На украинских фронтах ситуативная пауза, которую то и дело взрывают анонсы масштабных катаклизмов — от инфраструктурных терактов до радиоактивных бомб. Само собой, бои практически по всей линии боевого соприкосновения не утихают ни на день, просто ее удалось стабилизировать и выстроить оборону.
Подготовка нового этапа специальной военной операции (СВО) идет полным ходом. Мобилизованные части подходят на фронт, усилились атаки на объекты тыловой инфраструктуры Украины, на военные рельсы перестраивается управленческий контур России. Растет ожидание новой большой армейской операции. А вот ее цели и задачи все так же лежат в области домыслов и догадок.
Спустя девять месяцев СВО рождает большой круг вопросов, отчасти созвучных февральскому недоумению. В какой части операция идет по плану, а где пришлось импровизировать и на ходу выдавать экспромт? Остались ли на повестке дня задачи демилитаризации и денацификации Украины или мы окончательно переключились на кампанию по защите Донбасса, как утверждают в последние месяцы руководители страны? И как с этой целью коррелирует присоединение Херсона с Запорожьем, чего в начальном плане, очевидно, не значилось?
По крупицам новостного пазла удается восстановить лишь отдельные части картины СВО. Тогда как в широком контексте Владимира Путина Украине и вовсе уделено скромное значение в пересборке большой мозаики мирового порядка. В выступлении на пленарной сессии клуба «Валдай» российский президент пообещал, что мир ждет самое опасное и непредсказуемое десятилетие со времен окончания Второй мировой войны. СВО на Украине стала не просто началом большой геополитической встряски, но продолжает засасывать политические, экономические и военные ресурсы всех мировых игроков. А значит, быстрое решение украинского конфликта вряд ли возможно. Хотя и потенциала для многолетней кампании у противника нет.
Тем не менее, если следовать логике, можно сказать, чего не будет точно: нового Минска-3, который заморозит линию фронта по состоянию на сегодня. Россия сама установила эти красные флажки, приняв в состав федерации четыре новых региона. Это значит, что предстоит не только освободить весь Донбасс вместе с мощной агломерацией Славянска и Краматорска, но и большую часть Запорожской области. Включая областной центр, который в полтора раза больше Мариуполя по площади, с довоенным населением в 700 тыс. человек. Если учитывать херсонские земли, потерянные в ходе недавнего отступления, получится, что России необходимо освободить примерно 25 тыс. квадратных километров своих территорий по Конституции. Иного варианта, компромисса по вопросу целостности страны быть не может.
То есть речь идет о перспективе большой войсковой операции, подразумевающей штурмы плотных городских районов с большими потерями, в том числе среди мирного населения. Другой вариант — принуждение Киева к капитуляции, что станет возможным лишь после уничтожения украинской армии либо большей ее части. «Главным объектом операций должна являться не территория или укрепленный пункт противника, а его армия; лишь ее разгром способен решить исход кампании» — эти слова принадлежат прусскому военачальнику и военному теоретику конца XIX века Хельмуту фон Мольтке, и для нынешних раскладов на Украине данный посыл подходит лучше всего.
Потенциал украинской армии даже после серьезных потерь этого года (по нижней планке подсчетов речь идет о 120‒150 тыс. убитых и раненых) все еще велик. Но речь идет о мобилизационном, человеческом ресурсе. Тогда как с технической точки зрения армия Украины перестала существовать летом 2022 года. Экономика страны и поставки вооружений полностью зависят от западной помощи. Логистику которой можно (и нужно) нарушить, но полностью заморозить дотации на войну могут лишь внутренние проблемы стран коалиции Запада. А значит, остается ждать и накапливать собственные ресурсы.
При всех понятных издержках украинского конфликта время играет на Россию, которая сохраняет стабильную экономику, гигантские энергетические ресурсы для промышленного роста, возможности кратно нарастить военный потенциал и горизонт для цивилизационного разворота на восток и юг.
Тогда как Запад прекрасно понимает свою уязвимость от долгосрочной конфронтации, хотя, казалось бы, Украина ему обходится недорого, украинцев не жалко, а сам конфликт локализован на границах России. Тем не менее страдает экономический базис западного могущества, падает конкурентоспособность промышленности за счет дешевых и доступных энергоресурсов, которые больше таковыми не будут, а заодно и за счет катастрофического падения западных валют и даже активов, котируемых на биржах. Рассыпается американоцентричный мир, основанный на правилах, которые, по выражению Владимира Путина, «непонятно кто выдумал, зато понятно, кому они выгодны».
