Под сделкой подразумевается заключение договоренностей между Штатами и Китаем по основным беспокоящим США вопросам: принудительная передача технологий, защита интеллектуальной собственности, нетарифные барьеры (в частности, отказ от поддержки китайских компаний субсидиями и девальвацией юаня) и т. д. Переговоры ведутся на высшем уровне: вице-премьер Госсовета КНР Лю Хэ возглавляет делегации китайцев, с американской стороны верховодят министр финансов Стивен Мнучин и торговый представитель Роберт Лайтхайзер.
Китайская сторона ехала в Вашингтон договариваться. Американские требования Китай, по крайней мере формально, постепенно удовлетворяет: закупки сельскохозяйственной и другой продукции, а также СПГ обещали расширить; новый закон об инвестициях, в котором предусмотрена лучшая защита иностранных инвесторов и их интеллектуальной собственности, приняли; дали обещание не манипулировать курсом юаня, допустить иностранные компании к участию в государственных закупках. Понятно, что быстро выполнить все требования невозможно, однако ожидания были оптимистическими. Китайская сторона была готова к сделке. Почему американцы взбрыкнули — вопрос открытый. Либо они ждали еще больших уступок от Китая (на которые, отметим, китайская сторона без потери лица вряд ли могла бы пойти). Либо США придерживаются тактики эскалации противостояния с КНР независимо от конкретных шагов и уступок с противоположной стороны.
Следующая важная встреча США и Китая произойдет в конце июня на саммите G20 в Осаке. Но не надо ожидать, что в Японии будет наконец поставлена точка в отношениях двух ведущих держав.
Пока что единственным глобальным эффектом торговой войны США с Китаем стало бегство капитала в американские активы, в первую очередь в гособлигации. И этот результат вполне устраивает Трампа перед выборами 2020 года.
.
Разбитый прицел
Первые признаки жесткого противостояния США Китаю появились еще в 2012 году — тогда ведущие китайские производители смартфонов Huawei и ZTE были обвинены во встраивании шпионских приложений. Позже министерство торговли США запретило американским производителям продавать компании ZTE продукцию до 2025 года, а самой ZTE — использовать операционную систему Android. Но датой начала торговой войны является 22 января 2018 года, когда США резко повысили пошлины на импорт из Китая солнечных батарей.
С тех пор США и Китай обмениваются ударами в виде повышения и ввода пошлин с завидной регулярностью. Первого декабря 2018 года вроде бы удалось достичь перемирия: США пообещали отложить повышение пошлин с 10 до 25% на ряд китайских товаров (объем их экспорта в США — около 200 млрд долларов), но в обмен выставили Китаю целый ряд условий. Так, КНР должна была пообещать не копировать западные технологии, передавать свои технологии иностранным компаниям, работающим в стране, не субсидировать своих производителей и не девальвировать юань. Естественно, пообещать что-либо подобное Китай мог бы лишь декларативно — странно ждать от него отказа от поддержки своих компаний, а значит, возвращение к пошлинам было лишь вопросом времени. Тем не менее несколько месяцев США усиленно делали вид, что все в порядке и торговая сделка вот-вот будет заключена, а потом Трамп внезапно заявил, что Китай «сорвал» сделку и пошлинам на 200 млрд быть, а заодно в перспективе и пошлинам еще на 300 млрд долларов китайских поставок в США.
Каждое новое заявление американского президента опровергает предыдущее: стороны то вот-вот договорятся, то не могут договориться, пошлины то вот-вот введут, то введение отложено. А экономический контекст, в котором разворачивается дуэль, таков. Последнее десятилетие прошло в теснейшем сотрудничестве Китая и США. Тесно связаны были не только американские и китайские компании, поставлявшие друг другу компоненты (как американская Qualcomm поставляла чипы ZTE), а китайским и американским потребителям — свою продукцию. Связаны и страны в целом. Упрощенно можно сказать, что Китай в последние годы финансировал США, чтобы те имели возможность покупать китайские же товары. В англоязычной деловой прессе появился даже термин «Чимерика» (Chimerica), отражающий тесный симбиоз взаимно дополняюших экономических моделей.
