ВВП России в 2023 году СОКРАТИТСЯ Н А 3%, прогнозирует Moody’s. По мнению агентства, в перспективе растет вероятность «неортодоксальных» экономических решений. ПРОГНОЗ существенно РАСХОДИТСЯ с более оптимистичными ОЦЕНКАМИ МВФ.
Международное рейтинговое агентство Moody’s Investors Service, весной 2022 года прекратившее деятельность в России, опубликовало среднесрочный прогноз по российской экономике. По мнению агентства, ВВП России в 2023 году снизится на 3% после сокращения на 2,1% в прошлом году, о котором Росстат сообщил 20 февраля. Такой прогноз существенно расходится с более оптимистичными оценками МВФ, большинства российских экономистов и Банка России (правительство в лице Минэкономразвития работает над обновлением официального макропрогноза).
ВОЗМОЖНОСТЬ «НЕОРТОДОКСАЛЬНЫХ» РЕШЕНИЙ
По мере усиления международной изоляции российской экономики на фоне западных санкций правительство страны с большей вероятностью будет прибегать к «неортодоксальной» [финансовой] политике, считают эксперты Moody’s. В качестве примера агентство называет «монетарное финансирование [бюджета], что может повлечь негативные последствия для инфляции и макрофинансовой стабильности». Пока, впрочем, государство вело и ведет себя довольно «ортодоксально», считает главный экономист рейтингового агентства «Эксперт РА» Антон Табах: оно занимает деньги, пользуясь низким уровнем госдолга, консервативно тратит Фонд национального благосостояния (ФНБ), поддерживает доходы бюджета, в частности корректируя уровни НДПИ (налога на добычу полезных ископаемых). «Оснований для «неортодоксального» поведения в финансовых вопросах пока не просматривается», — считает Табах.
Пока ситуация в экономике далека от той, которая потребовала бы «неортодоксальных» мер, соглашается директор по инвестициям «Локо-инвеста» Дмитрий Полевой. В своем недавнем послании Федеральному собранию президент «как раз акцентировал внимание на приверженности стандартным, рыночным мерам», указывает Полевой. Если речь идет о том, что дефицит бюджета будет профинансирован за счет внутренних заимствований, выпуска государственных ценных бумаг и выкупа их на рынке, то такие решения нельзя назвать «неортодоксальными», полагает директор ИНП РАН Александр Широв. «Безусловно, это будет связано с некоторой [денежной] эмиссией, но уровень государственного долга России позволяет такой механизм использовать», — указывает он.
После того как страны Запада заморозили валютные резервы ЦБ, российские власти решили, что это фактически не повлияет на доступность ФНБ (который формально является частью международных резервов) для финансирования бюджетного дефицита: в 2022 году, когда бюджетное правило было приостановлено, Минфин «продавал» Банку России валюту, числящуюся за ФНБ (в том числе евро), а ЦБ в рамках внутренних расчетов эмитировал соответствующее количество рублей для Минфина без зеркальных продаж этой валюты на открытом рынке. В 2023 году регулятор вернулся к продаже валюты на рынке по бюджетному правилу, но теперь это не доллары, а юани.
Для Банка России количественное смягчение (QE; когда центробанк «печатает» деньги и на них выкупает финансовые активы, такие как госбумаги или корпоративные облигации) до сих пор было своего рода табу, замечает ведущий экономист по развивающимся рынкам британской Oxford Economics Татьяна Орлова. Но, возможно, в ближайшие годы оно может понадобиться в какой-то квазиформе: например, не ЦБ, а госбанки будут скупать свежевыпущенный внутренний долг, не исключает она.
ЭКСПОРТНЫЕ ОГРАНИЧЕНИЯ И ИГРА «УБЕЙ КРОТА»
Moody’s признает, что его первоначальный прогноз по российской экономике на 2022 год (-7%) не оправдался. Тем не менее агентство ожидает, что «рецессия в России углубится» под воздействием негативного влияния санкций на российский экспорт. В свою очередь, сокращение экспорта приведет к ухудшению положительного сальдо платежного баланса и, соответственно, к ослаблению рубля. Санкции и разрыв экономических связей с Западом также способны ослабить долгосрочной потенциал роста российской экономики, который до 2022 года Moody’s оценивало в 1,6%.