Регулярные попытки интенсифицировать украинский конфликт, эскалировать ситуацию, выйти за «красные линии», вызвав предельный экзистенциальный страх ядерной угрозы, — все это маркеры того, что решения, как противостоять России, Западом не выработаны. Давайте перечислять: санкции быстро не сработали, изолировать страну не удалось, взорвать изнутри не получилось, военного рецепта нет.
Остаются крайние решения, о которых постоянно публично предупреждает российское руководство, вероятно, вспоминая и подрыв малайзийского «Боинга» в 2014-м, и дело Скрипалей, и химические инсценировки британцев в Сирии. Сколь бы безумными ни казались нам планы подрыва «грязной» бомбы или разрушения днепровских плотин, такие глобальные диверсии вероятны именно тогда, когда заканчиваются традиционные аргументы в силовом противостоянии. У наших оппонентов они близки к исчерпанию.
Крепость Херсон
В российском Херсоне малолюдно, хотя назвать город опустевшим нельзя. 28 октября руководство региона заявило о завершении эвакуации мирного населения и органов гражданской власти с правобережья. По некоторым данным, по ту сторону Днепра на подконтрольных России территориях остались порядка 150 тыс. человек — выехали более 70 тыс. Возможность эвакуации для них сохраняется.
Военное положение позволяет принудительно выселять граждан с опасных рубежей, а между тем фронт проходит в 20 километрах от Херсона. Но никакого силового принуждения не было, а потому по традиции уезжают одинокие люди и семьи с детьми, остальные жители, преимущественно из частного сектора, остаются, опасаясь мародеров. Это традиционная ситуация и для Донецка, и, скажем, для белгородского пограничья.
С постаментов сняты и вывезены памятники российскому полководцу Александру Суворову и адмиралу Федору Ушакову, эвакуированы останки основателя Херсона князя Григория Потемкина-Таврического. Обещают вернуть после окончания боевых действий.
Паники нет. В магазинах достаточно продуктов, хотя есть проблемы по некоторым категориям, например, колбасным изделиям и алкоголю. Появились спекулянты. В некоторых точках продаж даже отказываются принимать рубли либо завышают курс обмена. Таких предприимчивых дельцов называют «ждунами» — они готовятся встречать украинскую армию. Явление нечастое, с ним разбираются адресно.
Чуть хуже ситуация с обеспечением и контролем в других крупных городах правобережья — Бориславе, Новой Каховке, фронтовой Снегиревке.
Тем временем херсонский плацдарм накачивается российскими войсками и тяжелым вооружением. На левом берегу разворачивают артсистемы. В Херсоне организованы отряды самообороны, в ряде районов оборудуют блокпосты и огневые точки в зданиях, роют окопы, минируют подходы. Город действительно превращают в мощную крепость и логистический военный центр. Идут мероприятия по выявлению диверсантов и наводчиков украинской стороны.
Укрепляется и линия боевого соприкосновения. После успешного прорыва ВСУ вдоль Днепра и оставления восточных рубежей Херсонской области в начале октября фронт здесь стабилизировался по населенным пунктам Дудчаны — Борозенское — Брускинское. Оборонительные порядки удалось закрепить, увеличить плотность за счет сокращения передней линии и подхода резервов.
Очевидно, никто не планирует сдавать Херсон и правобережье. Эвакуация жителей серьезно облегчает работу военных, нагрузку на переправы, которые постоянно находятся под обстрелами ВСУ, предупреждает хаос в случае прорывов линии обороны и упрощает реагирование на чрезвычайную ситуацию в случае подрыва плотины Каховской ГЭС — сценарий труднореализуемый, но все же возможный и заманчивый для украинских стратегов.
В то же время укрепление Херсона — часть большой стратегии России по укреплению обороны на завоеванных рубежах, что мы видим и на других направлениях.
На левом берегу Днепра
Контрнаступление ВСУ уложилось примерно в полтора месяца, с последних чисел августа до десятых чисел октября, и, по сути, состояло из десятков «булавочных уколов», которые выявляли уязвимости российской обороны и разворачивали прорывы там, где плотность первой линии была минимальной: по некоторым подсчетам, в ряде случаев оборонительные ресурсы ВС РФ составляли менее пяти-шести человек на километр фронта.