Китай держит самый крупный среди иностранных держателей пакет американских гособлигаций — свыше 1,1 трлн долларов, это около одной шестой всего рыночного долга США, находящегося в авуарах нерезидентов. Интенсивный рост китайского портфеля госбумаг США шел все 2000-е годы, особенно ускорился в разгар и после кризиса 2008-го, достиг пика в 2010-м и с тех пор незначительно колеблется, с некоторым понижательным трендом в последние два года (см. график 1). Фактически это означает, что Китай (вместе с Японией — вторым крупнейшим держателем US Treasuries, см. график 2) спас США от последствий кризиса 2008 года, выкупив значительную часть американских госбумаг. К слову, тогда же отличилась и Россия: в 2010 году наш портфель «казначеек» весил 168 млрд долларов и давал безоговорочную «бронзу» в этом необычном рейтинге. А сегодня наш пакет T-Bonds почти обнулен (менее 20 млрд долларов), не в последнюю очередь, вероятно, из-за санкционных рисков.
Интенсивное расширение внешней торговли Китая, в том числе с США, началось после присоединения КНР к ВТО в 2001 году. Десять лет назад Китай занял место Америки в первой строчке списка крупнейших экспортеров мира (см. график 3). При этом США остаются крупнейшим для Китая рынком сбыта — сюда поставляется товаров почти на 0,5 трлн долларов, или почти 20% суммарного китайского товарного экспорта. Из США в Китай идет товаров втрое меньше. Америка лишь третий крупнейший импортер товаров в Китай (после Южной Кореи и Японии) с долей 9% (см. график 4). В итоге торговый баланс США и Китая перекошен в сторону китайской стороны (см. схему). За последние пятнадцать лет отрицательное сальдо США в торговле с Китаем более чем утроилось и в прошлом году превысило 419 млрд долларов. Если в 2003 году на Китай приходилось около четверти отрицательного сальдо американской внешней торговли, то в прошлом году — уже почти половина (47%, см. график 5).
Оговоримся, что здесь мы оперируем официальными данными американской статистики. Если обратиться к китайским официальным данным, то они дают совсем другие цифры взаимных товарных потоков двух стран. Так, по китайским данным, сальдо товарной торговли Китая с США в прошлом году составило лишь 323,3 млрд долларов. Причины таких невязок требуют специального анализа, наиболее вероятная — разный учет реэкспорта и реимпорта Гонконга.
Как бы то ни было, тарифная война пока не достигает своих непосредственных целей. Оборот взаимной торговли воюющих сторон в прошлом году увеличился. Китайский экспорт в США вырос в 2018 году на 6,7% (по американским данным) и на 11,3% (по данным статистики КНР). Встречные поставки США в Китай показали куда более скромную динамику: согласно китайским данным, они увеличились на 0,7%, а официальная американская статистика показывает их спад на 7,2%.
В этих условиях риторика американского президента не становится более миролюбивой. Трамп не устает повторять, что КНР на протяжении десятилетий не относилась к США справедливо, читай: развивала свое производство и заставлялп США покупать свои товары. Пора положить этому предел.
«По всей видимости, основные причины провала переговоров носят фундаментальный характер, — говорит директор по экономическим исследованиям Института энергетики и финансов Марсель Салихов. — США в принципе хотят воздействовать на экономическую политику КНР, которой та придерживалась в последние годы: ограничения на работу иностранных компаний, довольно сдержанное отношение к вопросам защиты иностранной интеллектуальной собственности и прочее. Китай, судя по всему, не готов идти на такие серьезные меры и рассчитывал договориться о достаточно формальных уступках. Китайские руководители думают, что перед выборами 2020 года Трамп не сможет занимать жесткую линию и пойдет на уступки, чтобы “задобрить” фермеров. Американцы считают, что тарифы уже сильно сказались на китайской экономике, и они будут вынуждены уступить. Сейчас, по сути, стороны удвоили ставки в расчете на то, что другая сторона “моргнет”».
