— Меня часто спрашивают, почему я выбрала для сына такое имя, не назвала его, к примеру, Федором или Михаилом. Просто мне очень хотелось, чтобы в имени было что-то героическое, чтобы сын стал сильным и смелым, мог сражаться за семью и защитить нас. Я всегда искала защиты со стороны мужчин. От своего папы я никогда поддержки не видела — они с мамой развелись, когда я была маленькой. С мужьями у меня тоже отношения складывались не всегда идеально. Вот и решила, что вся надежда на сына. И меня защитит, и старших сестер — Алину и Монику.
— Как девочки восприняли появление в семье еще одного ребенка?
— Очень хорошо. Слово «ревность» нам не знакомо. Ее нет между сестрами, нет и по отношению к брату. Хотя у девочек не лучшая разница в возрасте: Алине 12 лет, Монике — 6. Когда появилась Моника, Алина была не настолько взрослая, чтобы нянчиться с ней в свое удовольствие, и не настолько маленькая, чтобы на равных играть в общие игры. А Моника, как только стала передвигаться самостоятельно, навязывалась сестре каждую секунду. И сейчас продолжает это делать. Не проходит утра, чтобы Моника не надела любимую футболку Алины или ее шорты. Я спрашиваю: «Это чьи шорты?» «Мои», — говорит с гордостью. А бедная Алина смотрит, как присваивают ее вещи.
И Монику можно понять — она хочет таким образом стать ближе к сестре, и Алину. Когда у старшей гости, мне приходится младшую буквально силком выволакивать из ее комнаты, чтобы не мешала общаться. Алина — подросток, ей позарез нужно сейчас собственное пространство, ее норка, в которую бы никто не совался.
У Али, по сути, никого нет, кроме меня. Ее папа — футболист Валентин Белькевич — умер три года назад. Хотя девочка и так без него росла, но, конечно же, переживала эту потерю. А у Моники, наоборот, круговорот любви и счастья. Папа, который ее обожает, бабушка, которая ее боготворит и балует. Але тяжело на это смотреть, она еще слишком маленькая, чтобы быть настолько мудрой. Хотя и старается.
Аля опекает Монику, они вместе ходят гулять на площадку, хотя, наверное, это не самое веселое занятие для подростка — гулять с младшей сестрой. А недавно я увидела, как Алина сделала приглашение на день рождения Моники всем ее подружкам: шесть открыток вырезала, украсила, надписала вручную. Это настоящий сестринский подвиг, я так считаю. А вот по отношению к Геку у обеих вообще нет ни ревности, ни зависти, только сплошная огромная любовь. Они его пеленают, наряжают, носят на руках.
— Каково это — быть мамой мальчика?
— Огромное счастье. Но при этом я даже на этом, раннем этапе уже ощущаю разницу в воспитании мальчиков и девочек. Я чувствую себя мамой сильного животного. Еще пока маленького, но очень серьезного, вдумчивого. Ну и главное, конечно, отличие: вы же понимаете, чем мальчики от девочек отличаются? Так вот, когда он меня первый раз описал — так, как только мальчики могут, — я, мама, вырастившая до этого двух девочек, была к этому аттракциону совершенно не готова. (Смеется.)
— Анна, откройте секрет, как мама троих детей может так шикарно выглядеть?
— Спасибо за комплимент! Надо сказать, что мама троих детей довольно сильно поправилась — я сейчас вешу на десять килограммов больше, чем до рождения Гека. Но при этом комплименты получаю каждый день. Это о чем говорит? О том, что мы все абсолютно разные. И красивы мы каждая по-своему. Я любуюсь худенькими девушками, которые легко влезают в кожаные штаны с высокой талией, но понимаю, что у меня свои плюсы — красивая попа, большая грудь.
Это осознание пришло не сразу, но, как только оно пришло и я приняла себя такой, какая я есть, произошло чудо: у меня исчез целлюлит. Нет, может быть, на теле он и остался, но исчез из моей головы. Понимаете, о чем я? Целлюлит больше не является проблемой, препятствием. Он стал несущественен для меня. Я люблю себя и принимаю такой, какая я есть. Что еще надо?
Разумеется, у меня тоже есть секреты. Надо поддерживать себя в тонусе. Не столько телесном, сколько душевном: не разрешать себе грустить, не жалеть себя. Когда я была на последнем месяце беременности, снимала документальный фильм, работала над новым реалити-шоу (пока не могу о нем говорить, скоро все узнаете), за два дня до рождения Гека делала фотосессию. Кроме того, у меня еще и свой бизнес, производство одежды, — а это и офис, и сотрудники, и клиенты. Ну и когда тут грустить? Бывает, конечно, накатывает иногда, все мы люди, у всех слабости свои. Тогда я разрешаю себе полчаса пореветь, запершись в спальне, потом встаю и иду дальше.
