Разговоры о том, что в Заполярье возрождается противостояние России и НАТО, идут не первый год. И в этом смысле они уже стали рутиной. Однако в последнее время появился ряд факторов, заставляющих внимательнее присмотреться к этой теме. Уж слишком быстро меняется обстановка, а стороны потенциального конфликта наращивают свои возможности в регионе. В итоге Арктика все больше напоминает поле для игры. Осталось только понять, аналогии с каким спортивным состязанием здесь будут наиболее уместны.
География – одновременно и благословение, и проклятие Арктики. Особенности строения Земли дают следующие черты, определяющие и интерес к Арктике, и ограничения, которые этот регион накладывает на любую активность:
1. Через Арктику пролегают кратчайшие морские и воздушные пути из России в США и из Западной Европы на Дальний Восток.
2. В заполярных районах континентов и на шельфе в Северном Ледовитом океане и прилегающих морях сосредоточены большие запасы полезных ископаемых – от редких металлических руд до углеводородов.
3. Арктические моря – богатый источник биоресурсов, почти не тронутый до настоящего времени.
4. В арктическом климате человек не может выжить без спецодежды и защитных сооружений.
5. Вместе с тем долгосрочная тенденция к смягчению климата в высоких широтах уже значительно расширила возможности действий человека в Заполярье, в том числе за счет сокращения площади ледового покрова и увеличения продолжительности навигации.
Первые три пункта обусловливают военный и экономический интерес к Арктике, четвертый накладывает ограничения на реализацию этого интереса, пятый постепенно стирает эти ограничения, позволяя активизировать и военную, и коммерческую деятельность.
Разделение Арктики между приарктическими государствами – одна из актуальных проблем международного права. В начале XX века явочным порядком был признан подход, деливший арктическую акваторию к северу от континентов на пять секторов между Россией/СССР, США, Норвегией, Данией и Канадой. Площадь арктического сектора России составила около 9 млн км2, в том числе 6,8 млн км2 – акватория Северного Ледовитого океана. В сумме это свыше 40% общей площади Арктики, если рассчитывать ее территорию в пределах полярного круга – около 21 млн км2.
С принятием в 1982 году Конвенции ООН по морскому праву ситуация изменилась. Юрисдикция государств стала распространяться лишь на шельф, признавая внешельфовую зону международной. Россия присоединилась к конвенции в 1997‑м, что привело к отказу от прав на заметную долю морских заполярных владений – около 1,7 млн км2.
Лазейкой в новом статусе Арктики стала возможность расширить суверенитет на внешельфовую зону, доказав, что она является продолжением континентального шельфа. Это активизировало исследования морского дна в Арктике, особенно Россией и Канадой: обе страны рассчитывают на признание за ними ряда спорных территорий, подав соответствующие заявки в ООН.
Весь период активного освоения русской Арктики – с того момента, когда по проекту контр-адмирала Макарова в Англии был построен для России «Ермак» (первый в мире ледокол, способный проходить многолетние льды), наша страна пытается использовать географические преимущества Арктики, в первую очередь ее возможности транспортного коридора. К сожалению, Первая мировая война и революция значительно затормозили этот процесс, но в итоге он возобновился в СССР при первой возможности и привел к появлению Северного морского пути (СМП) как объекта не только физической, но и экономической географии. С 1930‑х годов СССР создает инфраструктуру Севморпути, обеспечивая этот маршрут картами, гидрометеоразведкой, радиосвязью, ледоколами, портами и аэродромами. Воспетый героизм первых советских полярников в своей основе имел сугубо прикладное значение, дав в итоге стране короткий морской путь между западными районами и Дальним Востоком, не зависящий ни от политической обстановки в Балтийских и Черноморских проливах, ни от отношений Москвы с владельцами портов в южных морях.
Несостоявшаяся арена третьей мировой
Вложения в Арктику оправдались уже во время Великой Отечественной войны, позволив СССР перебрасывать по СМП грузы и подкрепления и дав стране норильский рудный узел. Однако после начала холодной войны регион становится настоящим «центром мира».