Возвращение капиталов
«На словах Трамп стремится к тому, чтобы сделать Америку снова великой, в том числе в производственной сфере, — говорит Константин Корищенко, заведующий кафедрой фондовых рынков и финансового инжиниринга факультета финансов и банковского дела РАНХиГС. — Ведь в 1980-е именно компании США начали переводить производство в Китай, на Тайвань и в другие страны Юго-Восточной Азии. Китай этому способствовал, создавая “свободные экономические зоны”, но выставлял условия по передаче технологий и контролю над бизнесом, в результате чего смог скопировать американские производства на своей территории, а в ряде случаев и полностью их заместить (например, китайский бизнес IBM со временем перешел к Lenovo). Теперь Трамп делает попытки вернуть производство, но они тщетны. Трамп ведет себя как популист и принимает не те меры, которые дадут реальный результат через три-четыре-пять лет, те, которые можно будет предъявить избирателям перед выборами 2020 года. Примером может служить снижение налогов для американских компаний — да, оно улучшило темпы роста ВВП, подхлестнуло бизнес, но ухудшило состояние бюджета США».
Действительно, экономика США только с виду кажется здоровой. Безработица находится на историческом минимуме, но коэффициент участия (то есть доля экономически активного населения — занятого и ищущего работу — в трудоспособном) тоже на минимуме с 1980-х. Кстати, именно республиканцы во главе с Трампом в 2014 году активно педалировали эту тему, сокрушаясь об американцах, которые не трудоустроены и даже не ищут работу (и не попадают вследствие этого в статистику безработных).
Объем промышленного производства в США в апреле 2019 года упал на 0,5% по сравнению с предыдущим месяцем — совершенно неожиданно, но замедления американской экономики ждут уже давно: МВФ пообещал, что с 2,9% в 2018 году темпы роста ВВП США в 2019-м снизятся уже до 2,5%, а в 2020-м — до 1,8%. Вдобавок огромный бюджетный дефицит и внешний долг (22 трлн долларов, 105% ВВП на апрель 2019 года, бюджетный дефицит — 3,8% ВВП). Подробно о скрытых проблемах американской экономики «Эксперт» писал полгода назад (см. «Боже, шорти Америку», № 43 за 2018 год и «Плохо скрытая угроза», № 49 за 2018 год).
Но самой большой проблемой можно считать то, что американские компании не знают, куда девать деньги. Инвестиционных идей внутри страны немного — иначе как объяснить бум байбэков? Более 300 крупных американских компаний (около 80%) имеют программы обратного выкупа акций, в 2018 году на них было потрачено, по оценкам Goldman Sachs, 770 млрд долларов. В частности, именно на байбэки пошли почти 300 млрд долларов выручки, репатриированной американскими компаниями из-за рубежа ввиду налоговых каникул. Вообще, именно масштабные выкупы поддерживали американский рынок последние три-четыре года. Но хотя в 2019 году американские компании могут потратить на обратный выкуп почти триллион долларов, обстановка на биржах напоминает затишье перед бурей. Инвесторы все больше денег выводят из американских акций и заводят в американские бонды, особенно в казначейские облигации. Индексы США росли десять лет подряд, и падение — лишь вопрос времени. Трампу надо что-то предпринять: или сделать обвал управляемым, или хотя бы извлечь из него пользу. Чем тут может помочь торговая война?
У некоторых аналитиков появились предположения, что Трамп решил сорвать торговые переговоры США и Китая, чтобы S&P 500 рухнул и ФРС смогла понизить ставку и запустить новый раунд количественного смягчения. И некоторая доля правды в этой гипотезе есть.
