ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Март 14, 2019

Бывало, проходила несколько этапов кастинга, меня уже вроде бы утверждали, а потом выяснялось, что роль досталась подруге продюсера. Но я никогда не опускала руки, не такой у меня характер. Спасибо спортивному детству. До 17 лет жила сплошными тренировками. В пять лет мама отвела меня в секцию, и к 16 годам я стала мастером спорта по художественной гимнастике. Мы жили на Дальнем Востоке, под Хабаровском, там я пошла и в первый класс, и на спорт. Моя мама (они с папой оба замечательные врачи) — очень энергичный и деятельный человек, она меня, лентяйку, заставляла заниматься и гимнастикой, и музыкой, и английским.

— Удавалось совмещать тренировки с учебой в школе?

— Школа «шла по бороде», как у многих спортсменов. Из десяти положенных лет реально за партой я сидела, наверное, лет пять. Были сплошные сборы, тренеры отправляли моим учителям какие-то записки, мол, простите, разрешите свободное посещение. В результате я до сих пор ненавижу школу и преподавателей. Все дело в отношении: на меня смотрели так, будто я не из-за спорта пропускала уроки, а была в вечном загуле. Учителя мучили мою маму, говорили ей: «Ваша дочь не поступит в вуз, она станет проституткой». Мама плакала, и мне было ужасно ее жалко. Все школьные годы я доказывала учителям, что я не пустое место. И знаете, меня это очень закалило. Если бы не травля, я бы не поехала в Москву, чтобы доказать: я все смогу! Но эта детская обида до сих пор не дает мне покоя…

— Но, несмотря на прогнозы учителей, вы все-таки поступили в институт. И какой!

— Да, я поступила в Дальневосточный юридический институт МВД. На «следовательский» факультет недобрала баллов, а вот на «оперской» меня взяли. Из 150 человек на курсе девочек было только двадцать. Потом и вовсе осталось шестнадцать: кто-то перевелся, кто-то забеременел. Учиться было очень весело. На мне наконец-то не было клейма вечной прогульщицы и двоечницы. Теперь занятия я не пропускала и подчинила всю свою жизнь учебе. Первую сессию закрыла на пятерки. Забегая вперед, скажу, что институт я окончила с красным дипломом.

— Как преподаватели, которые готовили из вас опера, отнеслись к тому, что к ним пришла студентка — полная тезка знаменитой Мурки, Маруся Климова?

— Ну, начальник, конечно, сразу сказал: «Ничего себе родители поприкалывались!» На самом деле мама и папа даже не знали знаменитой песни про Мурку. Фамилия Климова уже была, так сказать, готовая, а Марусей меня назвали в честь прабабушки, маминой бабушки. Но в институте, конечно, мне часто припоминали Мурку.

— Учеба в таком вузе, наверное, больше похожа на службу в армии?

— Да, там было такое братство… Что-то очень похожее на армию, правда. Перед парами — построение на плацу, начальник института каждое утро говорил речь, потом мы маршировали под «Прощание славянки». Были учения, «тревоги». Мобильных у нас не было, могли позвонить на домашний телефон и сказать, что к шести утра надо приехать.

— На дискотеке не загуляешь!

— А прямо с танцев и поедешь! Мы неслись на базу, на плацу доставали все свое барахло из вещмешков, а там белье, консервы, фонарики, зубная паста, полотенце, батарейки. Последние, кстати, имели свойство со временем портиться, а за севшие батарейки для фонарика нам давали наряд вне очереди. Так что мы перекидывались рабочими аккумуляторами за спиной. (Смеется.)

— Если начальника надурить не удавалось, как выглядел наряд?

— Нужно было драить окна или мыть полы, чистить картошку, мыть посуду три раза в день после 150 человек. Еще я была «маслобоем»: гигантский брикет масла нужно было разделить на 300 маленьких порций. Кстати, если разобьешь тарелку, вычтут из стипендии.

— Она была приличная?

— Да, стипендию платили из бюджета МВД, мы считались сотрудниками в звании рядовой и получали хорошую по местным меркам зарплату. Кстати, я еще и поэтому выбрала такой вуз. Родителям трудно было мне помогать, а тут тебе и зарплата, и одежда выдается: ботинки, форма. Там классно было учиться! Мы ездили на сборы, стреляли из «ППМ», из «ТТ», из «калаша», разбирали и собирали их. Потом я по распределению попала на работу в уголовный розыск — не в отдел кадров, а реально к мужикам-операм. Там я была единственной девочкой. И они надо мной издевались. Считали, что это не женское занятие, ведь, чтобы задерживать преступника, нужна мужская сила. Тем не менее работу я выполняла в полном объеме — сидела с операми в засаде, разбиралась с бомжами и нар­команами. Я была прикреплена к Центральному району Хабаровска, по месту жительства, и, честно говоря, узнала много нового о тех местах, где прошло мое детство. Это было ужасно… Там, например, девятилетние дети воруют коляски для своих младших братьев и сестер. Родители ведут такой образ жизни, что не оставляют им выбора. А тебе надо эту кражу раскрыть. Или морг. Никогда не забуду, как выглядит криминальный труп, — совсем не так, как в кино, надо сказать. Я проработала год, после чего решила уволиться и уехать в Москву, в никуда, несмотря на скептические настроения родственников.

— Почему они сомневались в том, что вы сможете стать актрисой? Вы же, кажется, с раннего детства проявляли любовь к сцене.