За прогнозами иностранных и международных организаций не стоит глубокого анализа ситуации в стране, считает Широв. «Поскольку такие организации делают прогнозы для многих стран, в них используются модельные конструкции с заданными сценариями развития мировой экономики, включая цены на нефть и другие макропоказатели, но наборы данных могут отличаться. Например, в модели МВФ, который недавно улучшил прогноз по экономике России и ждет роста ВВП в 2023 году, рост мировой экономики автоматически повышает прогнозы по странам. А в моделях Moody’s или ЕАБР (Евразийского банка развития), которые ожидают спада, больше веса может иметь фактор санкционного давления», — объясняет экономист.
Банк России прогнозирует, что динамика ВВП в 2023 году окажется в диапазоне от минус 1% до плюс 1%. Пул экономистов, опрошенных ЦБ в начале февраля, ожидает в среднем снижения ВВП на 1,5% в 2023 году. Такой же прогноз по 2023 году у «Эксперт РА» и «Ренессанс Капитала». Однако базирующийся в Лондоне Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР), как и Moody’s, прогнозирует снижение российского ВВП на 3% (согласно февральскому обновлению прогноза).
Moody’s считает, что потолок цен на нефть и нефтепродукты из России, введенный странами G7, Евросоюзом и Австралией, со временем приведет к ухудшению доступа российской экономики к иностранной валюте. Сокращение нефтедобычи может оказаться больше чем 5% (500 тыс. барр. в сутки), анонсированные российским правительством в качестве «добровольного» сокращения, и тогда ВВП страны может снизиться сильнее базового прогноза Moody’s. Агентство ожидает снижения профицита текущего счета России с 10,4% ВВП ($227 млрд) в 2022 году до 6% ВВП в 2023-м.
Зарубежные исследователи, включая профессора экономики Калифорнийского университета Олега Ицхоки и научного сотрудника брюссельского аналитического центра Bruegel Элину Рыбакову, в феврале опубликовали статью, где утверждают, ссылаясь на находящиеся в их распоряжении таможенные данные, что по крайней мере в декабре 2022 года российские компании продавали нефть на экспорт по средневзвешенной цене $74 за баррель по сравнению с официальной средней ценой Urals $52 и ценовым потолком $60. Высокие цены на нефть и перенаправление поставок «более чем компенсировали» уменьшение экспорта в страны, которые ввели санкции против России, указали авторы. По их оценкам, экспорт товаров из России в целом за 2022 год достиг рекордных $532 млрд.
«По мере постепенной адаптации к санкционному климату реальный рост ВВП России, как мы ожидаем, вернется примерно к 1% в 2024 году. Есть свидетельства, что Россия сумела заместить некоторые подсанкционные товары, в том числе развивая отечественные альтернативы. Однако, скорее всего, это достигается ценой увеличения издержек и снижения качества», — пишет Moody’s.
Основываясь на анализе данных китайской таможни и европейского статистического агентства Eurostat, Moody’s оценило, что Китай заменил России порядка 20% импорта из стран ЕС, который попал под экспортные ограничения союза (агентство не успело учесть в своем анализе новый санкционный пакет Евросоюза, который затронул товары стоимостью €11,4 млрд за 2021 год — двигатели для самолетов, башенные краны, электрические розетки, вакуумные насосы, автопогрузчики, станки, электромагниты, бинокли, запчасти для специальных транспортных средств и т.д.). Агентство также повторяет тезис о том, что базой для реэкспорта западных (в том числе европейских) товаров служат Турция и некоторые страны СНГ.
Орлова прогнозирует снижение российского ВВП только на 0,4% в 2023 году. Основным «сюрпризом» в 2022 году стала устойчивость инвестиций в основной капитал, а санкции не оказали того эффекта, который изначально прогнозировался, отмечает она. В свежем санкционном пакете США и Евросоюза акцент ставится на усилении экспортного контроля и предотвращении обхода торговых санкций Запада через третьи страны, но Орлова полагает, что США и союзникам будет сложно контролировать поступление технологий в Россию через третьи страны. «Не в их интересах портить отношения с соседями России, а любое объявление вторичных санкций против третьих стран отношения не улучшит. Я думаю, что это будет напоминать игру «убей крота» (whack-a-mole): западные страны путем угроз и увещеваний будут пытаться закрыть лазейки, а в соседних с Россией странах будут возникать новые схемы по простой причине — коммерческая выгода», — рассуждает экономист Oxford Economics.