Во-первых, постоянное раскачивание лодки — самое действенное средство для того, чтобы капитал бросил все и побежал в американские госбумаги. Далекие от фондовых рынков люди часто удивляются: как может считаться «тихой гаванью» госдолг страны с такими проблемами, как у США? На самом деле все просто. Основная часть капитала на мировых рынках имеет американскую «прописку» и управляется несколькими американскими финансовыми конгломератами. В случае проблем они выводят деньги на родной рынок — а остальные инвесторы следуют за ними, так как движения американского капитала обеспечивает рост или падение любого рынка. Доходность десятилетних облигаций США падает с ноября 2018-го и уже опустилась с 3,2 до 2,4% — это как раз следствие притока капитала.
Во-вторых, рискнем предположить, что как только американский капитал увидит новую идею, цель, ради которой можно инвестировать, он ухватится за нее. Может ли такой целью стать реиндустриализация США? А почему нет? В любом случае это более здравая идея, чем инвестиции в условный Uber или компании-«зомби». Повышая пошлины на китайский импорт, в том числе на комплектующие и материалы, Трамп дает американским компаниям новую идею — вернуть либо создать с нуля новые производства у себя в стране.
Пострадавшие
Конечно, реализация подобного плана импортозамещающей реиндустриализации сопряжена с издержками. Перерабатывающая промышленность США уже проседает — пошлины для некоторых компаний привели к повышению стоимости сырья. Так, производство автомобилей и деталей к ним в США в апреле упало на 2,6%, промышленного оборудования — на 2,6%, компьютеров и электроники — на 0,5%, потребительских товаров — на 1,2%.
И, естественно, под угрозой компании, для которых Китай — важный рынок сбыта, среди них такие гиганты, как Boeing (Китай — самый крупный рынок для Boeing за пределами Северной Америки, в 2018 году он принес более 13 трлн долларов выручки, более 10% всех продаж) или Apple (в Китае она получает пятую часть своей выручки).
Еще два направления экспорта США в Китай, уже пострадавшие от пошлин, — углеводороды и сельхозпродукция, и последняя имеет довольно большое значение для американцев. Речь прежде всего идет о соевых бобах. «В настоящее время рынок импорта соя-бобов в Китае составляет примерно 100 миллионов тонн, доля американского импорта — примерно 20–30 процентов, — комментирует Андрей Островский, заместитель директора Института Дальнего Востока РАН. — Ряд американских штатов — Кентукки, Айова, Огайо — обеспечивают свои экономики за счет импорта соя-бобов в Китай. В результате введения импортных пошлин на американскую продукцию США, по-видимому, потеряют этот рынок сбыта, который перейдет к странам Латинской Америки. Россия не сможет войти на этот рынок, так как возможности России по производству соя-бобов не более пяти миллионов тонн в год».
Марсель Салихов добавляет, что пошлины уже привели к затовариванию и обвалу внутренних цен на сою в США. «Другие пострадавшие — производители автомобилей и электроники, которые сильно зависят от покупок комплектующих из КНР», — говорит экономист.
Непосредственная плата за сокращение китайских поставок по ряду направлений — рост цен для потребителей. «Если верить оценкам Fitch, в результате введения заградительных пошлин на китайскую продукцию должен полностью просесть американский рынок потребительских товаров, — говорит Андрей Островский. — Ежегодно каждая американская семья при покупке более дешевых китайских потребительских товаров экономит до тысячи долларов. Неизвестно, как отнесутся американские обыватели к тому, что им придется переплачивать за произведенные в США и импортируемые из других стран (прежде всего из ЕС) потребительские товары».
Для наращивания инвестиций в отрасли, которые США нужно воссоздать, скорее всего будут выданы масштабные бюджетные субсидии — для этого потребуется увеличение дефицита бюджета и госдолга, а тут очень кстати придется переток денег в гособлигации США. Да и ФРС легче будет убедить снизить ставку — уже в 2020 году.