Ну и тренировки никто не отменял. Тело тоже надо держать в тонусе. Я хожу в тренажерный зал, плаваю, бегаю. Но делаю я это не ради уменьшения или там увеличения объемов. И уж тем более не для того, чтобы кому-то понравиться. Мне это важно для самой себя. А мужчины… Знаете, я давно поняла: мужчины не замечают ваши лишние килограммы, они замечают неуверенность в себе. Вот с ней и надо бороться.
О сексуальности
— На днях я выложила в интернет свой новый клип под названием «Увлечение». Это важная для меня работа. Задумав его, я сказала себе: «Пойди и покажи на своем примере, что рождение ребенка не означает автоматического превращения женщины в курицу. И что она может при любом количестве детей оставаться сексуальной и желанной».
— При этом многие считают, что, родив ребенка, женщина должна сесть дома, надеть длинную юбку и быть только матерью.
— А женщиной она при этом перестает быть? А, я заранее извиняюсь за вопрос, откуда тогда у нее новые дети появятся, если она забудет о том, что она женщина? Я вот, например, еще детей хочу, у меня они замечательно получаются. Но если я превращусь в никому не интересное, унылое чудовище, откуда они у меня возьмутся?
Расскажу одну историю. Выйдя первый раз замуж, я родила Алину и решила, что теперь, как мужняя жена, буду сидеть дома. В декрет я тогда уходила из группы «ВИА Гра», будучи одной из самых желанных женщин страны. И вот, отказавшись от карьеры, от себя самой, от жизни, запираюсь в четырех стенах, готовлю обеды из трех блюд, надраиваю полы и стараюсь быть образцовой женой и матерью. Знаете, что из этого вышло? Я никогда не забуду тот момент, когда я укачиваю на руках дочь, а рядом сидит муж и смотрит телевизор, по которому показывают группу, назовем ее условно «Поющие трусы». И мой муж, не отрывая взгляда от экрана, подвигает стул поближе, чтобы лучше рассмотреть молодых полуголых красоток. А на следующий день мне сообщили, что видели его в ресторане с этими самыми «трусами».
Меня тогда это очень ранило. И я решила больше не отказываться от самой себя даже ради самого прекрасного человека на земле.
Столько раз меня хоронили как женщину! Говорили, что я уже не та и успеха мне не видать. Что я никому не нужная старая тетка с тремя детьми, толстая, заросшая целлюлитом и так далее. И под каждой подобной статьей сотни комментариев от озлобленных женщин, поддакивающих: «Да, Седокова — не то».
Идти на поводу у такой публики — тоже не выход. Вот эти комментаторы десять лет из-за каждого угла кричали: «Сколько можно демонстрировать декольте?! Закрой грудь! Что ж ты за мать такая, у тебя же дети, они же видят!» Ладно, сказала я себе. И весь прошлый год была такой, какой меня хотели видеть эти хейтеры. Не для них, конечно, для себя. Я сделала по-настоящему серьезный проект — сняла цикл документальных фильмов «ВселеннаяЭтоМы», в которых показала, как женщины добиваются своего, идут через все сложности, уготованные им судьбой, к победе.
Еще я сняла клип «Первая любовь» — искренний, честный, глубокий. Там не было даже намека на декольте. Я надеялась, что люди увидят меня с другой стороны, поймут, что я могу говорить на серьезные темы. И что вы думаете? Весь шоу-бизнес делает вид, будто меня не существует. Меня считают сбитым летчиком. В этом году я впервые за 15 лет не была номинирована ни на одну премию.
Но стоило мне только выложить в сеть «Увлечение», где я снова предстала перед зрителями сексуальной и женственной, снова была той Анной Седоковой, к которой люди привыкли, — за два первых дня клип получил три миллиона просмотров.
О деньгах и ответственности
— Помимо музыки у меня есть еще одно важное занятие в жизни: я — бизнесвумен. У меня своя линия одежды и огромная ответственность. 1-го и 15-го числа каждого месяца у меня, как и у любого руководителя, день зарплаты. И в эти дни десять моих сотрудников, вне зависимости от того, больна я, родила ребенка, рассталась с парнем, получают свои деньги. Каждое утро просыпаюсь и, вместо того чтобы играть со своими детьми, общаться с ними, баловать их, иду на работу. Иду делать свой бизнес прибыльным. И у меня нет под боком человека, который волшебным образом все решает. Я все делаю сама.
— И при этом наверняка часто слышите: «Ты же мать, почему ты бросила своих детей и все время работаешь?»
— Именно потому, что я мать, мне и приходится все время работать. Детям необходимо каждый день есть, пить, учиться, жить где-то. И все это стоит денег. Я ни на минуту не забываю о том, что сама поднялась со дна. Я же из очень бедной семьи, мои папа и мама развелись с жутким скандалом. Отец практически не помогал нам, и мама, учительница, работала 24 часа в сутки, чтобы хоть как-то прокормить нас с братом.