ПЕРСПЕКТИВЫ БЮДЖЕТА И ФНБ
Moody’s ожидает, что санкции сохранятся в обозримом будущем, «что далее ослабит потенциал роста России с и без того низкого уровня 1,6%». Перспективу завершения военного конфликта России с Украиной переговорным решением в данный момент эксперты оценивают как незначительную: «... у обеих сторон есть ресурсы поддерживать военный конфликт в течение некоторого времени».
Табах согласен, что потенциальный рост может опуститься ниже «досанкционных» 1,6%, «если экономика не подстроится в должной мере, а санкции повысят издержки внешней торговли».
Дефицит федерального бюджета в 2023 году Moody’s прогнозирует на уровне 3,5% ВВП. «Несмотря на ослабление доходов, правительство планирует увеличить расходы, главным образом на национальную безопасность и оборону. Сокращение расходов на другие направления, в частности инфраструктуру, усугубит воздействие международных санкций на потенциальный рост», — отмечает агентство.
Финансовые власти прогнозируют дефицит федерального бюджета в 2% ВВП, но этот прогноз базируется на «оптимистических макроэкономических допущениях», считает Moody’s.
Основную часть дефицита правительство предполагает финансировать за счет расходования ФНБ, полагают в агентстве. По его оценке, дефицит 2022 года был профинансирован с помощью 3 трлн руб. из ФНБ и примерно столько же изъятий из суверенного фонда понадобится в 2023-м. По данным Минфина России, на 1 февраля в ФНБ было 6,3 трлн руб. ликвидных ресурсов, или 4,2% ВВП, прогнозируемого на 2023 год.
«Мы оцениваем, что при ценах на Urals в $50 за баррель ликвидная часть ФНБ будет исчерпана к 2027 году, если дефициты будут покрываться исключительно резервами», — пишет Moody’s.
«На первый взгляд прогноз [по ФНБ] выглядит реалистичным, но условия могут быть лучше и тогда ликвидная часть ФНБ вполне может сокращаться медленнее или вовсе не исчерпаться», — указывает Полевой. Правительство, например, собирается использовать свободные средства ФНБ в 2023 году на инвестиции в поддержку ключевых отраслей экономики. 27 февраля Минфин разместил на regulation.gov.ru проект постановления правительства, которое позволит разместить в текущем году до 4,25 трлн руб. в приоритетные инфраструктурные проекты, акции и облигации российских компаний, депозиты в ВЭБ.РФ без учета уровня ликвидных активов фонда (согласно Бюджетному кодексу, в норме такие инвестиции возможны в зависимости от достижения объема свободных ресурсов ФНБ уровня в 7 или 10% ВВП).
По мнению Moody’s, в более долгосрочной перспективе российский бюджет все более будет зависеть от банковского сектора. «У банков есть существенные ресурсы по дополнительному фондированию правительства, поскольку в их активах только 9,6% приходится на госдолг», — пишет Moody’s. Однако все большие заимствования у банков приведут к увеличению процентного бремени государства, а также чреваты эффектом «вытеснения» (когда размещения госбумаг оттягивают спрос банков от корпоративных облигаций). «Риск увеличения процентных расходов есть, и он может реализоваться в случае опоры на ОФЗ для финансирования дефицита. Собственно, текущая ситуация, когда спред [разница] между длинными ОФЗ и ключевой ставкой на максимуме, — результат этого процесса», — резюмирует Табах.
РБК направил запросы в Минэкономразвития и Минфин. В Минэкономразвития повторили, что ведомство уточнит свои оценки на текущий и последующие годы «в соответствии с регламентом в рамках сценарных условий прогноза социально-экономического развития», то есть весной 2023 года.
При участии Анны Гальчевой
0
25.00