Восточный ответ
«Если пошлины будут введены в том объеме, в котором обещает Трамп, то неминуемо снижение взаимного торгового оборота, а это скажется и на всей мировой торговле, — считает Константин Корищенко из РАНХиГС. — Причем Китай мало чем сможет ответить США. О сбросе американских гособлигаций говорить не приходится, так как это больно ударит по золотовалютным резервам Китая, а увлекаться девальвацией юаня довольно опасно, он и так сейчас не переоценен. Впрочем, Китай уже объявил, что собирается переориентировать свою экономику на внутренний спрос, и это он и продолжит делать». Однако до введения полномасштабных заградительных пошлин и замораживания торговли между Китаем и США дело вряд дойдет, полагает экономист: Трамп может делать сколь угодно громкие заявления, но бизнесу в США, как и в Китае, такие меры не нужны, они найдут способы торговать через третьи страны.
Тем не менее ситуация в Китае, как и в США, далека от идеала. Причем проблемы в Китае как раз с внутренним потребительским рынком. Об основных проблемах мы писали совсем недавно (см. «Великий китайский тормозной путь», № 10 за 2019 год), и с тех пор ничего нового не произошло: продажи автомобилей все так же падают, ВВП и промпроизводство все так же замедляются (см. график 6). Фондовый рынок Китая довольно волатилен и вообще плохо чувствует себя уже полтора года (см. график 7) — правительству не раз приходилось вмешиваться, чтобы поддержать индексы, а также вливать деньги в банковскую систему и давать ей разного рода послабления.
«Выделить вклад торговой войны в естественное сокращение темпов прироста китайского ВВП очень сложно. Конечно, негативное влияние есть, — рассказывает Сергей Луконин, завсектором экономики и политики Китая ИМЭМО РАН. — Большое количество малых и средних предприятий, ориентированных на рынок США и расположенных в прибрежных провинциях, испытывают дефицит заказов и сокращают персонал». По словам ученого, поскольку у китайских властей нет окончательного понимания, что происходит с экономикой (кроме того, что она замедляется), стимулирующее «наступление» ведется по всем фронтам. Так, с 1 апреля 2019 года снижена ставка НДС, она позволит компаниям сэкономить более 80 млрд долларов по итогам 2019 года. Дополнительно будут уменьшены социальные платежи. При этом будут увеличены налоговые и другие виды выплат со стороны крупных китайских государственных компаний и финансовых институтов.
Наверняка последуют и новые стимулирующие пакеты. «В преддверии семидесятилетия КНР, которое будет отмечаться 1 октября нынешнего года и “первого столетнего юбилея” (в 2021 году исполнится сто лет Компартии Китая) китайские власти будут заливать экономику деньгами», — уверен Сергей Луконин.
Не стоит забывать, что с 2014 года Китай перешел от постоянного укрепления юаня к более гибкой курсовой политике, рассматривая обменный курс как эффективный рычаг воздействия на торговый баланс и инструмент регулирования динамики международных резервов (см. график 8). Новым раундам повышения американских ввозных пошлин Китай вполне может противопоставить дозированную девальвацию национальной валюты.
В ИДВ РАН считают, что хотя США и является важным экспортным рынком для КНР, но не настолько важным, чтобы полностью следовать всем указаниям американского партнера. «После визита Си Цзиньпина в страны Европы — Италию, Испанию и Францию (март 2019 года) Китай заметно расширит свои рынки в Европе за счет инвестиций в расширение итальянского порта Триест в Адриатике по примеру сделки по расширению порта в греческом Пирее на маршрутах “Одного пояса — одного пути”, — говорит Андрей Островский. — При этом следует учесть, что у КНР сохраняются значительные объемы внешней торговли с Японией, странами АСЕАН, Гонконгом и Кореей. Очевидно, что в результате создания зоны свободной торговли со странами АСЕАН — КАФТА с января 2010 года начался рост объемов торговли со странами АСЕАН и с Гонконгом, что должно компенсировать спад в американо-китайской торговле. Такая же ситуация наблюдается и с привлечением иностранного капитала на территорию КНР. Вопреки широко распространенному мнению о большой значимости американских прямых инвестиций в экономике КНР, статистические данные показывают, что суммарные показатели объемов прямых иностранных инвестиций из США в КНР за 2011–2017 годы — всего 17,7 миллиарда долларов, это составляет чуть более двух процентов всех прямых иностранных инвестиций за этот период. И то, на наш взгляд, значительную часть этих инвестиций составляют инвестиции китайцев-хуацяо, проживающих в США, так же как и инвестиции с Вирджинских и Каймановых островов, Гонконга и Сингапура».
