — не про него. Так что не знаем, в кого такой бешеный темперамент. А вот Ваня, наоборот, спокойный. Я говорю, это он в меня, но и Резо утверждает то же самое. (Улыбается.)

На самом деле это настолько эгоистично и бессмысленно — разбирать какие-то их черты и качества… Дети абсолютно разные, при этом очень талантливые и прекрасные. Я буду счастлива, если они такими и останутся и ни мы с мужем, ни школа, ни система их не сломают. Я могу просто смотреть на них и получать огромное удовольствие. Нет, терпения, конечно, нужно много — порой дети расстраивают, но таков их удел, ничего страшного. Главное — любовь и внимание. Не по­учать и требовать беспрекословного ­послушания, а давать максимум любви. Не путая с баловством, ­ко­нечно.

— Бабушка с дедушкой наверняка балуют внуков?

— Не без этого. Мама каждый раз им что-нибудь привозит, Нина с Ваней ее обожают. Вот парты недавно подарила нам. Нина потихоньку пишет прописи, ей полезно привыкать сидеть за партой, а Ваня в свои три года замечательно рисует — за детским столиком ему тоже неудобно.

Уже думаю о том, что будет, когда начнется школа. Для меня главное в их воспитании — избегать оценки, хотя последнее очень сложно. Мы ведь все равно растем, живем в системе, где двойка — это двойка, а пятерка есть пятерка. Так что будет над чем работать и чему учиться и детям, и нам, родителям.