Менее всего повезло харьковскому направлению. Здесь сначала обрушилась оборона Балаклеи и Изюма, затем последовало политическое решение оставить всю область вместе с приграничными территориями. Наконец, остаточным кулаком украинцы выбили россиян из Святогорска, Лимана, Оскола и Купянска. Стабилизировать фронт удалось лишь по линии Кременная — Сватово — Кисловка — Таволжанка. За удержание позиций на реке Жеребец идут жестокие бои. По факту утеряна небольшая часть и Луганской области. А южнее украинские войска пытаются сконцентрировать силы для удара по Лисичанску.
Тем не менее к середине октября ситуацию здесь удалось стабилизировать, а вдоль линии соприкосновения, а также по Северскому Донцу и на российской границе началось возведение так называемой линии Вагнера. Известно, что строительство оборонительных сооружений курирует ЧВК «Вагнер». На фото мы видим бетонные треугольники, похожие на «зубы дракона», которые во время Второй мировой войны вкапывали на пути движения танковых колонн.
Современные решения, вероятно, менее фундаментальные, поскольку их задача — останавливать не танки, а легкую бронетехнику и простые джипы. Украинские танки в дефиците. Стратегия ВСУ строится на использовании подвижных передовых частей без тяжелой брони, которые быстро просачиваются между неплотными боевыми порядками и сеют хаос на коммуникациях, заставляя отходить перед угрозой прорыва второй волны. За такими бетонными преградами, как правило, располагаются и огневые точки, и доты, и траншеи.
Меньше всего известно о строительстве масштабных оборонительных сооружений на запорожской линии фронта длиной 200 километров, преимущественно открытой, степной местности без крупных городских агломераций. Наблюдатели всегда считали, что это довольно уязвимое направление, как раз под тактику «просачивания» украинской армии.
Однако за девять месяцев СВО украинцы не предприняли ни одного по-настоящему крупного наступления на этом фронте. Можно предположить, что подходы на «передке» серьезно заминированы, а сам тип театра военных действий и его удаленность от центра Украины облегчает работу российской фронтовой авиации. Остается надеяться, что перекрыты направление на Мелитополь и все позиции вокруг Энергодара и Запорожской АЭС. Для южного фронта чрезвычайно важно сохранить в безопасности сухопутный коридор вдоль Азовского моря, ведь Крымский мост все еще уязвимая артерия.
Остается Донецкий фронт. Здесь без перемен: оборона с обеих сторон выстраивалась восемь лет, что позволяет российским военным сосредоточиться на ограниченных наступательных операциях, буквально «проламывать» позиции противника, отвоевывать метр за метром без возможности крупных маневров. Примерно тем же занимаются солдаты ЧВК «Вагнер» у Артемовска и Соледара.
Восточный фронт НАТО
Дополняют картину военные маневры за пределами Украины и зоны СВО. В Белоруссии в обстановке повышенной секретности продолжает монтироваться многотысячная союзная группировка. По стране отключены камеры на дорогах, а с железнодорожников взяты подписки о неразглашении — последний раз такое было в начале февраля этого года.
В составе группировки заявлены девять тысяч россиян и белорусов, значительное количество новой техники, авиационный парк. Как заявляет Минск, сама идея носит исключительно оборонительный характер и является ответом на активность украинской армии и натовских сил на белорусской границе. В то же время надо упомянуть, что с территории Белоруссии регулярно работает российская авиация и БПЛА, бьющие по энергосистемам Западной и Центральной Украины. Киеву есть о чем переживать. Поэтому на белорусской границе приходится держать внушительную группировку, оценочно в 20 тыс. человек. Все переходы с соседом заминированы, мосты взорваны.
Есть предположение, что главной задачей сводной российско-белорусской группировки и является «притяжение» украинской армии, причем с техникой и системами ПВО, которые не могут быть задействованы в зоне СВО. Потенциал же самой белорусской армии невелик: на бумаге порядка 60 тыс. солдат, исключая срочников, около 600 танков, тысячи бронемашин, еще столько же на хранении.
По оценкам специалистов, сильных опытных контрактников Белоруссия может выставить лишь порядка 15 тыс. Даже при значительной российской поддержке гипотетический план вторжения и «отсечения западных областей Украины от поставок Запада» видится малореалистичным. При этом, по нашим данным, белорусский генералитет полностью на стороне России и рвется в бой с первого месяца войны. Правда, есть угроза на Западе.