Стоит напомнить, впрочем, о небольшой, но крайне опасной болевой точке Китая — Гонконге. Это второй по величине экспортный рынок для Китая после США, при этом в Гонконге крайне высокие цены на недвижимость и привязанный к доллару США гонконгский доллар. За последний год Управление денежного обращения Гонконга (местный ЦБ) потратил 80% своих резервов, чтобы удержать курс. Скоро он будет вынужден повысить ставки — и тогда банковская система Гонконга обрушится, вероятно, увлекая за собой и китайскую (подробнее см. «Гонконгский цугцванг», «Эксперт» № 38 за 2018 год). Как будет в таком случае развиваться ситуация в Китае, в США, да и во всем мире — предсказать невозможно. Но зато у Дональда Трампа будет возможность остановить панику, публично прекратив торговую войну.
Технологический рестлинг
Тарифная дуэль Китая и США разворачивается на фоне принципиального противостояния двух сверхдержав в технологической сфере. В последние годы Китай стал все активнее заявлять о себе как о глобальном технологическом игроке: были приняты масштабные планы развития передовых направлений науки (от квантовых компьютеров до генетики), объявлены политические планы о лидерстве Китая в самых разных сферах — от исследований океана и Арктики до амбициозной космической программы с горизонтом до 2040 года.
Сегодня Китай обладает самой большой системой камер видеонаблюдения с возможностью распознавания лиц. Страна не обременена сложным регулированием в области обработки персональных данных, поэтому китайские корпорации легко и, можно сказать, бесконтрольно собирают гигантские массивы информации, улучшая алгоритмы и искусственные нейронные сети. В стране развернута полномасштабная система мобильных платежей — по развитию финтеха Китай опережает большинство стран ЕС и США. Все это способно дать Китаю преимущество в построении цифровой экономики, выйти на рынки ЕС и США и навязать конкуренцию американским хайтек-гигантам.
В последние десять лет китайцам удалось успешно развить технологии построения ветрогенераторов, накопителей энергии и солнечных батарей, что привело к доминированию китайских производителей в этих сферах. Эксперты указывают, что по совокупным затратам на науку и технологии Китай уже обгоняет США, а в перспективе десяти лет способен обойти США и ЕС, вместе взятые. При этом развитие технологий в Китае обусловлено не только активной господдержкой, но и стремительным ростом частных расходов на исследования и разработки.
В 2017 году в Китае приняли государственный план развития технологий искусственного интеллекта. Согласно плану, страна должна стать мировым лидером в области ИИ к 2030 году, валовой выпуск в ИИ-отрасли Китая должен составить 150 млрд долларов, а в смежных отраслях — 1,5 трлн долларов. В США нет четко сформулированного государственного плана развития ИИ.
Уже в 2013 году Китай опережал США по количеству опубликованных научных работ на тему машинного глубокого обучения. Китай впереди США и по государственным инвестициям в отрасль. Еще в 2016 году китайское правительство учредило венчурный фонд на 30 млрд долларов, призванный инвестировать в ИИ и связанные с ним технологии в рамках государственных компаний.
«Свой-чужой» в науке и образовании
В августе прошлого года директор Национальных институтов здоровья (НИЗ) США Фрэнсис Коллинз направил письмо в адрес более десяти тысяч финансируемых НИЗ учреждений, заявив, что «некоторые иностранные организации» вмешиваются в исследования и экспертную оценку проектов НИЗ. Чуть позже Коллинз доложил сенатскому комитету по бюджетным ассигнованиям, что в 55 университетах США выявлены нарушения норм выдачи грантов, включая сокрытие получателями грантов иностранного госфинансирования, а также утечки интеллектуальной собственности из американских учреждений в другие страны, в первую очередь в Китай. Коллинз заверил, что университеты примут меры против иностранных ученых, пойманных на нарушении правил, и сказал, что в результате этого некоторые сотрудники, вероятно, будут уволены. Вскоре в ряде университетов США действительно прошли расследования и увольнения научных сотрудников. Университеты Беркли, Массачусетса, Стэнфорда, Миннесоты и ряд других также ограничили сотрудничество с Huawei, которая финансировала многие исследования.