Никогда не забуду унижения, связанного с отсутствием денег. Полным. Тотальным. Однажды мы с ансамблем, в котором я тогда занималась, поехали на гастроли в Германию, и добрые местные жители отдали нам, бедным советским детям, мешок потрепанных мягких игрушек. Я до сих пор помню фиолетового дракошу, который мне достался: он был грязный, весь в каком-то варенье. Но я была счастлива, потому что у меня появилась моя личная мягкая игрушка.
Мама не могла позволить себе купить мне куклу. Я даже в страшном сне не хочу увидеть, как мои дети играют чьим-то чужим испачканным дракошей. Поэтому сделаю все, чтобы этого не случилось. А еще хочу защитить тех девочек, которые до сих пор испытывают нужду. Потому что к такой девочке может подойти дядечка и сказать: «Девочка, пойдем со мной. Я знаю, твоя мама голодает, а я могу дать тебе и твоей маме еду». И девочка пойдет за этим дядечкой — а куда ей деваться, она же захочет спасти маму от голода… Сейчас я работаю над тем, чтобы основать фонд помощи девочкам из неимущих семей, буду помогать им искать честную работу, получать образование.
О жизни и злопыхателях
— Да, у меня нестандартная судьба. И мне миллион раз объясняли, что жить так, как я живу, неправильно. Согласна, бывают моменты, которые удивляют даже меня саму. Недавно в Турции на концерте я объявила: «А сейчас на сцену выйдут мои дети — Алина Белькевич и Моника Чернявская». А про себя подумала: «При этом ты Анна Седокова, а Гектор носит еще одну фамилию, уже четвертую в твоей семье». Но потом сказала себе: какого черта?! Рожу четвертого, с другой фамилией — это моя жизнь, и я решаю, как ее прожить.
Я не идеальная мама, не идеальная жена, не идеальный начальник. И, возможно, я не идеальная певица. Но я и не строю из себя того, кем не являюсь. Я всей своей жизнью пытаюсь сказать: «Даже если вам, ребята, сейчас плохо — будет лучше. Вы справитесь. Я же справляюсь!»
Сейчас такое странное время наступило: каждый может сообщить тебе в интернете, что он о тебе думает. Кто-то «спасибо» говорит, а кто-то хамит без устали. Я заметила, что раньше основной вал самых злых, односложных комментариев вроде «дура», «уродина» приходил с аккаунтов маленьких детей. Несчастных, одиноких, выброшенных родителями в «Инстаграм» и оставленных там без присмотра.
Но этих малышей можно как-то пожалеть. Теперь те же самые слова пишут взрослые мужчины. И когда я задаюсь вопросом: «Зачем им это надо?» — понимаю: они не могут допустить мысли, что у женщины может быть свой офис, бизнес, имя, статус. Эти мужчины воспринимают мой успех как собственный провал. И вместо того чтобы начать работать, они пишут комментарии, в переводе на человеческий язык означающие: «Просто у нее богатый любовник». Они понятия не имеют о том, как на самом деле мне дается мой успех и мои деньги.
Хотите, расскажу, как проходит вечер Ани Седоковой? Не той рекламной картинки, которую вы видите в интернете, а настоящей, живой Ани? Вот прихожу домой после целого дня в офисе, после съемок, встреч, переговоров. Захожу в квартиру, беру Гека на руки, и Аля с Моникой говорят: «Мама, поиграй с нами. Ты целый день была на работе, мы соскучились». А я в этот момент больше всего хочу просто сесть на диван, уставиться в стену и посидеть хоть пять минут в полной тишине без движения. И понимаю, что я худшая мама в мире, потому что не могу дать своим детям то, что им нужно, у меня на это нет сил.
Я стараюсь стать хорошей мамой. Если куда-то еду на концерт, беру всех с собой. Хотя в этом случае к переговорам, съемкам и интервью прибавляется еще нагрузка в виде «собрать все паспорта и свидетельства о рождении, заказать всем билеты, собрать вещи». И вот мы едем, например, в Турцию. Отдыхаем, загораем, я отрабатываю концерт, все проходит на удивление гладко, никто не заболел, не потерялся. Приезжаем домой — все отлично. Не может быть, думаю, чтобы за все время отдыха ни с кем ничего не случилось. Где-то подвох. И тут Моника осторожно спрашивает: «Мама, а где мой чемодан?» Оказалось, в Турции ее чемодан. В гостинице. Со всеми ее летними вещами. И я понимаю, что платье, носки и сандалии, в которых Моника стоит в коридоре, теперь и есть весь ее гардероб.
Я не жалуюсь, ни о чем не жалею, я сама выбрала свой путь, и он мне нравится. И я ни за что не опущу руки. Помню, Сергей Кожевников еще в бытность продюсером «Русского Радио» сказал: «Ты мне нравишься, потому что ты никогда не сдаешься». И он прав. А знаете, почему я никогда не сдаюсь? Потому что у меня трое детей и сдаваться я не имею права!
0
25.00