Так, у границ Белоруссии со стороны Прибалтики и Польши под предлогом бесконечных учений наращивается группировка сил НАТО. По некоторым оценкам, в первом порядке размещены порядка 15 тыс. военнослужащих западного интернационала, во втором эшелоне — до 30 тыс. Идут поставки тяжелой техники, авиация перебазируется все ближе на восток.
КГБ Белоруссии недавно сказал об угрозе нападения на территорию страны смешанным контингентом из иностранных наемников и белорусских оппозиционеров: по плану, они захватывают один из областных центров страны и объявляют о национальном сопротивлении режиму Лукашенко. Сценарий отработанный и вполне реалистичный.
Обратим также внимание на развертывание в Румынии, Болгарии, Венгрии и Словакии 101-й воздушно-десантной дивизии армии США. Пока речь идет о 4700 солдат. Однако возможно и полноценное развертывание дивизии, чего не случалось со времен Второй мировой, то есть в полном составе, со всем обеспечением, техникой и системой логистики. Это примерно 15 тыс. человек. Тем более что ранее страны НАТО обещали в 2023 году повысить численность сил быстрого реагирования альянса почти в восемь раз — до 300 тыс. человек.
Но 101-я — особенная дивизия, американская элита с гигантским опытом военных конфликтов, начиная с высадки в Нормандии, операции во Вьетнаме, заканчивая Боснией и Ближним Востоком. По ее типу нетрудно догадаться о главном предназначении: стремительный захват плацдарма и удержание до подхода основных сил. Этим плацдармом может быть гипотетический белорусский оппозиционный анклав, или Приднестровье — по запросу Кишинева, или Западная Украина — для защиты украинских коммуникаций, или Одесса. Или Херсон — в качестве «гуманитарной миссии» для защиты населения от радиоактивного заражения при взрыве той самой «грязной» бомбой.
Сценариев много, и все они укладываются в логику возможной эскалации конфликта при втягивании США в полноценную «горячую» войну, хотя значительная часть американской элиты мечтает остаться в рамках войны холодной и принципиально отрицает возможность прямого столкновения с Москвой.
И все же бригадный генерал 101-й дивизии Джон Любас уже говорит, что его солдаты готовы зайти на территорию Украины. А Дэвид Петреус, бывший директор ЦРУ и экс-командующий силами США и НАТО в Афганистане, обмолвился, что в украинском конфликте может быть задействован многонациональный контингент под руководством Вашингтона вместо сил НАТО. Для этого, впрочем, также потребуется нападение на одного из членов Альянса.
Однако перечень «условий» могут и расширить.
Насколько страшна «грязная» бомба»
Владимир Путин, министр обороны Сергей Шойгу и представители его ведомства едва ли не ежедневно предупреждают мир о готовящейся провокации Киева с использованием «грязной» бомбы или маломощного ядерного боеприпаса, чтобы обвинить Россию в применении оружия массового уничтожения. Сигналы об этом доведены до всех членов ядерного клуба.
Обычно такая публичность предупреждает провокацию. Но в данном случае западная пропаганда разгоняет угрозу применения Россией тактического ядерного оружия. Информационный мусор может стать прекрасным фоном для катастрофы, где будет непросто доказать невиновность, даже имея на руках неопровержимые доказательства.
«Специалисты “Южмаша” уже изготовили муляж ракеты комплекса “Искандер”, головную кассетную часть которого планируется начинить радиоактивным материалом, а затем “сбить” силами украинской ПВО над зоной отчуждения Чернобыльской АЭС, чтобы заявить о российском пуске ядерного заряда», — сказал неназванный собеседник РИА «Новости». Он уточнил, что муляж «Искандера» сделан на основе снаряда ракетного комплекса «Точка-У». Представители Минобороны частично подтверждают эту версию.
Дело в том, что «грязную» бомбу создать довольно просто. Это контейнер с радиоактивными изотопами, зарядом взрывчатого вещества и средством доставки. Подрыв заряда разрушает контейнер, а содержащееся в нем радиоактивное вещество распыляется по территории, поражая ее и население. При сильном желании радиоактивный материал достать возможно. А стране с мирной ядерной энергетикой и вовсе не составляет особого труда. Его, например, можно получить с трех действующих украинских АЭС, которые имеют девять бассейнов отработанного топлива. Или на трех пунктах захоронения, «Буряковка», «Россоха» и «Подлесный», где хранятся порядка 50 тыс. кубометров радиоактивных отходов.