Другие национальные агентства США последовали примеру НИЗ. В феврале этого года в меморандуме министерства энергетики говорилось, что агентство запрещает своим сотрудникам и получателям грантов участвовать в программах, осуществляемых правительствами «чувствительных» стран. В меморандуме не упоминался Китай, однако американцев беспокоит государственная программа «Тысяча талантов», которая с 2008 года побудила тысячи китайских инженеров и ученых вернуться в Китай из США.
Министерство торговли также обновило правила, регулирующие экспорт технологий и протоколы безопасности исследовательских проектов. Теперь китайские аспиранты и ученые часто вообще не могут заявиться в исследовательский проект.
Госдепартамент США тоже ввел ограничения. С июня прошлого года китайские студенты, желающие изучать робототехнику, авиацию или иные высокие технологии в США, больше не могут получить пятилетнюю учебную визу — только годичную, и каждый год ее нужно обновлять, проходя проверку. На крупные научные конференции в США китайцам тоже попасть сложно.
Охота на панд
Технологические амбиции и успехи Китая стали сильнейшим раздражителем для США. И конечно, тарифная война не могла не коснуться высокотехнологичной продукции. После повышения Трампом ввозных пошлин на продукцию электронной промышленности доля китайских производителей электронных компонентов на рынке США рухнула вдвое, до 11,5%. Китайские поставки оказались оперативно замещены импортом из Тайваня, Мексики и Канады.
Но куда жестче тарифов адресные ограничительные меры США в отношении ведущих технологических компаний Китая. Сначала под удар попала ZTE, затем форменная война была развернута против Huawei. Гигант из Шэньчжэня строит новейшую технологию беспроводной связи 5G не только в Китае, но и по всему миру, опережая США и Японию на пять лет. Huawei тратит 10% своих доходов (более 13 млрд долларов) на исследования и разработки, которыми заняты в общей сложности почти 80 тыс. сотрудников. Компания проникла на развитые рынки, заняла ведущие позиции в экспорте оборудования беспроводной связи в ЕС и во всем мире. В силу стратегического характера телекома страх в США возник не только в технологических компаниях, но и в разведке и оборонной промышленности.
В середине мая стало ясно, что американцы используют против Huawei те же методы, что и против ZTE. Минторг США объявил, что Huawei и несколько десятков аффилированных компаний включены в черный список. Это означает, что поставлять что-либо этим компаниям станет гораздо сложнее — нужны специальные разрешения властей США. На деле это означает, что Huawei, вероятно, больше не сможет закупать комплектующие и технологии у американских компаний.
Подобная мера сильно ударила по ZTE, но в ее случае обвинения были существенными: компанию поймали на поставках оборудования Ирану. Ограничения для Huawei ничем не подкреплены, поэтому политическая напряженность будет расти. Впрочем, продажи Huawei в США составляют менее 7% выручки и у компании есть собственный разработчик чипов HiSilicon — возможно, самый передовой китайский производитель. Именно за счет него Huawei будет пытаться спастись, если не удастся закупать продукцию Qualcomm. Однако HiSilicon зависим от тайваньского производителя TSMC, что наводит на мысли о перспективе давления США на Тайвань.
После введения ограничений в отношении Huawei китайцы полны решимости ускоренными темпами импортозаместить производство чипов. Китайцы сами умеют их проектировать и штамповать. Но проблема в том, что они не умеют делать машины, которые делают чипы. Зато такие машины, технологии и компетенции наличествуют в избытке у соседей — в мировой процессорной мастерской, на Тайване. Кажется очевидным, что с Тайванем китайцам будет легче договориться, чем с американцами. Правда, если США не начнут выкручивать ему руки.
0
120.00
