ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Oct. 7, 2024

К общему знаменателю будут приведены формулировки российской ядерной доктрины и Военной доктрины Союзного государства, утвержденной в 2021 году. Она позволяет в полной мере распространить действие российского «ядерного зонтика» и на неядерные угрозы в адрес Белоруссии со стороны, например, стран НАТО. Сам этот «зонтик» укреплен путем размещения российского ядерного оружия в Белоруссии и проведения совместных учений по подготовке к применению нестратегического ЯО. Эти изменения явно напрашивались, если учесть ситуацию, сложившуюся на земле (и в воздухе). При этом взаимодействие в рамках Союзного государства в сфере нестратегического ядерного оружия связано с обострением военного противостояния в Европе.

Что касается включения всех видов существующих и перспективных средств воздушно-космического нападения, а также удара таковыми по территории России, точнее, «получения достоверной информации о массированном старте средств воздушно-космического нападения и пересечении ими нашей государственной границы», условие ядерного ответа выглядит абсолютно правильным и соответствующим как традициям отечественной военной мысли, так и реальным угрозам, в том числе материализовавшимся в ходе СВО. Точных параметров этой «массированности» никто и никогда не сформулирует, поскольку в этой области стоит сохранять неопределенность.

Ранее подобная формулировка уже была, однако речь шла лишь о баллистических ракетах (впрочем, без указания их полезной нагрузки), обнаружение пуска которых могло стать поводом для использования Россией ядерного оружия. Прочие же виды вооружения вероятного противника («системы и средства противоракетной обороны, крылатые и баллистические ракеты средней и меньшей дальности, высокоточное неядерное и гиперзвуковое оружие, ударные беспилотные летательные аппараты, оружие направленной энергии») фигурировали среди военных опасностей и факторов, на нейтрализацию которых направлено ядерное сдерживание.

Первые удары и старые угрозы

И прежняя редакция ядерной доктрины фактически не накладывала ограничений на применение ЯО первым, в том числе в ответ на крупномасштабное неядерное нападение. Можно допустить появление в документе условий для упреждающего применения ядерного оружия, однако вероятность такой прямоты в текущей обстановке довольно мала. С другой стороны, в случае массового развертывания ракет средней дальности США и их союзниками по периметру российских границ может произойти очередной пересмотр ядерной доктрины либо соответствующие условные положения будут записаны и в той редакции, которую мы ожидаем увидеть в ближайшее время.

Использованное Путиным словосочетание «угрозы суверенитету и территориальной целостности» как условие применения ЯО употреблялось и прежде, хотя в доктрине речь шла об «угрозе самому существованию государства». Причем появилась эта формулировка задолго до эскалации конфликта на территории Украины. Например, в описании учения стратегических сил сдерживания «Гром-2019» сказано: «…в условиях сохранения конфликтного потенциала по периметру границ Российской Федерации происходит эскалация обстановки, в результате чего создается угроза суверенитету и территориальной целостности государства».

Таким образом, формулировка «критическая угроза нашему суверенитету» может быть закреплена в обновленном документе. Возможно и появление таких терминов, как «коренные» или «ключевые» интересы государства, угроза которым также может стать поводом для применения ЯО.

Пожалуй, в таких условиях сложно ожидать какого-то движения в направлении доктрины «неприменения ядерного оружия первым». Однако этот вопрос останется на повестке дня, тем более с учетом активности Пекина на данном направлении, особенно в условиях представительства КНР в «ядерной пятерке».

Перспективные направления

Хотя в российской традиции термин «стратегическое сдерживание» принято толковать широко, включая в это понятие и ядерное сдерживание, более широкого доктринального документа, чем «Основы госполитики в области ядерного сдерживания» (кроме разве что Военной доктрины как таковой), до настоящего времени в открытом доступе не было. Возможно, в обозримой перспективе и этот вопрос будет проработан с учетом растущей интеграции ядерных и неядерных потенциалов, а также оборонительных и наступательных систем.

В случае дальнейшего ухудшения обстановки в сфере международной безопасности и стратегической стабильности в доктринальных документах могут появиться формулировки, касающиеся коалиционных мероприятий по укреплению ядерного сдерживания. Примером таких действий можно считать регулярное совместное российско-китайское патрулирование бомбардировщиков-ракетоносцев.

Все упомянутые сценарии, все изменения, условия и положения не предполагают какого-либо автоматизма. В любом случае решение будет принимать президент, ориентируясь на условия окружающей обстановки, а задача Вооруженных сил в целом и Стратегических ядерных сил в частности – быть готовыми к ответным действиям в любых условиях этой обстановки. Вероятно, именно поэтому на Постоянном совещании присутствовали в том числе руководители Минфина, Минпромторга, Роскосмоса и Росатома.

Резюмируя, подчеркнем: грубой ошибкой будет считать изменения ядерной доктрины ответом на один лишь украинский кризис. Гораздо важнее, что на глобальной арене происходят сдвиги фундаментального характера. Возникают новые конфликты и разгораются старые, формируются коалиции, развиваются ядерные арсеналы различных стран, уточняются подходы к боевому применению стратегического и нестратегического оружия как ядерного, так и неядерного. В конце концов необходимо учитывать влияние так называемых прорывных технологий на ядерное сдерживание. Отражение этих процессов в документах стратегического планирования в сфере военной безопасности, к которым, безусловно, относятся и «Основы государственной политики в области ядерного сдерживания», – необходимый и естественный процесс.

И последнее: в редакции доктрины 2020 года четко сказано, что ядерное сдерживание работает непрерывно, но только до начала применения ядерного оружия. Будет крайне любопытно увидеть, сохранится ли эта формулировка в новом документе.