— Точно, когда мне было лет пять, произошла такая смешная история: родители отвели меня на спектакль «Буратино», и добрые администраторы разрешили детишкам сидеть на ступеньках у сцены. Так вот, в финале постановки я улеглась на сцену и категорически отказалась уходить от Буратино. Ревела, брыкалась, меня еле утащили… Не знаю, насколько прямое отношение это имеет к актерству, скорее мне нравилось само ощущение сказки, которого у меня никогда не было. Мама очень строгая, она всегда мной гордилась, но не делилась своими чувствами. Наверное, ей казалось, что, если она меня похвалит, я расслаблюсь.

— Удивительно, как такая строгая мама отпустила вас в чужой город на другой конец огромной страны.

— Я очень благодарна ей за то, что она дала мне такую возможность — попробовать. Наверняка мама думала, что я вернусь, но отпустила, чтобы потом себя не винить за то, что заставила остаться. Раньше она меня не отпускала даже к подружке ночевать, и мне приходилось говорить, что я к хорошей подружке, а не к той, которую она считала плохой. Но в тот момент, когда я собралась в Москву, мама сказала «езжай». В модельном агентстве, где я работала, напутствовали словами: «Много вас таких, все потом возвращаетесь!» Не знаю, может, это какая-то провинциальная зависть? Вот у европейцев и американцев не так, а наши люди почему-то не терпят чужого успеха. Клянусь, вот ни один человек из института, с кем мы учились, не написал мне после премьеры «Мылодрамы», а я уверена, что все смотрели. Мне было бы приятно узнать их мнение. Но — увы.

— С чего началось покорение Москвы?

— Со всяких модельных конкурсов. Участвовала даже в третьем сезоне шоу «Топ-модель по-русски», но меня оттуда быстро слили. Я была, как ни странно, такая наивная, что на вопросы «как ты находишь общий язык с девочками?» отвечала что-то вроде «замечательно, все такие хорошие»! А надо было плести интриги, участвовать в скандалах, лезть в драку. Помню, я ревела так, что со мной не могли даже записать нормально интервью. Потом я потихоньку стала работать моделью: на презентациях, выставках, была и мимом — что только не делала! Так провела год. Мама спрашивала меня, не хочу ли я вернуться в полицию. А я уже так насмотрелась на бесконечные разборки, мордобой и насилие, что точно знала: куда угодно, только не в полицию.

Я сама по себе неконфликтный человек, в среде, где у людей постоянные конфликты, мне физически становится плохо. Так что я продолжала прокладывать дорожку в актрисы. В 24 года со второй попытки (в первый год не получилось) поступила в знаменитую «Щуку», на вечернее отделение. Два года отучилась, и уже в процессе меня стали понемногу приглашать сниматься — сначала эпизоды, потом роли покрупнее. Все это время мама советовала мне все-таки устроиться на «нормальную» работу. Но я из тех, кому надо постоянно рисковать. Детская обида на людей, которые в меня не верили, стала моим двигателем. Точно знаю: если человек долго и упорно добивается чего-то и все делает, чтобы достичь цели, он ее достигнет. Есть хорошая притча про то, как человек копает землю, а потом сдается и бросает лопату. А взмахни он лопатой еще раз — откопал бы бриллиант. Я, в общем, лопату не бросала.

— И бриллиант вас дождался — вы получили главную женскую роль в сериале Ильи Куликова. Не секрет, что почти любой проект этого сценариста, продюсера и режиссера в одном лице обречен на успех.

— Я снималась у него и раньше — в «Учителях», «Полицейском с Рублевки», «Фемиде», так что он меня знал. И на кастинге в «Мылодраму» мне сказали, что особенно никого, кроме меня, и не пробовали. Для меня это было большим подарком, я страшно благодарна, и вряд ли у меня хватит слов для того, чтобы описать, как я счастлива! Я же не зря загадывала каждый Новый год это желание — оказаться в нужное время в нужном месте. Лотерейный билет я давно купила, просто дайте мне возможность показать себя! И мне ее дали. Правда, для того, чтобы судьба повернулась ко мне лицом, самой приходилось работать круглосуточно. Удивляют некоторые актеры, которые мечтают, но ничего не делают для того, чтобы эта мечта сбылась.

Ну, ребятки, ну не позовет вас завтра Спилберг сниматься, и никто не позовет! Почему, если роль небольшая, вы относитесь к ней как к чему-то совсем не важному?.. Никто сейчас никому ничего не должен, надо это точно понимать. Так что когда я оказалась на площадке «Мылодрамы», это было заслуженно и закономерно. Коллектив я уже почти весь знала — по прошлым проектам Ильи Куликова. Пришла как в семью, будто домой. Сергей Бурунов — мой основной партнер, он очень открытый человек, мы здорово сработались (Маруся играет секретаршу героя Бурунова. — Прим. ред.). Ходят слухи, что он замкнутый человек, но это совсем не так. Сергей очень позитивный и разговорчивый. Мы вообще быстро «спелись» на фоне того, что оба учились в одном институте, сразу же обсудили, скажем так, методы преподавания наших учителей, перемыли им косточки. (Смеется.)

— Маруся, что слышно насчет второго сезона «Мылодрамы», планируется?

— У меня есть информация, что да. Илья Куликов сказал, что второму сезону быть. А уж когда — это зависит от него, надо же сначала сценарий написать, а у Ильи фантастическое количество других проектов. Хотелось бы, конечно, поскорее, но надо набраться терпения. Вообще, я очень рада, что проект получился. Потому что кино про кино — это для телевидения табу. Но Илья и тут навел свои порядки. Он очень крутой — ничего не боится, добивается всего, чего хочет. Такой антипод мне, человек, у которого все получается.

— По-моему, вам тоже есть чем похвастаться.

— Да, но есть люди, у которых все получается гораздо проще, меньшей кровью, быстрее, как-то судьба их находит… А мне надо идти против ветра в гору, по болоту переть, чтобы дойти до самого верха. И я до него дойду.