Главное отличие грязной бомбы от ядерного оружия заключается в том, что при его применении не высвобождается энергия деления ядра атомов, то есть не происходит самого ядерного взрыва. Среди поражающих факторов нет разрушительной ударной волны, светового излучения, электромагнитного импульса, проникающей радиации. Главный и единственный поражающий эффект, который роднит эту бомбу с ядерным зарядом, — радиоактивное заражение.
Военные специалисты считают, что эффективность «грязной» бомбы ограничена. И дело не только в том, что ее взрыв не приводит к быстрому заражению территории и сил противника, а значит, у него будет время, чтобы эвакуироваться. Эффект такой бомбы может быть скорректирован самыми разными факторами, в том числе переменчивыми погодными условиями. В случае сильного ветра урон будет больше, а если пойдет дождь, он будет локализован.
Но и последствия такой катастрофы нельзя недооценивать. Специалисты считают, что территория, где произошел взрыв «грязной» бомбы, может оставаться непригодной для жизни от полугода до нескольких десятилетий. Этот срок, впрочем, можно сократить при помощи специальных «очистительных» мероприятий. Местных жителей, вдохнувших радиоактивную пыль, настигнет лучевая болезнь или, впоследствии, онкологические заболевания.
Подводя итог: взрыв «грязной» бомбы над Херсоном (до эвакуации) не вызовет масштабных разрушений и заражения, как, скажем, в Хиросиме, но может привести к десяткам и даже сотням смертей и тяжелых болезней. Российской армии придется мобилизовать все силы, чтобы вывезти население из города и приступить к очистке территории. При этом уже через несколько месяцев в Херсоне можно будет спокойно жить.
Однако катастрофа даже таких масштабов выведет ситуацию на новый уровень и может стать поводом для глобальных решений по Украине всего мирового сообщества, а не только его западной части. На что, в принципе, и нацелена эта провокация.
Многие эксперты высказывают сомнение, что украинцам удастся самостоятельно собрать «грязную» бомбу, но при помощи союзников этот технологический вызов можно будет решить, на что и указывает российское Минобороны, намекая на британцев.
Планы на зиму
Конечно, вполне можно допустить, что российские военные играют в большую информационную игру, фиксируя внимание всего мира на глобальных вызовах — с американскими биолабораториями, разрушениями плотин или ядерными угрозами, которых на самом деле нет.
В то же время сценарии крупных техногенных катастроф, инфраструктурных диверсий и кровавых терактов, которые могут готовить украинцы с союзниками, укладываются в логику нынешней стадии СВО, ведь ее общий темп, заданный российской стороной, не может устраивать наших оппонентов.
Удары по энергообъектам Украины стали системными и постепенно погружают во тьму крупные города страны. В первую очередь это касается столицы. Украина заявляет о 40% повреждений энергетической инфраструктуры, часть которой пока удается восстанавливать. Но эффект накапливается, веерные отключения становятся нормой. В ближайшее время будут окончательно нарушены все возможности для перетока энергии между регионами. Украина уже запрашивает энергетический импорт.
Тем временем в России завершена мобилизация. Сергей Шойгу на встрече с Владимиром Путиным заявил, что план выполнен, 82 тыс. мобилизованных приступили к выполнению боевых задач, остальные 218 тыс. проходят боевое слаживание на полигонах. Без проблем не обходится, что признает руководство страны, однако в целом мобилизационный резерв удалось развернуть быстро и в основном качественно.
Это значит, что к началу зимней кампании в зоне СВО появятся 300 тыс. солдат и офицеров. Этого количества, вместе с уже задействованной армией, достаточно для того, чтобы устранить перевес украинских военных формирований. Наше техническое превосходство в целом и без того не вызывало сомнений, за исключением связи и разведки.
В то же время собранная группировка не сможет решать большие наступательные задачи по всей линии фронта и осуществлять масштабные общевойсковые маневры: численное соотношение сил пока этого не позволяет. Однако имеющихся резервов достаточно для одной-двух крупных наступательных операций. На остальных направлениях нужен крепкий тыл. Этим и объясняется осенняя оборонительная активность России и диверсионная активность противника.
В подготовке материала принимал участие Тихон Сысоев
0
120.00