Главная причина этого названа выше – через Арктику проходит самый короткий путь из России в США. Над Арктикой пролегают как основные возможные маршруты для тяжелых бомбардировщиков обеих сторон, так и траектории межконтинентальных ракет. С конца 1940‑х оба основных противника в холодной войне активно создают арктическую военную инфраструктуру: радиолокационные станции, морские и авиационные базы. Советский северный флот становится крупнейшим объединением ВМФ СССР, а Заполярье – едва ли не главным фронтом советской авиации ПВО.
С окончанием холодной войны и распадом Советского Союза эта активность идет на убыль. Прекращаются ядерные испытания на новоземельском полигоне (сам полигон едва не закрылся, но в итоге уцелел и используется для исследований, не связанных с подрывом ядерных боеприпасов), российские военные покидают большую часть заполярных баз и объектов. НАТО в 1990‑х также ликвидировал почти все значимые военные объекты в Заполярье.
«Возвращение в Арктику» началось во второй половине нулевых, после того как сокращение ледяного покрова стало долгосрочной тенденцией. США и их союзники начали проводить регулярные воздушные и морские учения на Севере, а на рубеже 2000–2010‑х годов о возобновлении присутствия в Заполярье заговорили и в России. В 2014‑м на базе Северного флота для управления силами в европейском Заполярье и на островах было создано новое Объединенное стратегическое командование. Параллельно началось восстановление некоторых ранее покинутых и строительство новых баз в заполярной части континента и на островах. Эти объекты нужны для того, чтобы, с одной стороны, обеспечить безопасность в регионе в мирное время, а с другой – как и 50 лет назад, предотвратить возможную угрозу с северного направления в случае войны.
Характер этой угрозы в целом не слишком изменился по сравнению с концом 1980‑х. Стратегические ракетоносцы ВВС США, а также действующие в полярных морях атомные подлодки ВМС США и Великобритании могут при необходимости атаковать крылатыми ракетами важные экономические и военные объекты в регионе и в глубине российской территории. Кроме того, американцы и их союзники пытаются отслеживать российские подводные ракетоносцы, для которых Арктика – традиционный и очень удобный позиционный район, обеспечивающий в случае необходимости скрытый удар по территории Соединенных Штатов с запуском баллистических ракет по настильной траектории (такая траектория сокращает дальность полета ракеты, но значительно затрудняет ее обнаружение).
Обе стороны наращивают присутствие в Заполярье. Россия добилась определенного превосходства на этом направлении, располагая наиболее развитой заполярной инфраструктурой. Эта развитость обеспечена как богатым советским наследием, так и интенсивностью сегодняшних работ, пусть и начавшихся позднее, чем у конкурентов. Важно и то, что военные приготовления России в регионе стали фактически надстройкой над обширной экономической программой освоения Арктики. В рамках этой программы, в частности, создается инфраструктура для экспорта сжиженного природного газа и построен порт Сабетта.
Сегодня Москва располагает в регионе более обширной, чем у конкурентов, сетью баз как на материке, так и на островах, прикрывающих с севера арктическое побережье России. Кроме того, к «полярным активам» относится крупнейший в мире флот ледоколов, включая атомные, и наличие сильнейшей в Арктике военной группировки в виде Объединенного стратегического командования на основе Северного флота. Это позволяет как контролировать собственные заполярные воды, так и противодействовать силам противника в гипотетическом конфликте.
Если вернуться к географии, то ключевой особенностью российского военного присутствия становится контроль над пространством и перемещениями по воздуху и морю за счет взаимоперекрывающихся зон наблюдения с баз на островах – от Земли Франца-Иосифа до острова Врангеля «со всеми остановками», включая Новую Землю, Северную Землю и Новосибирские острова.
Базы на континенте при этом дают дополнительные возможности маневра силами и переброски подкреплений. Это делает структуру самодостаточной, взаимоподдерживающейся и сетецентричной благодаря современным системам управления и связи.
Это резко снижает вероятность скрытного проникновения и возможного внезапного удара из прибрежных арктических вод, даже несмотря на значительно меньшее количество развернутых в Заполярье сил по сравнению с периодом холодной войны.
Вместе с тем характер угроз также начинает меняться. Растущая доступность Арктики влечет за собой рост не только военной активности. Известные акции активистов «Гринпис» у платформы Приразломная в 2012–2013 годах стали первым предвестником возможных перемен, а резкое ухудшение отношений России и Запада может повлечь за собой новые инциденты, в которых стороны будут действовать «чужими руками». Это требует не только развертывания в регионе военной инфраструктуры, но и создания полноценных постоянных сил безопасности, способных предотвращать и расследовать саботаж, нападения, диверсии и теракты против гражданских и коммерческих объектов в Арктике.
Учения как угроза
Во второй половине этого года НАТО планирует провести в Арктике самые масштабные учения со времен холодной войны. Маневры пройдут в рамках традиционной серии Trident Juncture, в которой отрабатывается взаимодействие армий, ВВС и флотов стран–членов альянса с упором на быстрое реагирование. В них будут задействованы более 35 тысяч человек, десятки боевых и вспомогательных кораблей, самолетов и вертолетов. По своим масштабам эти маневры втрое перекроют учения «Запад‑2017», которым в западной прессе приписывали невероятный размах – до 100 и более тысяч задействованных военнослужащих.
НАТО также усиливает постоянное присутствие в регионе – в частности, в Норвегии будет развернута инфраструктура для звена истребителей пятого поколения F‑22. В условиях сокращенных по сравнению с временами холодной войны контингентов даже четыре самолета пятого поколения способны серьезно повлиять на баланс сил. Кроме того, в случае обострения обстановки эта инфраструктура может использоваться и для наращивания сил – с переброской, например, эскадрильи подобных машин.
Еще одним элементом заполярного развертывания НАТО становится расконсервация авиационной базы Кефлавик, в годы холодной войны считавшейся «противолодочной столицей» альянса. И, разумеется, Арктика является ключевым направлением для создаваемой американцами системы ПРО. Возможная переброска в Заполярье кораблей ВМС США, оснащенных боевой информационно-управляющей системой Aegis и ракетами-перехватчиками SM‑3, оценивается как одна из самых существенных угроз в текущей военно-политической реальности.
Фактически сегодняшняя обстановка в Арктике мало чем отличается от той, что была там в поздний период холодной войны, за тем лишь исключением, что уровень коммуникации сейчас значительно хуже. Практическое отсутствие внятного диалога между Москвой и Вашингтоном, Москвой и Брюсселем на фоне взаимных упреков и обвинений сочетается с атрофировавшимся у многих политиков чувством страха перед возможной «горячей» войной. В этих условиях наращивание сил в Арктике воспринимается оппонентами скорее не как демонстрация готовности к любому повороту событий, но как приготовление к активным действиям, что характерно скорее для политического климата 1950‑х.
Соотношение сил
Подсчет соотношения сил – любимое занятие как специалистов, так и «диванных экспертов» в любом конфликте. Особенности Арктики, однако, делают простые численные сравнения бесполезными, требуя учитывать в первую очередь условия применения имеющихся сил.
Эти особенности сводятся к следующему:
– Число доступных для размещения войск «локаций» резко ограничено, расположенные в них объекты в случае нападения должны полагаться в первую очередь на собственные возможности – оперативная поддержка зачастую невозможна в силу больших расстояний и затрат времени.
– Уничтожение считанных ключевых объектов способно парализовать действия страны (альянса) в регионе и потребовать привлечения значительно больших сил для восстановления положения.
– Операции крупными силами в регионе сильно осложнены из-за его климатических и географических особенностей, возможные направления ввода этих сил неизменны и «пристреляны» обеими сторонами.
Ключевую роль на море играют подводные силы, на суше – аэромобильные подразделения, подготовленные для действий в суровых погодных условиях, в воздухе – самолеты дальнего радиолокационного обнаружения и управления, становящиеся необходимым элементом любых воздушных и морских операций в отсутствие возможности создать развитую наземную систему наблюдения и связи.
Все это влияет на арктическое развертывание всех без исключения стран региона. Применение более-менее масштабных военных группировок возможно в очень узком секторе Арктики – в районе Скандинавии, где относительно мягкий климат и близость основных территорий стран–лидеров НАТО позволяет оперативно развернуть крупные формирования (например, для упомянутых уже учений Trident Juncture). На всей остальной территории арктического театра военных действий (ТВД) основу боевого порядка будут составлять силы численностью до батальона, поддерживаемые единицами самолетов и кораблей.
Перечисленные особенности прослеживаются в военном строительстве арктических стран. Сухопутное присутствие России в Арктике фактически сводится к трем бригадам: 61‑й бригаде морской пехоты в Печенге, предназначенной в первую очередь для поддержки действий флота на скандинавском направлении, и двум так называемым «арктическим» мотострелковым бригадам, из состава которых могут выделяться ротные и батальонные группы для точечных действий в тех или иных районах Заполярья.
Личный состав этих бригад проходит особую подготовку (включая использование ездовых собак и оленьих упряжек), что позволяет этим частям более уверенно действовать в суровых внешних условиях, чем любым «неарктическим» подразделениям. С этой точки зрения Арктику наряду с пустынями, горами и тропическими лесами можно выделить в качестве еще одного региона, особенности которого требуют применения специально подготовленных частей, резко снижая эффективность линейных подразделений.
«Арктические» формирования есть и у остальных стран: в США к действиям в Заполярье готовятся две бригады 25‑й пехотной дивизии, расквартированные на Аляске, в Канаде помимо традиционно заточенных «под Север» 38‑й бригады и 2-го батальона легкой пехоты действуют подразделения рейнджеров, укомплектованные в основном представителями народов Севера, в Норвегии – тоже имеющий номер 2 легкий пехотный батальон, развернутый на севере страны близ российской границы, и отдельные подразделения механизированного батальона «Телемарк».
Численность этих подразделений не превышает нескольких сотен человек. Но это не должно вводить в заблуждение. Вне пунктов дислокации и крупных баз с аэродромами на просторах Арктики способны действовать группы еще более ограниченного состава, максимум до десятков человек, подобно датскому лыжному патрулю «Сириус» в Гренландии. Численность этого патруля – 30 человек, работающих обычно парами, на лыжах и собачьих упряжках.
В Арктике складывается парадоксальная ситуация: обеспечение действий небольших спецподразделений требует привлечения сравнимого числа кораблей и летательных аппаратов. Сценарий, в котором нападение группы «террористов» из 10–12 человек, доставленных неопознанной подлодкой, отражает спецподразделение схожей численности при поддержке 2–3 кораблей, 4–6 самолетов и пары вертолетов разных типов, в условиях Заполярья вполне реален.
Это предъявляет особые требования к морским и воздушным силам в регионе. С российской стороны одним из главных проектов в рамках «возвращения в Арктику» стало восстановление и строительство в общей сложности 13 аэродромов на островах и континенте, позволяющих в определенной мере обеспечить взаимную поддержку заполярных баз.
С другой стороны Арктики такое строительство ведется менее активно в том числе потому, что Канадский арктический архипелаг пока не представляет такого интереса с экономической точки зрения, как пролегающий вдоль берегов России Севморпуть. В итоге основные усилия Соединенных Штатов и их союзников направлены на поддержание контроля за «входными» и «выходными» воротами СМП – в Скандинавии и Беринговом проливе.
Во что играем?
Неспешная расстановка фигур на арктических картах просит шахматных аналогий, однако если вглядеться пристальнее, то обе стороны планируют скорее игру в «городки». С одной стороны, они строят ценные уязвимые объекты, с другой – располагают мощными средствами для их уничтожения. Эффективность этих средств неизмеримо растет с учетом особенностей ТВД: чтобы уничтожить военную базу в глубоком Заполярье, не обязательно стирать ее с лица земли – достаточно выбить основной и резервный генераторы со складом топлива.
Результатом становится ситуация «стеклянного дома». Обе стороны арктического противостояния уязвимы в той же мере, в которой могущественны. Скажется ли это на результатах? Увидим.
0
44.25
